Валерий Гарбузов
Резкие высказывания Трампа шокируют сторонников обеих партий. Фото Reuters
Любые выборы в США индивидуальны, а тем более президентские. И не только потому, что этому способствует сам состав участников избирательной гонки. Каждые четыре года в стране меняется политическая атмосфера, что и создает климат, который существенно влияет как на ход и результаты выборов, так и на особенности формирующегося нового политического цикла.
После победы левого демократа Барака Обамы на президентских выборах 2008 года на политической сцене США стала происходить активизация американских правых и наметился отчетливый сдвиг в сторону консерватизма. Спровоцированный Обамой и его политикой подъем консервативной волны, несомненно, стал тем политическим фоном, который внес своеобразие в предвыборную атмосферу 2016-го.
К очередным президентским выборам главные политические силы страны подошли с разным запасом прочности. «Великая старая партия», как зачастую именуют Республиканскую партию сами американцы, в отличие от Демократической оказалась далеко не в лучшей своей форме. Ей пришлось столкнуться с тремя кризисами сразу.
Расширение электората Демократической партии дает ей на предстоящих выборах неоспоримое преимущество. При условии сохранения и развития собственного мобилизационного потенциала (на фоне продолжающегося сокращения электората Республиканской партии) демократы, казалось бы, имеют гораздо более благоприятные возможности. Для республиканцев же проблема электоральной поддержки стала приобретать все более угрожающий характер. Их избиратель сокращается и становится менее сплоченным.
Серьезной проблемой для Республиканской партии стала и проблема дефицита новых идей, формулирование принципиально новой повестки дня, вокруг которой удалось бы снова (как когда-то в конце 1970-х) сплотить не только разные потоки консервативного движения страны, но и колеблющийся электорат, молодежь, а также растущее испаноязычное меньшинство, больше тяготеющее к Демократической партии. Старый, неизменный набор консервативных ценностей давно стал несменяемой программой всех республиканских лидеров последнего времени, программой, которая не учитывает в полной мере меняющиеся демографические и иные реалии XXI века. Обострилась и проблема лидерства. Республиканцы и демократы здесь также имеют разные стартовые возможности. Неоспоримым фаворитом демократов задолго до начала первичных выборов стала Хиллари Клинтон – опытный и довольно искушенный политик, опирающийся на быстро растущий и консолидирующийся электорат. Ее конкуренты по партии (сенатор от штата Вермонт, социал-демократ, призывающий к революционным преобразованиям всех сфер жизни Берни Сандерс, бывший губернатор штата Мэриленд Мартин Джозеф О’Мэлли, бывший губернатор штата Род-Айленд Линкольн Дэвенпорт Чейфи и бывший сенатор от штата Вирджиния Джеймс Генри Уэбб-младший) лишь оттеняют ее образ, укрепляя веру в непобедимость бывшей первой леди страны. Республиканцы же после 2008 года так и не сумели взрастить лидера, который бы не только объединил все потоки разнородного консервативного потенциала, но и бросил вызов кандидату демократов, сумев одержать победу над ним.
В предстоящей избирательной кампании Республиканская партия пока не может похвастаться ни наличием явного, сравнимого с Клинтон, многоопытного фаворита, ни молодой бесспорной восходящей звездой, способной вдохнуть в нее свежий ветер. Даже Джеб Буш, а тем более другие республиканские претенденты на кресло в Белом доме (а их оказалось 17) вряд ли в состоянии выступать в такой роли.
Все это со всей очевидностью свидетельствовало: реформа Республиканской партии стала для нее острой потребностью. Однако правило «изменись, чтобы сохраниться» всерьез республиканцами воспринято так и не было. Тот факт, что задолго до начала «невидимых первичных выборов» многие эксперты терялись в догадках относительно будущего лидера республиканцев, а возможным их фаворитом называли Буша, говорит сам за себя: выбор ограничивался привычными именами и старыми идеями.
Джон Эллис (Джеб) Буш, как и его знаменитые брат (43-й президент США) и отец (41-й президент), родом из Техаса. Сформировавшийся в семье, в которой бизнес и политика переплелись в течение десятилетий, человек с богатым жизненным опытом и умеренно-консервативными взглядами, успешный бизнесмен и инвестиционный банкир; бывший губернатор штата Флорида, счастливый отец большого семейства, 62-летний католик Буш, казалось бы, еще лет 15 назад мог стать той восходящей звездой республиканцев, которой им так давно не хватало.
В 2015 году именно он вызывал наибольшие опасения у демократов. И не только потому, что за ним стоят целый семейный клан, большие деньги и громкое имя. Его разумные подходы к решению двух наиболее важных проблем американского общества (реформа образования и иммиграционная реформа) еще совсем недавно делали третьего Буша в глазах избирателей если не фаворитом, то все же наиболее предпочтительным претендентом. Именно этот недостаточно консервативный республиканец, вероятно, и мог бы бросить вызов Клинтон, но приведет ли это к его победе?
По данным опросов службы Bloomberg, сегодня большинство республиканцев все же не расположены к Бушу, считая, что он чрезмерно «холоден и неэмоционален», «ненапорист и недостаточно интеллектуален». Усталость от имен, от похожих друг на друга претендентов зачастую рождает неожиданную и непрогнозируемую реакцию. Именно такая реакция и произошла в самый разгар предвыборных баталий.
Наиболее громким и неожиданным в преддверии избирательной гонки стал поразивший всех успех Дональда Трампа – 69-летнего строительного магната, миллиардера и телезвезды, сыгравшего в рядах республиканцев, по словам Ариэля Коэна, роль аутсайдера «особой разрушительной силы».
Бестактный, чрезмерно самоуверенный демагог Трамп пришелся по душе многим и очень быстро стал набирать очки обывателей. Медийная известность и популизм были оценены американцами гораздо выше, чем опыт государственного управления и политическая искушенность. Уже осенью 2015 года его поддерживала четверть избирателей-республиканцев. И это невзирая на то, что резкие и нелестные высказывания Трампа удивляли и шокировали сторонников обеих партий. Он стал ниспровергателем устоев, критиком политической рутины, реальной угрозой вашингтонскому истеблишменту.
В самом деле, одних в скандальном Трампе отталкивает то, что других притягивает: радикализм и ксенофобия, чрезмерно грубые и агрессивные высказывания, популизм, эпатаж и прямолинейность. Многие полагали, что такое громкое начало вряд ли может увенчаться победой. В его способности дойти до финального этапа кампании верили немногие, считая, что нежданный фаворит сойдет с дистанции до начала праймериз, еще осенью 2015-го.
Однако популярность Трампа, как и вся его кампания, развивалась вне привычных сценариев, выплескивая на избирателя все новые и новые сюрпризы. Расчищая себе дорогу на праймериз, вжившийся в роль долгожданного и желанного лидера, Трамп двигался вперед, как бульдозер, взрывая своими действиями собственную партию и всю предвыборную кампанию, ломая весь политический процесс, сложившийся в США десятилетиями. Любое высказывание Трампа становилось фокусом всей кампании, провокацией, за которой одновременно следовали шквал критики и подъем поддержки среди республиканцев. По данным Bloomberg, в январе многие его предложения одобрялись 42–65% партийного электората. Это был открытый бунт против политической элиты, настоящая сенсация всей избирательной гонки, которую не прогнозировали даже самые смелые эксперты.
Обещая «вернуть Америку американцам», намереваясь «возродить американскую мечту», выступая против «неоконов», захвативших власть в «великой старой партии», Трамп довольно быстро превратился в надежду белых консервативных обывателей американской глубинки, так называемых стопроцентных американцев, недовольных ростом преступности, насилия, неконтролируемым потоком цветной миграции, угрожающей основам самой Америки. Благодаря этому Трамп стал знаменем колеблющегося избирателя, который, как правило, определяется лишь на завершающих этапах избирательной кампании.
Взяв курс на раскол республиканского электората, стремясь оторвать от основной его массы неопределившихся американцев, Трамп затмил собой всех остальных претендентов-однопартийцев, сконцентрировав на собственной персоне всю их злобу и ненависть. Однако став фаворитом консервативного общественного мнения, он одновременно превратился в изгоя партии, воспринявшей его как позор и наказание. Стремление остановить Трампа стало мощным объединителем всех его противников. Но как сделать это, никто из них не знает и сегодня.
Наблюдатели за ходом президентских выборов, следуя традиции, внимательно следят за их началом, а именно за выборами в Айове и Нью-Гэмпшире, которые, собственно, и открывают календарь первичных выборов в США. В этом году они пройдут 1 и 9 февраля соответственно. Какими будут их результаты, пока неизвестно. Скажем лишь, что позиция Трампа в этих штатах довольно прочна как среди электората, так и среди партийных активистов и республиканской верхушки. Хотя возможный удачный старт Трампа в Айове и Нью-Гэмпшире и не сулит окончательной победы, он позволит ему двигаться дальше.
Чем же все-таки оказался бунт Трампа для Америки? На наш взгляд, самым громким за долгие годы вызовом сложившемуся политическому порядку. И не только в Республиканской партии. С самого начала было понятно, что он вряд ли сумеет и захочет собрать все консервативные потоки и на этой волне двигаться к заветной цели (как когда-то сделал Рональд Рейган). Трамп аккумулировал в себе недовольство избирателей «большим правительством», их нелюбовь к истеблишменту, чувство страха перед всем тем, что угрожает привычному образу жизни, и ожидание перемен. Тем самым он привлек внимание многих консерваторов, которые все больше желают видеть у власти людей, не связанных с политикой.
Кто же в состоянии составить конкуренцию Трампу в своей собственной партии? Сенатор от штата Флорида, выходец из семьи кубинских эмигрантов, католик Марко Рубио или сенатор от штата Техас, также выходец из семьи кубинских эмигрантов, баптист Тэд Круз? Врач-нейрохирург с мировым именем чернокожий Бен Карсон или бывший губернатор штата Арканзас баптист Майк Хакаби? Сенатор от штата Кентукки Рэнд Пол или бывший сенатор от штата Пенсильвания, католик Рик Санторум? Или, может быть, бизнес-леди Карли Фиорина?
Хотя все они в создавшейся непростой ситуации ведут себя крайне осмотрительно, многие эксперты считают, что наибольшие шансы имеют все же Круз и Рубио. Смогут ли они переключить фокус внимания избирателей с Трампа на себя в начале или в самый разгар праймериз, сказать трудно.
Казалось бы, все, что происходило и происходит на политической сцене США сегодня, свидетельствует о том, что с неизбежностью наступает новая эра республиканцев. Но означает ли это, что с такой же неизбежностью завершится их победой и битва за Белый дом? Вряд ли. Хотя 2016 год и станет годом республиканцев, вероятность того, что все-таки победит в нем демократ, все еще остается. И феномен Дональда Трампа сыграет здесь далеко не последнюю роль.
