Александр Игнатов
Немецкое наследство в Дании: бетонные бункеры, сооруженные по всему побережью страны, должны были спасти нацистов от высадки англичан и американцев.
Фото Йорна Тулструпа
В конце февраля, накануне наших президентских выборов, меня пригласили в Копенгаген для выступления перед коллегами о волне протестов в России. Организатором лекции был известный датский экономист и журналист Йорн Тулструп. В качестве благодарности он предложил мне поездку за город, «в датскую историю с восточным акцентом». При этом главной достопримечательностью оказался прототип жилья для солдат фашистской Германии в… Сибири. О знакомстве с уникальным свидетельством я и хочу рассказать.
Автомобиль Йорна стоит во дворе соседнего дома. Ворота там очень узкие, как во многих кварталах центра Копенгагена, но водитель выезжает, не пользуясь тормозами. Главное – по пути к машине не зацепиться за брошенные на асфальте велосипеды. Их тут немало, лежащих в разных позах на тротуарах, но мой спутник каждый раз поднимает и аккуратно ставит их к стене дома. Соседняя улица упирается в королевский замок и парк Розенборг.
Объехав парк, Йорн берет курс к столичному кварталу Христиания. Это знаменитая коммуна хиппи, провозгласившая себя еще в 1970-м вольным городом и прославившаяся авангардной публикой и специфическими нравами. Теперь со своими 700 официальными жителями этот район пользуется даже полуавтономией. Мы огибаем его, ибо машинам туда въезд запрещен. Оставляем позади видный издалека мост-красавец через пролив Эресунн, отделяющий крупнейший остров Дании, Зеландию, от Швеции.
Хорошая, хотя и неширокая дорога быстро выводит нас из столицы и направляет к западному берегу острова, омываемому проливом Каттегат. В будний день машин немного. Через час мы останавливаемся у высокого холма.
Местечко именуется Карлебо. Именно здесь в начале 60-х годов отец моего спутника Поль, инженер-строитель по профессии, участвовал в сооружении площадки для американских ракет «Найк». Разумеется, они были направлены на Восток, откуда полагалось идти угрозам. Привлеченных к работе датчан держали в неведении о цели стройки, но догадаться о ней было несложно. В 80-х годах базу закрыли, теперь это место занимают ферма по производству корма для овец и питомник для выращивания елок к Рождеству.
Еще час спустя мы оказались у цели, в приморском курортном городке Тисвильде, на западном побережье Зеландии. Конец февраля, солнце, плюс восемь градусов. Кое-кто живет тут постоянно, но большинство приезжают на конец недели или только на лето. Позже, заглянув в компьютер, я увижу рекламу сдающихся здесь довольно скромных вилл. Объявления помещены на русском языке – значит, наши люди сюда уже добрались. Что ж, самолет летит из Москвы до Копенгагена всего-то два часа с небольшим.
В начале 90-х, после рождения сына и дочери, которые сейчас оканчивают среднюю школу, Йорн Тулструп одним из первых купил в этом районе маленький домик с участком. По его словам, жизнь здесь сродни подмосковным дачным кооперативам. Хорошо знакомый с Россией, он так и говорит о своем доме: «моя дача».
Как солдат Заальфед чуть не прослыл Тутанхамоном
Однако сначала мы подъезжаем к песчаному берегу Балтийского моря. Останавливаемся рядом с остатками немецкого бункера времен Второй мировой войны. Интерес к этим сооружениям проснулся здесь три с лишним года назад, в августе 2008-го, когда у городка Хоувиг были обнаружены четыре нетронутых бункера. Ранее они были скрыты под толстым слоем песка. Его смыли несколько налетевших подряд мощных штормов.
Пустое укрепление размером 20 квадратных метров, которое мы осматриваем, и бункеры Хоувига практически идентичны. Но находки оказались полностью укомплектованными и нетронутыми все прошедшие с войны 63 года. С мебелью, одеждой, постельным бельем, пластиковой сумкой для лекарств, в том числе для защиты от газовой атаки, с инструментами, системой связи и личными вещами солдат. Вплоть до трубки с табаком и начатой бутылки шнапса. Можно было подумать, что только что выскочившие стражи вермахта вот-вот вернутся.
Пять лет в этих бункерах жили с десяток солдат. Среди сохранившихся бумаг нашли даже имя одного из них, 17-летнего Герхарда Заальфеда, присланного на дежурство в январе 1945 года. Официально гитлеровцы капитулировали в Дании 5 мая, но Герхард бежал со своего поста за два дня до того, не забыв, как настоящий немец, запереть за собой двери.
Таких сооружений гитлеровцы понастроили по всей Европе, от Норвегии до юга Франции. Это был так называемый Атлантический вал, самая грандиозная система береговых укреплений, построенная в истории человечества. В одной Дании их насчитывалось около 8000, в том числе 7000 на западных берегах. Но немалое число преграждало и путь русским с востока.
«Вероятно, их строительство здесь было непростой задачей для Рейха», – с некоторой долей наивности предположил я. Ответ Йорна оказался неожиданным. «При чем тут немцы?! – усмехнулся мой друг. – Датские строительные фирмы соперничали между собой за право строить их». «Берлин, наверное, платил им», – подхватил я. «Какой там Берлин?! – махнул рукой датчанин. – Германия брала на это деньги из Датского национального банка!» Вот так – сами датчане строили и сами за это платили. Отец Йорна категорически отказался от работы на немцев, и семья долгое время бедствовала, не получая даже пособия по безработице.
Уже вернувшись в столицу, в досье Тулструпа я обнаружил интервью с датчанином Оле Бечером, чей дед участвовал в Сопротивлении и был по доносу схвачен гестапо в конце войны.
Открытие новых бункеров он сравнил с обнаружением… могилы Тутанхамона, происшедшим около 100 лет тому назад. «Все это надо сохранить, – заявил он журналистам, – хотя бы ради тех, кто утверждает, что Второй мировой войны на самом деле не было или кто предлагает взорвать все укрепления».
Кстати, на всякий случай местные власти заперли «новые» бункеры, опасаясь хищений. И действительно, их дважды пытались вскрыть. Тысячи туристов на специальных экскурсионных автобусах из Дании и Германии заполоняли Хоувиг целый год, и паломничество продолжается до сих пор. Но все обнаруженные предметы отправлены в музей «Эльгод», где считают, что они превосходно сохранились лишь благодаря 60 годам, проведенным в холоде и темноте. Что тем более ценно потому, что большинство укреплений было разобрано местными жителями сразу после войны: люди нуждались в металле, мебели, электрических проводах, короче, во всем.
Знакомство с «избой-казармой»
Но главной целью поездки, напомню, все же была та самая «сибирская дача» Тулструпа. Не знаю, как в тайге, но в Тисвильде в феврале в ней явно можно было бы заночевать. Высокая кирпичная труба свидетельствовала о том, что одноэтажный дом отапливается. Солидный, приземистый, крепкий, он выглядел далеко не летним.
Вместе с хозяином мы измеряем его: 3,5 м высотой, 6 м шириной, 8 – длиной. Дом похож на огромную бочку, положенную на бок и разрезанную вдоль посередине. Верхняя часть полуцилиндра накрыта двойной крышей толщиной 18 см каждая. Да и между ними еще 18 см какого-то изолирующего материала. Владелец уверяет, что дом не боится снежных заносов. Его деревянные стены стоят на бетонной подставке и камнях. Рядом колодец. Кругом цветут подснежники.
Обходим вокруг. Спереди за метровой перегородкой по земле стелется широкая деревянная терраса – удобно для маленьких детей. С той же лицевой стороны под крышей дома висит герб. На нем надпись «Спящий человек никогда не будет победителем» и изображение двух скрещенных пушечных стволов. Это копия герба одного из военных фортов Копенгагена, построенных в конце XIX века для прикрытия столицы с юга, от немцев.
В том столетии Дания неоднократно воевала с Германией. Однако, победив в первом столкновении, датчане были разгромлены во второй войне, да так, что больше вообще не решились воевать. Если не считать, усмехается мой собеседник, недавние конфликты с Ираком, Сербией, Афганистаном и Ливией. Кстати, Тулструп известен тем, что в бытность свою репортером датского радио провел серию передач о поведении лидеров Дании и Швеции в отношении гитлеровской Германии. Из его рассказа я заключаю, что термин «недостойно» был бы чересчур мягким для их характеристики. «Мы снабжали фашистов продуктами, а шведы – боеприпасами», – резко завершает он разговор.
 Так могли выглядеть казармы для гитлеровских солдат в Сибири. Это уникальный прототип, ставший ныне дачей в Дании.БИКЮ Фото Йорна Тулструпа |
Входим в дом. Порог невысок, внешняя дверь и окна типично европейские. Внутри четыре комнаты. Хотя раньше, при прежнем владельце, их было две, не считая крохотной кухни. Дом расширил уже сам Йорн, используя только дерево и средства изоляции для сохранения тепла. Окна без ставен, чуть меньше городских, но от сильных холодов, по-моему, не спасут. В покатой крыше руками хозяина пробиты маленькие дополнительные окошки. Солидная металлическая печка должна хорошо греть при датской зиме, однако, на мой взгляд, вряд ли спасет от холода в Гренландии или Зауралье.
Мой спутник не соглашается. Что не мешает нам распить по рюмке немецкого шнапса из запасов хозяина, и я понимаю, почему датчанин явно предпочитает этому напитку любую водку.
Дом принадлежал рабочему-строителю Вилли Петерсену, который жил здесь после войны до начала 90-х годов и умер в 92 года. После чего его сын, архитектор, продал дачу Йорну. Лишь позже от соседей Тулструп узнал, что изначально его строили немцы как прототип казармы, в которой предполагалось поселить гитлеровских солдат в Сибири, доберись они туда. Работу вели немцы в бывшем датском военном лагере в районе Амагер, неподалеку от столичного аэропорта.
Домов этих строили несколько. Точильщик на крупной датской строительной фирме, «Йохансон энд Лунд», расположенной по соседству, Вилли Петерсен присмотрел необычные сооружения, и как только солдаты ушли, купил или попросту прибрал к рукам один из них, разобрал, перевез к морю и со временем собрал.
Тайна неординарного заказа
Датское королевство было оккупировано немцами 9 апреля 1940 года за несколько часов. В ходе операции в стране погибли 16 человек. Копенгаген заявил Берлину официальный протест, но не сопротивлялся и военное положение не объявил. Уже 11 декабря того же года по договоренности с новыми властями датская промышленность приступила к выпуску для немцев дизельных моторов к подводным лодкам, запасных частей для самолетов, взрывчатки, обмундирования, обуви... Началась масштабная поставка мяса и масла. В качестве примера приводят обязательство по снабжению вермахта 100 тоннами мясных продуктов, взятое на себя Копенгагеном только в январе 1943 года.
Активно заработали местные строительные фирмы: их было около 50, в них насчитывалось 60 тыс. человек. Они-то и сооружали укрепления на побережье. Так что между немецкой администрацией и местными предприятиями контакт был налажен быстро. Но почему же казармы для планировавшейся сибирской эпопеи своей армии Берлин поручил строить солдатам в Дании?
Думаю, потому, что между соседними странами в первые годы оккупации сохранялись приличные отношения. Дания формально считалась независимой страной, ею управляли свои лидеры, хотя и под контролем Германии. До рождения Сопротивления было далеко! Короче, здесь для немцев было спокойно. Но у Тулструпа по этому поводу есть еще два соображения.
Дания была издавна связана с Гренландией, которая принадлежала королевству с ХVIII века. Датчане осваивали опыт народов севера и строили там жилье для себя. В борьбе с сильными и долгими холодами, а также большим количеством снега местные жители, инуиты, издавна и успешно строили круглые хижины из снежных блоков, «иглу». Тем более что строительный лес на остров нужно было завозить: из-за сурового климата на гренландской земле не растут деревья. Одним словом, датский опыт считался полезным немцам.
Европейцы предпочитали сборные конструкции, в том числе так называемые хижины Ниссена из гофрированного железа или гнутых волнистых стальных листов. Будучи собранными полуцилиндром, они оказывались исключительно надежны и благодаря своей форме выдерживали снегопады не хуже «иглу». Из них делали склады, гаражи, жилые дома, даже временные церкви. Но металлические конструкции вполне можно было заменить деревянными. По легендам, оставшимся от Вилли у соседей Йорна, немецкие заказчики казарм – большие экономы! – настаивали на использовании армией «местного строительного материала». То бишь сибирского леса. Вот почему экспериментальные казармы, сооружавшиеся в Копенгагене, делались из дерева.
Когда же это началось? На мой взгляд, задание могло поступить сюда не ранее осени 1941 года, когда успешное наступление фашистских войск привело захватчиков к Москве, внушая им радужные надежды. В Сети я встретил любопытное сообщение: уже в октябре 1941 года в Копенгагене был создан Датский комитет восточных областей, которому была доверена разработка ресурсов оккупированных Германией территорий СССР и Польши. Однако вряд ли готов был Берлин поручить датчанам разработку стратегической идеи казарм для Сибири.
Осуществляли ее тыловые части армии, но скорее всего бросили после Сталинградской зимы 1943 года, заставившей вермахт покатиться назад. Не до планов размещения своих солдат за Уралом стало гитлеровцам! Верно, по немецкой бюрократической привычке задачу следовало отменить. Но у фашистских стратегов хлопот уже было полно и без сибирских казарм. Войска союзников быстро приближались с запада и востока. Заметать следы стало некогда, да и ни к чему. Кому были нужны прототипы армейского жилья?!
Вилли Петерсену и его родственникам тоже было не с руки рассказывать эту историю. Скорее всего покупку (у кого?) или похищение дома они держали в тайне как можно дольше. По словам Йорна Тулструпа, других целых «сибирских» домиков в Тисвильде не осталось. Его дача – единственный экземпляр. Я предложил моему датскому другу открыть музей. Уверен, он будет пользоваться успехом у туристов, еще больше у русских, и особенно у сибиряков. Но пока, воспользовавшись очередными каникулами, датчанин купил себе и детям билеты на Транссиб, от Москвы до Пекина. Давно пора было увидеть настоящую Cибирь!
Тисвильд–Копенгаген–Москва
Дарья Гармоненко