Николай Мохов
Экономические трудности заставляют алжирскую молодежь выходить на улицы.
Фото Reuters
На прошедших 10 мая выборах в нижнюю палату алжирского парламента победили две партии власти – «Фронт национального освобождения» (ФНО), получивший 220 мест из 462, и «Национальное демократическое объединение» (НДО), получившее 61 место. Обе партии возглавляют фавориты президента Абд аль-Азиза Бутефлики. ФНО возглавляет бывший премьер-министр Абд аль-Азиз Бельхадем, а НДО – действующий премьер-министр Ахмед Уяхья. Оба политика рассматриваются как наиболее вероятные системные преемники нынешнего президента на выборах 2014 года.
В выборах приняли участие 44 партии и много независимых кандидатов. После ФНО и НДО следуют исламистский «Зеленый альянс» (три умеренные исламистские партии) – 48 мест, кабильский «Фронт социалистических сил» – 21 место и крайне левая Партия трудящихся – 20 мест. Таким образом, выборы превратились в демонстрацию поддержки действующей власти и ее курса. Учитывая итоги социально-экономического развития Алжира за последние 13 лет (А.Бутефлика пришел к власти в 1999 году), результаты выборов выглядят не очень убедительно.
С одной стороны, за эти годы президенту удалось решить ряд задач и достичь бесспорных положительных результатов. Безработица сократилась с 30% в 2000 году до 10% в 2010-м. Внешний долг за тот же период сократился с 25,4 млрд. долл. до 5,3 млрд. Средний рост ВВП за 2000–2010 годы составил 3,9%. Доход на душу населения вырос с 1720 долл. в 2001 году до 4503 долл. в 2011-м (в номинальных долларах). Новые дороги, мосты и здания появились по всей стране и заметны без статистических замеров.
Однако этот рост благополучия, как и в России, объясняется главным образом высокими ценами на энергоносители, которые традиционно составляют более 95% алжирского экспорта. В частности, алжирский экспорт вырос с 10,26 млрд. долл. в 2000 году до 46,33 млрд. в 2010-м. Эти нефтедоллары и способствовали решению ряда социально-экономических и финансовых проблем страны, на которые, как правило, обращают внимание в заявлениях и интервью алжирские политики. В актив правящей элиты можно также записать медленное, но поступательное решение проблемы исламистского вооруженного сопротивления. Террористы пока остаются, но их стало меньше, чем 13 лет назад, и общая тенденция в целом позитивная.
С другой стороны, несмотря на политико-экономическую стабилизацию и улучшение макроэкономических показателей, Алжир по-прежнему страдает рядом существенных проблем, которые также сближают эту страну с Россией. Во-первых, это рост коррупции. По рейтингу Transparency International, Алжир опустился с 88-го места в 2003 году на 112-е место в 2011-м. Коррупционные скандалы периодически сотрясают нефтегазовую, строительную, телекоммуникационную и фармацевтическую сферы.
Во-вторых, правительство не смогло создать привлекательный деловой и инвестиционный климат. По рейтингу Всемирного банка и Doing Business (оцениваются количество, продолжительность и стоимость процедур регистрации предприятия, получения лицензий, найма и увольнения работника, регистрации прав собственности и др.), Алжир опустился с 128-го места в 2006 году на 148-е место в 2011-м. Столь низкое место кажется вдвойне обидным по сравнению с соседями: Королевство Марокко находилось в 2011 году на 94-м месте, а Тунис – на 46-м. Иностранные инвесторы предпочитают эти две страны Алжиру, размещая там предприятия легкой промышленности, которые производят товары как на местные рынки, так и на экспорт.
Одним из наглядных показателей того, что в стране далеко не беззаботная жизнь и результаты правления Бутефлики требуют более критической оценки, служит феномен «харрага». Этот термин означает нелегальных алжирских эмигрантов, пытающихся перебраться через Средиземное море любыми доступными способами – в трюмах судов, на моторных лодках или рыбацких шхунах. По данным алжирского командования ВМС, в 2005–2008 годах подразделения береговой охраны перехватили 3937 алжирцев и 261 человек были найдены мертвыми. Эти данные, которые учитывают лишь тех, кого удалось перехватить, позволяют понять, что речь идет о массовом явлении.
Устойчивый поток эмигрантов вызывает серьезные сомнения относительно одобрения населением результатов правления Бутефлики. Поэтому оппозиционные партии активно критиковали ФНО и НДО, обещая реформы и улучшения. «Зеленый альянс» даже предлагал изменить Конституцию и установить парламентскую республику, чтобы избежать чрезмерной концентрации полномочий в одних руках, как это сложилось сейчас.
Результаты выборов вызвали удивление. Как при всех очевидных проблемах алжирцы пошли голосовать за две партии власти? Есть косвенные указания на подтасовки.
Во-первых, обращает на себя внимание значительный рост численности избирателей за последние пять лет – с 18,7 млн. до 21,6 млн. К тому же алжирские власти отказались представить списки избирателей наблюдателям из Евросоюза. Во-вторых, явка была выше в южных регионах страны, где проживает не городское и традиционно менее активное население. Более тяжелые условия для голосования (большие расстояния алжирского юга и удаленность избирательных участков) никак не могут объяснить более высокую явку по сравнению с прибрежными районами. В-третьих, в некоторых регионах отмечались задержки в выдаче наблюдателям баджей, что не позволило им приступить к выполнению своих обязанностей с самого утра. В ряде случаев представителей партий не допускали в помещения в момент вскрытия избирательных урн.
Независимая Национальная комиссия по наблюдению за парламентскими выборами также отметила серьезные нарушения и неблагоприятные условия для проведения выборов по всей стране. По оценке комиссии, официальные результаты выборов были объявлены еще до того, как территориальные избирательные комиссии закончили подсчет голосов.
Проигравшие партии дружно обвиняли власти в фальсификации. Лидер Партии трудящихся Луиза Ханун заявила, что «алжирцы не мазохисты, чтобы отдавать свои голоса за ФНО». Исламисты планируют организовать межпартийное координационное совещание для совместного определения дальнейших действий.
В ответ на обвинения в фальсификации министр внутренних дел Д. Ульд Кабилиа заявил, что отмеченные «незначительные инциденты не повлияли на результаты выборов», и предложил недовольным направлять жалобы в установленном порядке.
Алжирские выборы показали, что власти пытаются по-прежнему сдерживать независимые партии, контролируя результаты голосования. В алжирской политической системе парламент не играет существенной роли.
Президент определяет состав правительства, и он может назначать министров без учета парламентских выборов. Парламент фактически не влияет на проводимую исполнительной властью политику. Президент может управлять с помощью декретов и постановлений (как у нас с помощью указов), и этим правом он регулярно пользуется. В Алжире парламент нужен скорее для соответствия общемировой тенденции на демократизацию политических институтов.
Хотя парламент и не является влиятельным органом алжирской политики, сохранение контроля над ним создает условия для мягкой и управляемой передачи власти на президентских выборах 2014 года Бутефлики его преемнику, который сохранит предсказуемость курса и безопасность предшественников.
Несмотря на нарушения и недостаток транспарентности электорального процесса, Запад положительно отреагировал на результаты выборов в Алжире. В официальных заявлениях США, Франции, Великобритании и Евросоюза просматриваются одобрение и готовность продолжить сотрудничество с алжирским режимом. Объяснений у столь лестной оценки алжирской демократии два. Во-первых, режим А.Бутефлики обеспечивает стабильность, подрыв которой чреват усилением потока эмигрантов, активизацией террористических организаций у южных границ Европы и сокращением спроса на алжирские энергоносители на мировом рынке энергоносителей. Во-вторых, более 46 млрд. долл. экспортных доходов (2010 год) и 182 млрд. долл. валютных резервов (2012 год) делают Алжир привлекательным клиентом для западных компаний.
В свете успеха исламистов на недавних выборах в других странах Северной Африки в результате арабской весны на нынешних парламентских выборах в Алжире многие предсказывали победу «Зеленого альянса». Однако предрешенные результаты голосования сохранили статус-кво, отвечающий интересам как алжирских властей, так и международного сообщества.
