"Переходить речку, нащупывая камни ногами"

Дэн Сяопина называют отцом китайских реформ.
Фото Reuters

В российском обществе продолжаются дискуссии о реформах. Звучат, в частности, вопросы: нужны ли нам чужие рецепты реформирования? Правда ли, что успешные преобразования по плечу лишь жестким лидерам? Почему у других реформы получаются, а у россиян не очень? Порассуждаем на эти темы.

Полезен ли иностранный опыт?

Высказывается мнение, что иностранный опыт – это всегда зло, чужие рецепты не лечат, а калечат. Поэтому всегда надо поступать по-своему, идти собственным путем.

Такая позиция, конечно, неверна. Очевидно, что различные отряды человечества (цивилизации, нации, этносы, государства) находятся в постоянном взаимодействии друг с другом и впитывают чужой опыт, а если у них хватает ума, то еще и учатся не на своих, а на чужих ошибках. Кто-то первым научился высекать огонь, выращивать пшеницу, ковать железо, использовать силу пара, передавать звук на большие расстояния, запускать космические корабли и т.д. и т.п. Другие копировали пионеров.

Как не раз доказывала практика, иностранные достижения могут прийтись ко двору и при кардинальном реформировании всего общества и государства.

Возьмем Японию. В VI–IX веках японцы все скопом переняли у Китая и систему государственного управления, и методы хозяйствования, и премудрости градостроительства, и литературу, и даже моду – японское кимоно это не что иное, как китайская женская одежда той эпохи. И Япония резко рванула вперед в своем развитии, перевоплотившись из отсталой, племенной глуши в цивилизованное государство.

В XIX веке японцы вновь решили поучиться, на этот раз у «заморских белых чертей», переняв у немцев, в частности, конституцию, судопроизводство, принципы военного строительства, у американцев – основы организации финансов, промышленности и сельского хозяйства, у англичан среди прочего парламентскую систему и даже левостороннее уличное движение. В итоге усвоенных уроков Страна восходящего солнца превратилась в мощную державу, которая настолько переполнилась гордыней и презрением к другим, что обрушилась на соседние народы с варварской агрессией. Агрессоров разбили и поставили на колени. Но японцы вновь принялись за усвоение достижений остального человечества, причем не только в экономической и научно-технической областях, но ввезли из-за рубежа и демократическую политическую систему. И Япония опять на коне, в числе глобальных лидеров!

Россия при Петре Первом взяла курс на энергичное копирование Западной Европы в различных областях жизни – от кораблестроения до архитектуры и вплоть до курения табака. Многим подданным российской короны казалось, что царь сошел с ума и предал нацию, что русская цивилизация в результате экзотических чужеземных «прививок» попадет в кабальную зависимость и в конце концов испустит дух. Получилось наоборот. Россия из полуазиатской окраины Европы выросла в мощную и гордую европейскую державу. И когда Наполеон вторгся на наши просторы, дворянство, которое к тому времени предпочитало французский язык своему, возглавило сопротивление захватчикам и сыграло важнейшую роль в разгроме наполеоновской империи.

После Второй мировой войны отвергли фашистское прошлое и успешно реформировались с ориентацией на иностранные стандарты Германия, Италия, Испания. Благодаря умелому заимствованию настоящее чудо произошло в Южной Корее. В 1945 году, после изгнания японских колонизаторов, корейцы жили беднее аборигенов Новой Гвинеи. В Сеуле не было ни одного человека с высшим образованием и никто даже не умел водить трамваи. Ныне Южная Корея входит в двадцатку самых процветающих и развитых государств, производит высококачественные компьютеры, суда, автомобили, бытовую технику и т.д.

Точно так же, сочетая собственные традиции с зарубежными идеями, выросли в азиатских «тигров» Тайвань, Сингапур, Малайзия и другие. Турция, ЮАР, Бразилия, в свою очередь, успешно развиваются.

О Китае и говорить нечего – из маоистского нищенского захолустья Поднебесная на наших глазах головокружительными темпами преображается в сверхдержаву XXI века. И все потому, что смело открылась внешнему миру и стала впитывать оттуда все лучшее – от рыночной экономики до навыков изготовления модельной обуви.

Конечно, это не значит, что импортные идеи всегда дают хорошие всходы. В конце 1970-х годов закончились крахом реформы по западным лекалам в шахском Иране. На нынешнем этапе мы наблюдаем негативные последствия ущербного курса многих арабских режимов.

Российские демократы тоже допустили серьезные просчеты. Стремясь как можно быстрее разрушить административно-командную систему, лишить властных рычагов обслуживавший ее аппарат, реформаторы одним махом с головой окунули неподготовленную страну в рыночную стихию. В итоге старые аппаратчики не очень пострадали, быстро преуспев в роли капиталистов. А вот экономика и большинство населения понесли колоссальные потери. Россия получила страшную инфляцию, развал производства, вопиющую социальную несправедливость. В итоге народ разочаровался в реформах, демократии, иностранном опыте.

Так что реформироваться надо с умом, осторожно, осмотрительно, поэтапно. Как поступают китайские лидеры, придерживающиеся постулата «Переходить речку, нащупывая камни ногами». Нащупал камень – делай шаг вперед. Нет опоры – ищи ее, прежде чем двигаться дальше.

Можно ли обойтись без Дэн Сяопина?

Недавно разговорился с бывшим гражданином СССР, который уже более двадцати лет назад переселился в Израиль. «У нас, – заявил он, – считают, что у Израиля не было бы проблем, если бы его возглавил такой человек, как Сталин!» Тоска по сильной руке существует в той или иной степени во всех обществах. В Италии можно услышать утверждения, что при дуче Муссолини поезда ходили строго по расписанию, а мафия не смела пикнуть. Диктатор Пак Чжон Хи до сих пор остается самым популярным главой государства в истории Южной Кореи. А у нас в почете по-прежнему Сталин. Даже те, кто не одобряет сталинские чистки и концлагеря, подчас характеризуют коммунистического вождя как эффективного менеджера. И сохраняется в нашем обществе убежденность, что успешные реформы в состоянии осуществить только суровый, авторитарный лидер.

Компания Samsung – лидер южнокорейской модернизации. БИКЮ Фото Reuter

На самом деле все зависит от традиций страны и от конкретной обстановки в ней к моменту разворачивания реформенных процессов. Соединенные Штаты смогли преодолеть тяжелейший кризис начала 1930-х годов под руководством выдающегося президента, не скатившись при этом к авторитаризму, в рамках демократической Конституции и демократических процедур. То же самое удалось осуществить послевоенной Западной Германии при Адэнауэре, посткоммунистической Чехии при Гавеле. Испанцы после Франко и японцы после поражения во Второй мировой войне вообще обошлись без ярких, остающихся в памяти последующих поколений личностей. Успешные реформы реализовали грамотные команды профессионалов.

Но не во всех случаях такое возможно. Наш философ Н.Бердяев отмечал через две с половиной тысячи лет после греков: «С февраля по декабрь 1917 года перед русским взглядом парадом прошли все возможные идеи и партии. Что выбрал народ? Народ снова выбрал державу и единоличное правление».

Когда в обществе отсутствует традиция жизнедеятельности в условиях свободы и нет согласия между гражданами, неподготовленное, внезапное обретение свободы может привести к хаосу и развалу. Именно так произошло в Советском Союзе, когда М.С.Горбачев, отчаявшись в попытках реформировать одряхлевшую коммунистическую систему сверху, решил растормошить гласностью народные массы, поднять их на перестройку. Вместо этого общество стало рассыпаться на противоборствующие политические, социальные, этнические, конфессиональные группировки и кланы. Вместо реформ мы получили развал государства. То же самое случилось в Югославии, и с еще более печальными последствиями.

Страна может даже иметь демократические традиции, но пребывать в хаосе, из которого вывести ее способен только сильный лидер. Данную истину осознал еще в XVI веке флорентийский мыслитель Николо Макиавелли. Тяжело переживая неудачи Италии, которой из-за отсутствия единства, междоусобицы никак не удавалось освободиться от иностранных хозяев, Макиавелли уповал на великого вождя, супермена, который сотворит чудо – объединит Италию и начнет править ею твердой рукой. Герой, однако, не находился, и Италия оставалась раздробленной и поруганной еще четыре столетия!

Неизвестно сколь долго мучилась бы в тисках отсталости, коррупции, вопиющей социальной несправедливости, деградации производства и духовной жизни Южная Корея, если бы не нашелся сильный лидер – Пак Чжон Хи. Он навел порядок и направил страну по пути разумных, выверенных реформ. На Тайване аналогичную миссию выполнил президент Цзян Цзинго.

Конечно, со временем авторитарные режимы превратились в препятствие на пути дальнейшего прогресса, и им пришлось уйти с политической арены. Этот процесс хоть и был болезненным, но все-таки обошлось без гражданских войн и вообще крупных катаклизмов.

Ну а что гигантский «дракон» – Китай, поднялся бы он во весь свой исполинский рост, не утвердись там у власти в конце 1970-х годов великий реформатор Дэн Сяопин? Китайское общество пришло тогда в полное расстройство в результате безумной ультралевой культурной революции. Отсутствовали социальная стабильность, порядок, управляемость. В головах людей царили злоба и идейный хаос. Сельское хозяйство, хребет китайской экономики, пребывало в упадке, промышленность – в зачаточном состоянии. Кто другой, кроме сильного и умного лидера, мог разрулить эту мириаду проблем?

Дэн стал таким лидером. Он решительно отбросил маоистские догмы и повел страну к открытости и рынку. Ему отчаянно сопротивлялись: слева – маоисты, вопившие о реставрации в Поднебесной капитализма, справа – сторонники тотальной и безотлагательной вестернизации и демократизации Китая. И то и другое кончилось бы катастрофой. Но Дэн не дрогнул и с пути не сбился.

Настанет момент, когда КНР дозреет до демократизации, но двигаться в этом направлении надо постепенно и дозированно. Пока же Китай достиг той стадии развития, когда он обходится без вождя; государством руководят квалифицированные политики и экономисты, сменяющиеся на регулярной основе и весьма упорядоченно.

У других получается, а у нас?

Можно услышать сетования, что мы – непутевая нация. У других – Китая, Индии, Южной Кореи, Турции, Мексики, Бразилии и т.д. – дескать, получается успешное реформирование, а у нас нет. Как были, по выражению английского премьера М.Тэтчер, «Верхней Вольтой с ракетами», так и остаемся. Более того, по сравнению с советской эпохой Россия скатилась, мол, еще ниже в социально-экономической табели о рангах. И с сырьевой иглы никак не слезет, и эффективного рыночного механизма не в состоянии создать. Даже эвакуацию неправильно запаркованных машин мы не способны организовать и, как признал Д.А.Медведев, не можем разрешить нашим водителям садиться за руль чуть-чуть выпившими. Другие могут, а мы – нет.

Конечно, у России и россиян есть особенности, но они есть у каждой страны и у каждого народа. Оснований для самобичевания эти особенности не дают. Говоря об успешном реформировании, отметим прежде всего, что далеко не все на данном поприще преуспели. Достаточно взглянуть на арабский мир. Трудности переживает и часть государств Южной, Юго-Восточной Азии, Латинской Америки, Африканские страны.

На фоне многочисленных неудачников мы смотримся не так уж плохо. В начале 1990-х годов, после развала СССР, Россия, казалось, подошла к краю пропасти – производство катастрофически сократилось, социальные недуги достигли запредельной остроты, идеологические и политические противоречия раздирали общество. Конфликты на постсоветском пространстве, однако, не разрослись до масштабов югославской трагедии. А в нулевые годы XXI столетия негативную тенденцию удалось переломить, обстановка в стране стабилизировалась, она стала восстанавливать мощь. В условиях затяжного мирового экономического кризиса Россия не в пример многим наиболее развитым государствам наращивает ВВП, реформирует вооруженные силы, науку, образование и другие области жизни.

Но трудности имели место и сохраняются не случайно. На это есть целый ряд всяких причин.

Во-первых, Россия осуществляла переход от коммунистической системы к рыночной демократии. Данный процесс повсеместно оказался болезненным. Целое десятилетие понадобилось восточноевропейцам, чтобы наладить основы рыночного хозяйства, начать эффективно решать социальные проблемы.

Россия же в отличие от восточноевропейцев была страной с собственной, а не навязанной извне коммунистической системой. Коммунистическая идеология, традиции и привычки пустили глубокие корни в российскую почву. Их было гораздо труднее, чем в Восточной Европе, выкорчевывать, россияне отчаяннее сопротивлялись переменам.

Во-вторых, Российская Федерация образовалась в результате распада Советского Союза, что разрушило привычные военно-политические, хозяйственные, транспортные, гуманитарные и другие связи, спровоцировало споры, тяжбы и столкновения по широкому кругу вопросов.

В-третьих, Россия представляет собой самое большое по территории в мире государство с неравномерным уровнем развития регионов, с этнически и конфессионально чрезвычайно пестрым населением.

В-четвертых, Россия никогда в своей истории не имела опыта демократического устройства и полнокровного рыночного хозяйства.

В-пятых, советская экономика являлась насквозь милитаризованной, основанной на командных принципах, а сельское хозяйство было изуродовано коллективизацией 1920-х годов.

В-шестых, Россия хоть и избежала вооруженных конфликтов с соседями и тотальной гражданской войны, но испытывала сильнейшую внутриполитическую турбулентность. Москва столкнулась с необходимостью подавлять сепаратизм, бороться с терроризмом, саботажем Конституции и федерального Центра.

В-седьмых, нам не хватает населения для быстрой модернизации столь огромной страны.

И лишь в последнюю очередь я бы возложил вину за тяготы реформенного процесса на российские власти 1990-х годов. Хотя, несомненно, их ошибки в одних вопросах, бездеятельность в других, их коррумпированность, поглощенность самообогащением, циничное безразличие к судьбам людей – все это усугубляло пробуксовку реформ.