Андрей Сафонов
Приднестровье продолжает жить самостоятельно, но все хуже и хуже. Фото Реймонда Золлера
2013–2014 годы принесли осложнение ситуации на постсоветском пространстве. США и их союзники постарались организовать вторую волну распада бывшего Советского Союза. Это, в частности, коснулось Молдавии и Украины, где столкнулись центробежные силы, выступающие под маской европейской интеграции, и центростремительные, которые подняли знамя Таможенного и Евразийского союзов.
Кто победит в этом мощном противостоянии? Исход пока неясен. Очевидно только то, что в бывшем СССР с самого начала 1990-х годов носителями идеи нового сближения, а затем и объединения народов бывшей единой страны всегда в той или иной степени выступали непризнанные или частично признанные государства – Приднестровская Молдавская Республика (ПМР), Нагорно-Карабахская Республика, Республика Абхазия и Республика Южная Осетия.
К 2014 году их судьба сложилась по-разному. Южная Осетия и Абхазия обрели признание, и теперь им время отдать свои силы кропотливому государственному строительству. Нагорный Карабах остался непризнанным, однако он непосредственно соприкасается с братской ему Арменией. В самом трудном положении оказалась ПМР. Если ранее, не имея общей границы с Россией, Приднестровье обладало дружественным тылом в лице Украины, то после переворота 22 февраля 2014 года в Киеве ситуация изменилась. И на Приднестровье стало оказываться давление со стороны не только Кишинева, но и Киева.
Но хуже другое. Усиление нажима извне совпало по времени со стремительным ослаблением Приднестровья изнутри. Это ослабление берет начало в смене правления в республике в конце 2011 года, когда на президентских выборах к власти пришел Евгений Шевчук и его окружение.
Образно говоря, приднестровцы были избалованы стабильным 21-летним правлением Игоря Смирнова, олицетворявшего вместе со своей командой первое поколение приднестровских лидеров (причем разных возрастов). На долю этого поколения досталось создание и становление государственных структур ПМР, защита республики во время войны 1992 года, послевоенное восстановление и укрепление государства, стабилизация обстановки и, как утверждают критики смирновской эпохи, даже некоторый застой. Но красной нитью через «смирновские» 1990–2011 годы проходила идея государственности и независимости Приднестровья.
Если сравнивать историю маленькой ПМР и большого СССР – а это можно сделать весьма условно, – то мы увидим, что эпоха Игоря Смирнова соединила в себе «сталинские» (война-92, становление государства и т.п.) и «брежневские» (стабилизация, «расслабуха» при «позднем» лидере) элементы. Увы, наступившая с конца 2011 года эпоха Евгения Шевчука сочетает, по мнению некоторых экспертов, элементы политики Никиты Хрущева с его непродуманными и в итоге неудачными реформами и Михаила Горбачева с общим ослаблением страны, что ставит под угрозу государственность ПМР как таковую.
Приходится констатировать, что новое руководство ПМР оказалось попросту не готово управлять государством. Для повседневной, черновой работы по управлению у нового президента и его окружения не оказалось ни необходимых способностей и навыков, ни управленческого опыта, ни кадрового потенциала, ни, наконец, программы реформ. В частности, перед выборами сторонники Шевчука много говорили о некой программе «555». Потом выяснилось, что никакой такой программы не было, а избиратели были введены в заблуждение с помощью… телефонного кода города Рыбницы – родного города Евгения Шевчука. Во всяком случае, легендарная программа «555» так нигде и не публиковалась, а сам новый президент о ней сегодня и не вспоминает.
После войны 1992 года смирновский «оборонительный» потенциал оказался не востребован, так как вокруг ПМР было сравнительно спокойно. А новое руководство пришло к власти под аккомпанемент речей и статей о «большей открытости Приднестровья миру» и «нормализации отношений с Молдовой». Если у Михаила Горбачева символом «перестройки и нового мышления» во внешней политике оказался Эдуард Шеварднадзе, то Евгений Шевчук назначил министром иностранных дел Приднестровья Нину Штански, начавшую проводить курс, названный официально «политикой малых шагов». В 2012 году «малые шаги» ознаменовали целый ряд односторонних уступок Приднестровья Кишиневу. В СМИ об этом писали достаточно много. Таможенники Молдовы расположили свои пункты в приднестровских городах Рыбнице и Бендерах, итоги раундов переговоров по урегулированию конфликта на Днестре в формате «5+2» стали подводить не послы стран – гарантов России и Украины, а посол ОБСЕ, была отменена пошлина на товары, ввозимые из Молдавии и т.д. Но главное, летом 2012 года на переговорах в указанном формате в Вене Нина Штански (конечно же, с санкции президента ПМР) дала согласие на включение в повестку дня этих переговоров так называемой третьей корзины, включающей вопросы политики, безопасности и институциональные вопросы. Прежнее руководство Приднестровья на это не соглашалось, давая добро только на диалог по неполитическим проблемам вроде транспорта, социальной сферы и т.п. С лета-2012 Молдавия, США и Евросоюз получили официальное право ставить вопрос о переходе к обсуждению проблем вывода российских войск из Приднестровья и статусе ПМР в составе Республики Молдова (РМ).
Сами новые приднестровские руководители вскоре признали, что Молдавия ни на какие ответные сколько-нибудь серьезные уступки не пошла. Кишинев продолжал давление на «сепаратистов», а Запад не оценил «малые шаги» и денег под них не дал. И если в 2012 году президент ПМР говорил о «нашем регионе Европы», то затем в свои права вновь вступила пророссийская и – еще чуть позже – проевразийская риторика.
В дополнение к «малым шагам» некомпетентное управление экономикой со стороны новых властей ввергло Приднестровье в жестокий социально-экономический кризис. Из-за повышения тарифов на газ для предприятий ПМР на 67% надолго встали крупнейшие заводы. В 2012–2014 годах, по разным подсчетам, из маленького Приднестровья уехало около 50 тыс. человек. Только в 2012 году по сравнению со «смирновским» 2011 годом уровень иностранных инвестиций в экономику Приднестровья упал вдвое. Малый и средний бизнес фактически душат. Уровень жизни приднестровцев упал; вдобавок летом 2014 года и без того скромные заработные платы бюджетникам были урезаны на 20%. По сути, новые власти Приднестровья стали проводить ту же монетаристскую политику, которую проводит официальный Кишинев. А ведь ранее именно социальная направленность политики Приднестровья приносила ему явное преимущество в глазах собственного населения по сравнению с Молдавией.
Словом, Евгений Шевчук и его окружение – это не руководство в экстремальных условиях, какие для ПМР наступили после смены власти в Украине. Слабость этой власти только стимулирует дальнейшие прогнозируемые «наезды» на республику в той или иной форме. Интересно, что политики Республики Молдова и Запада ранее, до прихода Шевчука к власти, рассматривали его как фигуру, на которую будет возложена миссия реинтеграции РМ. В частности, портал Wikileaks обнародовал докладную записку в Госдепартамент США, которую готовил чрезвычайный и полномочный посол США в Молдове Асиф Чодри в марте 2009 года. В ней говорилось, что в ходе приватной встречи с послом Чодри тогдашний президент РМ Владимир Воронин так высказался о Шевчуке: «...не обладает сильными лидерскими качествами, однако он мог бы быть лучшим в качестве «переходного» лидера».
В общем, можно предположить, что «гремучая смесь» из внешней напряженности и увеличения внутренних проблем не предвещает, к сожалению, Приднестровью в обозримой перспективе спокойной и стабильной жизни.
