Ветряные мельницы Митта Ромни

Митт Ромни в эти дни почти непрерывно ездит по стране в рамках избирательной кампании.
Фото Reuters

Кандидат в президенты США от Республиканской партии Митт Ромни называет Россию «главным геополитическим противником» Америки и призывает, по сути, к возобновлению холодной войны. Неудобно, конечно, сравнивать Ромни с наивным Дон Кихотом, но в желании посражаться с ветряными мельницами ему не откажешь. В самом деле, какие непреодолимые противоречия разделяют современную Россию и Соединенные Штаты?

Идеология? Это в советские времена мы, строя «развитое социалистическое общество», боготворили марксизм-ленинизм, отвергали частную собственность, буржуазную демократию и религию. Ныне частной собственности в России не меньше, чем за океаном, демократия такая, что и марксистов-ленинцев никто не душит, и политики типа Ромни, защищающие привилегии богатых, имеются, и религия в почете.

Прежде американцев особенно не устраивало то, что Советский Союз занимался экспортом марксизма-ленинизма – и мирными средствами, и с помощью военной силы. Вашингтон пытался защитить себя, а заодно и остальное человечество от коммунистической экспансии. Теперь ее нет, Россия вообще никому не навязывает своей идеологии – ни Америке, ни Северной Корее, ни Ирану.

Не сталкиваются Москва и Вашингтон и по большинству международных проблем. Это в прошлом две сверхдержавы только и делали, что эксплуатировали любой локальный конфликт в целях подавления и обескровливания друг друга. В современную эпоху наши интересы совпадают по широкому кругу вопросов. Россия и США в одинаковой степени выступают против распространения ядерного оружия и, в частности, наличия его у КНДР и Ирана. Наши общие враги – терроризм, исламский и любой другой религиозный экстремизм. И мы, и американцы заинтересованы в возвращении Афганистана в нормальное, цивилизованное русло, в умиротворении Ближнего и Среднего Востока, в возобладании там умеренных, открытых миру режимов, в урегулировании арабо-израильского конфликта. Москва и Вашингтон озабочены мировым финансово-экономическим кризисом, трудностями, переживаемыми Европой, проблемами бедности, голода, экологическими угрозами, техногенными катастрофами, организованной и иной преступностью, наркоманией.

Нет объективных препятствий на пути развития торгово-экономического сотрудничества между Россией и США. В холодную войну две державы жили изолированно друг от друга и могли позволить себе радоваться экономическим провалам друг друга, мы – очередному кризису в американской экономике, американцы – неурожаям в СССР. Ныне Россия и США – взаимозависимые составные части единой глобальной экономики. Москва прилагает максимум усилий, чтобы привлечь американские инвестиции в нашу экономику. Российские компании, в свою очередь, заинтересованы во внедрении на рынок США.

Должен был бы Митт Ромни вдохновляться и тем, что происходит в гуманитарной сфере. В прошлом советское правительство жестко ограничивало выезд граждан страны за рубеж, всеми силами стремилось оградить их от «тлетворного влияния Запада». Американцы очень переживали в данной связи, громогласно требовали от Кремля предоставить людям право свободно вкушать плоды западной цивилизации.

И вот наступила для американских борцов за свободу русского народа долгожданная пора – сотни тысяч россиян переселились за океан. Другие выстраиваются в очереди для получения временных разрешений на посещение США. Да и те из россиян, которые остаются дома, широко пользуются «духовными плодами» из-за океана: смотрят по телевидению голливудские сериалы, танцуют рок-н-ролл, распевают ковбойские шлягеры. Если кто сейчас и тормозит гуманитарные связи, так это власти США. Не хотят отказываться от визового режима, фильтруют, кого пускать в Америку, а кого нет.

Вместо того чтобы испытывать удовлетворение в связи со столь позитивными переменами в России и в российско-американских отношениях, Митт Ромни решил заняться поиском блох в надежде, что это поможет ему завоевать дополнительные голоса избирателей. Согласно его логике, Москва – враг Америки, потому что в России «подавляется пресса» (как будто Ромни имеет хотя бы малейшее представление о ситуации в данной области). А еще потому, что Россия поссорилась с Грузией (которую лидер республиканцев на карте мира вряд ли сыщет) и дружит с Белоруссией и «тиранами» на Ближнем Востоке (Ромни, видимо, предпочитает брататься с противниками этих «тиранов» – исламскими экстремистами, которые убивают американских дипломатов и мечтают повторить теракты 11 сентября).

У Москвы и Вашингтона действительно не во всем совпадают взгляды, но это отнюдь не беда.

Немцы, французы, индийцы и другие тоже далеко не во всем соглашаются с американцами. Хотя, конечно, питать иллюзии о наступлении в российско-американских отношениях нирваны не стоит. Главное препятствие на пути их гармонизации – американский гегемонизм.

Вся история человечества убедительно свидетельствует – всякий раз, когда какое-то государство набирало мощь, в нем рождались теории, обосновывающие его право и даже долг осуществлять экспансию, добиваться гегемонии на международной арене. И не важно, каким было данное государство – религиозным или атеистическим, коммунистическим или нацистским, авторитарным или демократическим, – рано или поздно оно предпринимало попытки реализовать великодержавные теории на практике.

Китайцы с незапамятных времен воспринимали собственную страну как Срединную (центральную) империю, имевшую «мандат неба». В рамки ее обязанностей входило усмирение варваров (то есть всех других народов), оказание на них благотворного влияния и подчинение их Срединной империи.

Греки не просто считали соседей ниже себя, обозначая их одним собирательным термином «варвары». Аристотель, Эсхил, Аристофан и другие мыслители утверждали, что «варвар и раб понятия тождественные». Древний Рим тоже не сомневался в своем праве повелевать человечеством ради его же блага. Арабы, сплотившиеся под знаменами ислама в VII веке, в свою очередь, уверились, что их завоевательные войны санкционированы Аллахом и принесут пользу всем.

Французы, создав сильное централизованное государство, решили, что они избранная нация, на которую возложена Богом и Судьбой миссия нести человечеству цивилизацию, учить других, хранить и распространять духовные ценности. Первый Крестовый поход в XI веке был полностью французским. Грабя Иерусалим и уничтожая население Антиохии, крестоносцы искренне полагали, что бескорыстно защищают христианство от его врагов. После Великой французской революции 1789 года мотивом экспансии вместо религии стала свобода. Якобинцы трубили о необходимости освобождения европейских народов от феодальной тирании. Наполеон твердил о своем страстном желании объединить Европу в одну дружную цивилизованную семью, без границ и конфликтов. По поводу колониальных захватов в Северной Африке во французском парламенте звучали слова: «Высшие расы обладают правами в отношении низших рас. Потому что они имеют обязательства цивилизовывать низшие расы… Мы так много для них делаем, мы даем им больше, чем сами имеем. Они верят в нас и растеряются без нашего присутствия… Дать им независимость – это все равно что предоставить автомобиль тому, кто не имеет навыков вождения…»

Примерно в таком же духе воспринимали собственную колонизаторскую деятельность англичане и голландцы, испанцы и португальцы. Япония, едва-едва усилившись в результате реформ Мэйдзи во второй половине XIX века, заговорила о своем долге освободить народы Азии от «белых варваров», передать им «высшую мораль и культуру, воздвигнуть Великую Восточноазиатскую сферу сопроцветания». Под этими красивыми лозунгами японцы обрушились с агрессией и геноцидом на соседние государства.

Объединившись в 1871 году в единую империю, до неузнаваемости преобразились немцы. Великий русский историк В.О.Ключевский отмечал в этой связи: «В конце XVIII и в начале XIX века в Европе не было народа более мирного, идиллического, философского и более пренебрегаемого соседями, чем немцы. А менее чем сто лет спустя после появления Вертера и только через одно поколение от Иены этот народ едва не завоевал всей воинственной Франции, провозгласил право силы как принцип международных отношений и поставил под ружье все народы континентальной Европы».

Стоило итальянцам воссоздать единое государство в 1870 году, как и у них вскоре появился вождь, «цезарь» Муссолини, провозгласивший в 1936 году новую Римскую империю и приступивший к территориальным захватам в Европе и Африке. Царская Россия стремилась к экспансии под славянофильскими и православными знаменами, а сменившие царей большевики взяли курс на всемирную пролетарскую революцию. Советские лидеры утверждали: наши идеи указывают человечеству путь в светлое будущее, и рано или поздно коммунизм восторжествует повсеместно. А долг Советского Союза всеми силами способствовать объективному историческому процессу.

После победы над коммунистическим блоком в холодной войне настала очередь американцев поверить во всепобеждающую мощь своей идеологии. Добровольная капитуляция идейных и политических противников вместе с увеличивавшимся отрывом США от конкурентов по совокупной мощи способствовали размножению теоретических обоснований американского лидерства. Тем более что сочинялись они и в прошлом. Еще в 1824 году президент Эндрю Джексон провозгласил, что Соединенные Штаты «являются страной, явно наделенной Богом и судьбой, которой могли бы позавидовать Древняя Греция и Рим в дни своего величия». На протяжении всей последующей истории правящие круги США обосновывали свое право на экспансию и гегемонию рассуждениями о «предначертании судьбы», «божественном предопределении» Америки вести человечество к светлому будущему, о миссионерских обязанностях США, о необходимости «крестовых походов» против сил зла и реакции.

Возвышение СССР и его лагеря притормозило реализацию планов США. Но вот советская преграда пала, и в Соединенных Штатах вновь загорелись старыми идеями. Один за другим стали выходить труды, обосновывающие право США на гегемонию. В них утверждалось, что Соединенные Штаты, как «инициаторы и лидеры» набирающего обороты процесса глобализации, являются его гарантом, который ведет за собой, подтягивает отстающих, наказывает смутьянов. Америке стали даже предлагать подняться до уровня всемирной империи, PaxAmericana. Некоторые теоретики доказывали: многополюсность, мол, обернулась в ХХ столетии двумя мировыми войнами, а вот Римская империя Августа воцарила на Земле на два столетия покой и процветание. Мы, заявляли имперские идеологи современной Америки, и сильнее, и цивилизованнее Рима, так что PaxAmericana принесет еще более высокие дивиденды, чем в древности PaxRomana. Теоретикам вняли практики. Уже с середины 1990-х годов официальный Вашингтон стал напрягать все силы для приближения светлого будущего человечества по-американски.

Неудачи «крестовых походов» в Афганистан и Ирак, финансово-экономический кризис, казалось, остудили великодержавную лихорадку за океаном. Но, как выясняется в ходе президентской кампании, пока далеко не все американцы от нее вылечились. Отсюда их (включая Ромни) нежелание избавиться от стереотипов холодной войны. Впрочем, все не так безнадежно.

Ричард Никсон и Рональд Рейган до прихода к власти тоже шумели о советской угрозе, но, сев в президентское кресло, немедленно приступали к переговорам с Москвой. Ромни тоже образумился бы. Но, конечно, лучше, чтобы Белый дом возглавил человек, который изначально понимает, что Россия не враг Америки. Кстати, согласно опросам общественного мнения, 98% американцев не считают Россию врагом.

И все-таки самый надежный способ нейтрализовать новые вспышки гегемонизма в США – другим странам, включая Россию, заниматься собственным развитием, а заодно крепить международное сотрудничество, пользуясь тем, что все великие державы современности объективно в нем нуждаются (из-за колоссальной взаимозависимости).