ШОС на пороге перемен

Перед лидерами стран – участниц ШОС стоит проблема пополнения своих рядов.
Фото Reuters

Участники Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) этим летом стали обсуждать вопросы ее трансформации. Прошедший 6–7 июня Пекинский саммит ШОС выявил тенденцию к расширению круга вопросов, находящихся в ее компетентности. 10 лет назад задачи организации были ограничены тремя сферами: борьба с терроризмом и наркотрафиком, развитие приграничного сотрудничества и поддержание региональной стабильности. Теперь лидеры стран – членов организации дискутируют о том, как расширить сферу внимания и усилий ШОС.

Новые проблемы

Толчком к переменам стало принятое на саммите НАТО в Лиссабоне (20–21 ноября 2010 года) решение о выводе войск альянса из Афганистана к 2014 году. Это событие создало новую стратегическую ситуацию в Центральной Азии.

Во-первых, Россия и КНР взяли курс на усиление ШОС. Еще 26 сентября 2010 года было подписано Соглашение между КНР и РФ о сотрудничестве в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом. На саммите ШОС в Астане 3 июня 2011 года лидеры России и КНР поставили вопрос о закреплении его положений на уровне документов ШОС.

Во-вторых, действия Москвы и Пекина вызвали настороженное отношение Узбекистана. После событий в Андижане в 2005 году Ташкент добился вывода американских баз с узбекской территории и вернулся в ОДКБ. Российско-китайское соглашение 2010-го пробудило у узбекской элиты опасения, что Центральная Азия станет сферой влияния Москвы и Пекина. Визит в Ташкент госсекретаря США Хиллари Клинтон 22 октября 2011 года продемонстрировал готовность Узбекистана возродить диалог с Вашингтоном.

В-третьих, Соединенные Штаты используют открывшееся окно возможностей для возвращения в Центральную Азию. Американская дипломатия прорабатывает с осени 2011 года два варианта. Первый – предоставление Вашингтону статуса наблюдателя ШОС. Второй – получение США статуса партнера по диалогу с ШОС. Этот статус не предполагает доступа к закрытым документам организации. Но партнер может ознакомиться с их содержанием по запросу к одному из членов ШОС.

В-четвертых, Вашингтон стремится вовлечь Индию в региональные процессы. Администрация Барака Обамы подчеркивает необходимость вовлечения Дели в процесс урегулирования афганского конфликта. Белый дом также поддерживает проект газопровода ТАПИ (Туркменистан–Афганистан–Пакистан–Индия). После 3-го газового конгресса в Туркменбаши 23–24 мая 2012 года американские эксперты заговорили о конкуренции Индии и КНР за центральноазиатские энергоресурсы. Это вписывается в общую тенденцию американской политики сделать Индию противовесом КНР.

В-пятых, повысилась роль Туркмении. К началу 2010-х годов Ашхабад диверсифицировал маршруты транзита. В 2009 году был введен в строй газопровод Туркмения–Китай; в 2010-м – газопровод, соединивший Довлетабадское месторождение Туркменистана и местность Хангеран (Иран). В 2010 году началось строительство газопровода Восток–Запад, соединяющего месторождения «Довлетабад» и «Южный Иолотань» на востоке страны с побережьем Каспийского моря. К этим проектам добавляется подписанное 23 мая 2012 года соглашение по ТАПИ.

В-шестых, правительство Хамида Карзая проводит более самостоятельную политику. Еще в апреле 2008 года министр обороны Афганистана Абдул Рахим Вардак обсудил в Нью-Дели проблемы военного сотрудничества с Индией. 20 января 2011-го было подписано российско-афганское Соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве. В сентябре 2011 года в Душанбе состоялась встреча глав «четверки» (Россия–Афганистан–Пакистан–Таджикистан). Появились предположения, что после вывода войск НАТО «четверка» возьмет на себя ведущую роль в афганском урегулировании.

Негативные сценарии

Такой фон порождает неуверенность во всех региональных государствах. Для Таджикистана и Киргизии главная опасность – обвальное падение правительства Хамида Карзая. Узбекистан волнуется по поводу возвращения талибов. Но в Ташкенте также опасаются, что после вывода войск НАТО из Афганистана влияние Москвы и Пекина окажется несбалансированным. В Астане тревогу вызывает как возможная активизация войны в Афганистане, так и усиление давнего регионального соперника – Узбекистана.

Россия и КНР также встревожены перспективами правительства Карзая после 2014 года. Но не меньшие опасения в Москве и Пекине вызывает повторение сценария 2002 года. Весной 2002-го администрация Джорджа Буша-младшего зондировала вопрос о вступлении США в ШОС или предоставлении им статуса ассоциированного члена. Предложения Белого дома поставили ШОС на грань кризиса. Узбекистан поддерживал предложения США. Россия и КНР выступали против подключения Вашингтона к ШОС. Установить партнерство с ШОС Вашингтону в то время не удалось.

Причиной стали жесткие шаги американской администрации в отношении центральноазиатских государств. Но активизация американской дипломатии позволяет предположить, что Вашингтон может вернуться к проектам 2002 года.

Две реформы

На этом фоне стихийно возникают два проекта реформы Шанхайской организации сотрудничества. Первый – реформа через расширение. Еще в 2004–2005 годах статусы наблюдателей в ШОС получили Монголия, Индия, Пакистан и Иран. На Пекинском саммите 2012 года Афганистан получил статус наблюдателя, а Турция – партнера по диалогу. В Пекине также обсуждался вопрос о вступлении в ШОС Индии и Пакистана.

Такой вариант пользуется поддержкой администрации США. Советское понятие «Средняя Азия» включало в себя четыре советские республики: Узбекскую, Таджикскую, Туркменскую и Киргизскую ССР. Центральная Азия в американском понимании помимо них включает в себя западные районы КНР, Афганистан, Пакистан, зону индо-пакистанского конфликта и Монголию. До недавнего времени ШОС была скорее среднеазиатской организацией. Быстрое расширение сделает ее центральноазиатской в американском смысле этого слова. Вашингтон получит возможность использовать ресурсы средних стран и Индии для блокировки ведущей роли Москвы и Пекина в ШОС.

Второй вариант – реформа через усиление институтов. Этот вариант начал обсуждаться на Пекинском саммите ШОС. Предложение президента Казахстана Нурсултана Назарбаева выработать общую стратегию контроля за киберпространством, дискуссии о создании энергетического клуба (с перспективой его взаимодействия с Туркменией) – пробные шары, задел для реформы. В таком контексте логично смотрятся принятые на Пекинском саммите документы по переговорам по ПРО и сохранению стратегической стабильности. Они выступают своеобразной заявкой на превращение ШОС в полноценную организацию, в компетенцию которой входят проблемы безопасности.

Эти тенденции будут вызывать противодействие со стороны США. Вашингтон рассчитывает на поддержку государств, обеспокоенных ведущей ролью России и КНР в бывшей Средней Азии. Поэтому перед ШОС стоят две задачи: (1) определение формата отношений с США и (2) укрепление организации с учетом позиции малых и средних стран. Стремительное расширение вряд ли пойдет на пользу организации.