Приднестровский цугцванг

Евгений Шевчук продолжает отстаивать позицию сближения с Россией, но ситуация вокруг Приднестровья меняется. Фото с официального сайта президента ПМР

Сегодня маленькая никем не признанная Приднестровская молдавская республика (ПМР) оказалась в эпицентре внимания крупных политических фигур от первых лиц Украины, Молдавии, Евросоюза, НАТО до президентов США и России. Конечно, и в прошлые годы самопровозглашенная ПМР фигурировала в отчетах ОБСЕ и периодически звучала в комментариях дипломатов и политиков, но 2014 год – это действительно приднестровский бенефис, корни которого уходят в киевский майдан. Ведь именно победа евро-атлантических сил позволила поставить приднестровский вопрос ребром и четко обозначить регион в качестве угрозы для европейского курса как Украины, так и Молдавии. В этом легко убедиться, перечитав относящиеся к марту–апрелю текущего года заявления дипломатов и чиновников из Киева, Кишинева, Бухареста, Страсбурга и Брюсселя. Претензии к Тирасполю не новы. Это наличие в республике воинского и миротворческого контингентов России, стремление элит и населения к максимальному сближению с Москвой, публичное на уровне заявлений первых лиц неприятие проевропейского курса Молдавии и Украины. Конечно, это не очень нравится западному сектору мировой политики. Пока Украина находилась в зоне устойчивого влияния Москвы, Приднестровье чувствовало себя довольно уверенно и спокойно, но, как только Киев сменил флаги, положение «непотопляемого авианосца России на берегах Днестра» сразу ухудшилось. К тому же по времени все это совпало с подписанием Молдовой и Украиной договора об ассоциации с ЕС, а это создает качественно новую региональную ситуацию, к чему, судя по всему, в Тирасполе готовы не были, а Москва не смогла предложить решений, кроме «установки держаться до последнего». Кураторы юго-западного направления в СНГ еще надеются переиграть европейцев, сохранив за собой Республику Молдова (РМ) и хотя бы часть Украины, но с каждым днем эти надежды тают. Хватка Вашингтона и Страсбурга очень сильна, аргументы и мотивации тоже. Поэтому надо исходить из того, что еще две постсоветские республики скорее всего уйдут под зонтик ЕС и НАТО. Тирасполю на этом фоне уже выдвинут ультиматум, суть которого сводится к следующему: или вы идете с нами в Европу, или тотальная социально-экономическая и политическая изоляция с перспективой гибели всего и без того слабого промышленного комплекса.

В контексте этого обратим внимание на структуру приднестровского экспорта. Несмотря на весь пророссийский пафос последних десятилетий, он ориентирован совсем на другие страны. Так, по официальным данным на 2013 год, 50% приднестровского экспорта идет в Украину и Молдавию, 30% в страны Евросоюза и только около 20% в Россию. Таким образом, в случае реальной блокады Тирасполь теряет 80% своего экспорта, что, конечно же, будет означать социально-экономическую катастрофу. С одной стороны, ЕС просто аннулирует для приднестровских предприятий льготную экспортную пошлину, которой пользуется вся Молдова. Тогда экономическим агентам региона придется платить полную 17-процентную пошлину, что тут же вышвырнет их с европейского рынка, сделав предлагаемую продукцию неконкурентоспособной. Но и это не единственный удар, который ожидает Тирасполь, если он продолжит уклоняться от объятий ЕС. Так, Украина и Молдавия, теперь уже в рамках участия в едином европейском проекте, могут ввести высокие защитные пошлины от приднестровских товаров. Также Кишинев потребует от экономических агентов региона выплачивать весь пакет таможенных и налоговых сборов, как это делают предприятия РМ, что будет означать двойное обременение и конечную гибель экономики Приднестровья. Но и это еще не весь пакет возможных санкций в отношении пророссийского Тирасполя. В июне текущего года Верховная Рада Украины приняла постановление, суть которого сводится к максимальной пограничной изоляции ПМР. Начиная с марта фильтрация на украино-приднестровском участке границы и так впечатляет своими масштабами. Киев объясняет свою позицию по границе тем, что располагает информацией о возможных угрозах со стороны Тирасполя в направлении Одесской области. Так это или не так, разберутся спецслужбы, но это уже практически обесточило границу. Все предыдущие годы в летний период там выстраивались огромные очереди из автомобилей и граждан, желавших проехать либо в Одессу, либо в Тирасполь, а сегодня пункты пропуска просто поражают своей пустотой. Стоит Украине по согласованию с Молдавией и при поддержке ЕС еще более ужесточить правила пересечения границы – это будет означать уже полную изоляцию региона. И как кульминация – возможен вариант, при котором молдавский и украинский транзит будет закрыт для руководителей ПМР, которые либо не смогут выезжать из региона, либо, наоборот, их туда, например, не пустят, отправив в Москву из одесского или кишиневского аэропортов.

И тут напрашивается мысль о том, что Тирасполь на фоне столь масштабной угрозы развернется все-таки в сторону Евросоюза, распрощавшись с пророссийскими геополитическими устремлениями, похоронив ключевую часть собственной идеологии, много лет утверждавшей, что Приднестровье это земля России и другого пути нет. Хочется особо подчеркнуть, что Тирасполь является не просто пассивным симпатизантом Москвы. На уровне президента Евгения Шевчука, главы МИДа Нины Штански и функционеров рангом пониже регулярно озвучивались тезисы о том, что ПМР – это форпост русского мира, центр евразийской интеграции на юго-западном направлении СНГ, площадка, с которой пророссийская идеология будет распространяться на соседние территории. Объективно русский мессианизм был присущ приднестровским элитам и при президенте Игоре Смирнове. Отказаться от этого сиюминутно будет очень сложно. Как минимум не поймет собственное пророссийски настроенное население. Но даже если представить ситуацию, при которой по приднестровскому телевидению покажут обращение Евгения Шевчука с призывом идти в Евросоюз, это вызовет не только серьезные политические, но и экономические последствия. И если с политическими еще как-то можно справиться, то с экономическими нет. Причина этого в следующем – в течении практически всего периода независимости аграрно-промышленный и финансовый сектора Приднестровья формировались как иждивенческая присоска к телу российской экономики. Начнем с энергетической составляющей. В течение десятилетий Приднестровье активно потребляет российский газ, но не рассчитывается за него. Долг по газу уже превысил 5 млрд долл., и ни одной предпосылки к его возвращению нет. Парадоксально, но факт: маленькое Приднестровье по газу должно Россию сумму, примерно равную текущему газовому долгу Украины. Газ в ПМР распределяется не бесплатно. За него платят и экономические агенты, и физические лица. Из этих средств формируется примерно 2/3 государственного бюджета. Развернись Приднестровье в сторону ЕС – и сказке конец: придется платить по рыночным ценам и возвращать долги, что физически невозможно. А предприятия региона привыкли платить условную цену за газ, пользуясь тем, что Москва сознательно дает столь щедрую энергетическую льготу. В тот день, когда им будет предложено заплатить по полной цене, они просто остановятся. Не смогут платить по реальной цене за газ и частные потребители – в первую очередь пенсионеры и бюджетники. Тут же лопнет миф о «маленьком приднестровском социализме». Теперь обратимся к банковской сфере. Нигде, кроме России, Приднестровье не может открывать свои корсчета. Как только Тирасполь совершит проевропейский маневр, Москва тут же прикроет существующую банковскую схему. А это будет означать остановку циркуляции в венах экономики денег, что также смертельно для региона. Если принять во внимание финансовые вливания Москвы в инфраструктурные проекты – дороги, школы, больницы, российская доплата к пенсиям, то картина в случае остановки этой помощи складывается катастрофичная.

Учитывая, что примерно 30% населения региона – это пенсионеры, а в промышленном секторе занято чуть больше 10% жителей, возникает понимание того, что Приднестровье не может быть экономически самостоятельным и, более того, конкурентоспособным в условиях свободного рынка, где надо за все платить и работать на равных с другими его участниками.

Прогноз по региону печален даже без глубокого анализа социальных составляющих разрыва между Россией и ПМР. Но стоит все же обратить внимание на то, что в отличие от РМ в Приднестровье действует российская образовательная система, которая признается Москвой. В регионе проживает около 160 тыс. граждан РФ, которые при этом не легализованы в Молдавии – нет вида на жительство. Все это как капля камень точит лучшие умы, занятые урегулированием молдавско-приднестровского конфликта, но реальных идей по выходу из ситуации все нет и нет.

Пока Россия пытается возвращать свое былое геополитическое могущество, продвигаясь к историческим границам СССР, а Евро-Атлантический блок, наоборот, активно этому противодействует, Приднестровье попало в классический цугцванг. Это состояние, при котором любой ход Тирасполя ведет к ухудшению его позиции на микроскопическом участке нарисованной когда-то господином Бжезинским «Великой шахматной доски». К сожалению, такой сценарий не просчитывался приднестровским руководством и, видимо, не был актуален для кураторов региона в Москве. Никто не верил в потерю Украины, в то, что подписание соглашения об ассоциации с ЕС все же состоится, и в то, что придется, как бы этого ни не хотелось, делать решительные, основанные на прагматизме и качественном анализе ситуации шаги.

Но при грамотной политической линии, через потери и испытания, реформы и мобилизацию потенциала ситуацию все же можно еще выровнять, найдя разумный компромисс между Западом и Востоком. Важно, чтобы в итоге это не вылилось в гамбит (от фр. gambit – дать подножку; начало шахматной партии, в которой жертвуют фигуру ради получения активной позиции), где Приднестровье окажется разменной пешкой в игре крупных держав.