Бахтияр Тузмухамедов
До сих пор Международному уголовному суду в Гааге приходилось заниматься делами из Африки. Фото Reuters
Международный уголовный суд (МУС) – самостоятельный судебный орган, образованный на основании международного договора – Римского статута, подписанного 17 июля 1998 года. Среди нынешних 122 государств, являющихся его участниками, нет трех постоянных членов СБ ООН – Китая, России и США, – а также ряда крупных и влиятельных стран – Индии, Индонезии, Пакистана, Саудовской Аравии и др. Уточню: Россия подписала Римский статут в 2000 году, однако не ратифицировала его, что не препятствует ее позитивному сотрудничеству с МУСом.
Украина подписала Статут 20 января 2000-го, но через полтора года Конституционный суд (КС) по запросу президента вынес заключение о его частичном несоответствии Конституции, установив, что дополнительность МУСа по отношению к национальным органам правосудия и возможность осуществления им юрисдикции на территории государств-участников противоречит Основному закону. Суд решил, что устранение этого противоречия возможно путем внесения поправки.
О МУСе в Киеве вспомнили сразу после отстранения от власти правительства Виктора Януковича, как и о том, что ни с внесением поправок в Конституцию, ни с ратификацией дело не продвинулось. МУС не вправе распространять свою юрисдикцию на государства, не являющиеся участниками Статута, однако есть уловка: в нем предусматривается возможность для неучастника специальным заявлением признать осуществление МУСом юрисдикции на своей территории в отношении геноцида, преступлений против человечности, военных преступлений, агрессии. До настоящего времени с таким заявлением в МУС обращалась только Республика Кот-д’Ивуар, причем сделала это дважды – сначала не справившись с бунтом военнослужащих, а потом с кризисом во власти. Впоследствии она все же ратифицировала Статут. Надо сказать, что власти тех африканских стран, которые участвуют в Статуте, не раз передавали в МУС ситуации, с которыми сами не могли совладать, по существу пытаясь втянуть его во внутриполитические склоки.
25 февраля 2014 года Верховная рада приняла обращение в МУС о признании его юрисдикции в отношении уголовного преследования лиц, виновных в совершении преступлений против человечности, во время событий в Киеве в период с 30 ноября 2013-го по 22 февраля 2014-го. В нем не содержалось признания юрисдикции МУСа, а главное – Рада просила о привлечении к ответственности конкретных лиц – членов низвергнутого правительства, в то время как в МУС должна передаваться ситуация, и уже в случае принятия ее к рассмотрению прокурор возбуждает расследование с целью выявления круга лиц, подозреваемых в совершении преступлений, определенных Статутом.
Потребовалось еще семь недель, чтобы в Киеве осознали, что общение с МУСом должно строиться иначе, и туда была передана сначала нота посольства Украины в Гааге о признании юрисдикции, а позже, для убедительности, еще и нота МИДа, которые уже не требовали преследования конкретных лиц, а просили «установить, расследовать действия и предать суду лиц, совершивших или потворствовавших совершению деяний на территории Украины» в указанный период. На этом основании прокурор МУСа начала предварительное изучение ситуации на предмет возможности расследования.
В Киеве между тем было предпринято еще одно действие: 14 апреля кабинет министров обратился в КС с запросом «определить конституционность возможной ратификации Украиной Римского статута Международного уголовного суда». Возможно, кабмину показалось, что порядком потрепанный КС (избиение новой властью этого Суда – отдельная тема) теперь решит так, как ей надо. И опять – то ли осознали, то ли получили разъяснения, что высшему суду не с руки давать противоположный ответ на однажды решенный вопрос. Политическая ситуация перевернулась, но Конституция-то осталась прежней!
В мае того же года самоназначенный президент Александр Турчинов внес в Раду, где он по совместительству был председателем, законопроекты о ратификации Статута и о внесении в связи с этим изменений и дополнений в УК и УПК Украины, однако дальнейшего хода они не получили. Возможно, пришло понимание того, что без изменения Конституции ратифицировать Статут не с руки?
В новом году вновь обострился интерес к МУСу со стороны властей Украины. 16 января в Раду вносится проект закона о дополнении Конституции следующим текстом: «Украина может признать юрисдикцию МУСа на условиях Римского статута».
Скорее всего за образец взята поправка, внесенная в Конституцию Франции в преддверии ратификации статута, хотя в последней долженствование выражено более энергично. Однако на конференции в Мюнхене президент Петр Порошенко утверждает, что на изменение Конституции потребуется минимум год. А тут еще давит ЕС, напоминая, что одним из положений Соглашения об ассоциации с Украиной предусмотрено сотрудничество в «ратификации и имплементации Римского статута», хотя, откровенно говоря, в этой части язык документа не слишком строгий.
Между тем вновь свою лепту вносит Рада, приняв 4 февраля заявление о признании юрисдикции МУС в отношении украинских событий, на этот раз начиная с 20 февраля 2014 года «и по настоящее время», и опять указывает суду, кого и за что ему надлежит преследовать, на этот раз – «высших должностных лиц России и руководителей террористических организаций ЛНР и ДНР, чьи действия привели к особо тяжким последствиям и массовым убийствам украинских граждан». Остается только ждать более выверенной ноты посольства и МИДа.
Кстати, с чего вдруг инициаторы обращения полагают, что прокурор МУСа не обнаружит свидетельств преступлений, совершенных киевскими властями или теми, кто действует от их имени?
МУС – все еще новый и не вставший крепко на ноги институт. На предварительном рассмотрении у него находятся ситуации из Афганистана, Гондураса, Грузии, других стран, но пока практически ему пришлось заниматься лишь делами, возникшими из ситуаций в Африке, что привело к серьезным осложнениям в его отношениях с Африканским союзом. Творящееся в Украине – беда и позор для просвещенной Европы, и не секрет, что из-за своей беспомощности или нежелания повлиять на разрешение ситуации «на земле» некоторые члены ЕС обращают свои взоры к МУСу, благо ЕС имеет там немалый вес и влияние.
МУС оказывается в сложном положении: он бы и рад восстановить к себе доверие, взявшись за ситуацию, пришедшую не из Африки, однако сталкивается с неприкрытой попыткой использовать его в качестве «удлиненной руки» местного правосудия. И все же следует ожидать нарастания направленной против России активности украинских властей в международных органах правосудия – будь то в МУСе, Международном суде ООН или Европейском суде по правам человека.
