Александр Игнатов
Благополучие китайцев все больше зависит от глобальной экономической конъюнктуры.
Фото Reuters
Сохранение Китаем высоких темпов развития даже в нынешние времена, кризисные для глобальной экономики, сочетается с проблемами как традиционными для этой страны, так и новыми, возникшими в результате неравномерного развития или влияния внешних факторов. Об этом говорится в сделанном мною обзоре материалов зарубежных СМИ.
Борьба с бедностью
В США Китай чаще всего именуют сверхдержавой. Сами китайцы предпочитают относить себя к развивающимся странам. Причина в том, что в КНР насчитываются сотни миллионов бедных. При этом Пекин подчеркивает, что его стратегия позволила за 10 лет, с 2000 по 2010 год, снизить их количество с 94 до 27 млн., и агентство Синьхуа отмечает, что эта цифра равна населению всей Франции.
Но, комментируя, со своей стороны, ситуацию с бедностью, испанская газета El Mundo приводит другие данные. Число жителей сельских зон, которые за последнее время приехали в города в качестве временной рабочей силы, составляет 200 млн. человек. Они по-прежнему не имеют доступа ни к бесплатной медицине, ни к бесплатному образованию. Корреспондент газеты называет это провалом в социальной стратегии Китая.
В деревне вообще проживает лишь немного менее половины населения КНР, составляющего 1,4 млрд. человек. Журналисты характеризуют сельских жителей как «занозу в сердце революции». В действительности же в победе коммунистов, ведомых Мао Цзэдуном, крестьяне были ключевым звеном. Не случайно уже в 50-х годах, в ходе аграрной реформы, они получили землю и своими налогами оплатили индустриализацию державы. Хотя точнее следовало бы сказать, не столько налогами, сколько сохранением своей нищеты.
По мнению правительства, ситуация начала меняться с 2000 года, когда была принята программа сокращения бедности. Расходы на эти цели выросли втрое: в среднем за год они увеличивались на 11,9% и служили обеспечению базовых потребностей в продовольствии и одежде. За эти же годы с 12 до 7% отступила неграмотность. К категории бедных власти относят теперь лиц, которые зарабатывают менее 1274 юаней в год (менее 200 долл.). Но эта сумма значительно меньше общепринятого показателя бедности – 1 долл. в день. На самом деле 27 млн. китайцев получают менее 0,54 долл. в день, и 67 млн. зарабатывают лишь чуть больше этой минимальной суммы. Сверхдержавой тут и не пахнет. Таким образом, если Китай и сделал шаг вперед, открывать шампанское еще рано.
Признаем, что власти страны сознают остроту ситуации. После прихода к власти председателя КНР, генсека КПК Ху Цзиньтао и премьера Вэнь Цзябао они совершили поворот влево, усилив социальные программы и умножив структурные проекты. Речь идет как о расширении выплаты пенсий, так и об обеспечении людей медицинским обслуживанием. В августе 2011 года премьер-министр объявил, что в 2015 году пенсии будет получать все сельское население. С 2008 года в самых бедных регионах действует пилотная программа, по которой пенсии выплачиваются 50 млн. крестьян.
Правительство сталкивается с трудным наследством – печально знаменитой хукоу, иными словами, обязательной пропиской, введенной еще в 1958 году для контроля за передвижением населения. Именно она ограничивает услуги государства в сфере медицины и образования. В течение 20 последних лет на этом держалось китайское экономическое чудо, обеспеченное дешевой рабочей силой. В городах люди зарабатывают больше, чем в деревне, но медицина обслуживает приезжих как частных пациентов или предлагает возвращаться к местам постоянного проживания, где чаще всего адекватного лечения нет.
Что касается образования, то власти предлагают посылать детей в частные школы или оставлять их дома с родственниками. В августе и сентябре 2011 года местная пресса много писала о закрытии в столице школ для детей внутренних мигрантов и о скандале, которым стало фактическое лишение их права на учебу. Эта тема продолжает обсуждаться. Для смягчения кризиса введены кое-какие программы, но пока нет никаких сигналов о серьезной реформе. А без перемен в этом плане статистика бедности КНР будет сродни цирковому фокусу, считает испанский журналист.
Нелегко создать семью в Поднебеcной
Женитьба китайца – дело важное, но связанное с немалыми расходами, для иных людей непосильными. «Иметь дом это минимум. Автомашина также заметно помогает решению проблемы», – говорит таксист, приехавший из деревни на работу в старую китайскую столицу Сиань. На свадебных банкетах китайцы вынуждены расстаться с суммой, близкой к стоимости дома. В прошлом году, к примеру, страна потратила на брачные празднества… 57 млрд. долл.
В этом соревновании бедным приходится несладко. При среднемесячной зарплате в 1800 юаней (285 долл.) у временных рабочих – настоящей основы «китайского чуда» – практически нет возможности откладывать средства. В Федерации китайских женщин считают, что недостаток средств на женитьбу служит едва ли не главной причиной миграции в стране. Но во многих случаях переезд из деревни в город никак не улучшает материальное положение молодых рабочих. «После переезда мне с трудом хватало средств для оплаты жилья. Женщины в городах – настоящие реалистки, они никогда не выйдут с кем-то, кто не способен оплатить им ужин или сводить в кино», – утверждает Се Кайцян, родившийся в деревушке в провинции Шаньси в Северном Китае, а ныне таксист в Пекине.
 Китайские города быстро растут благодаря дешевому труду прибывших из деревни временных рабочих. Фото Reuters |
Конкуренция в поисках пары очень жесткая. В стране более 180 млн. холостых людей, достигших легального брачного возраста (22 года для мужчин и 20 для женщин). С тех пор как более 2 тыс. лет тому назад конфуцианство утвердилось главной идеологией Китая, поклонение предкам стало практически религией, а наличие потомства – гарантией содержания стариков и вечной памяти.
Сяо Хунпай, автор двух книг о китайской эмиграции, Chinese whispers и Scattered sands («Китайский шепот» и «Рассыпанный песок»), приводит такой эпизод. «Крестьянин из Хэбея на севере Китая нелегально трудился в Лондоне в течение восьми лет, выполняя самые разные работы. Его целью было приобрести дом, чтобы сын мог жениться. Как он сказал мне сам, «я выполнил свой долг». Такое понимание долга свойственно выходцам из всех социальных классов...»
Марсело Хусто, корреспондент аргентинской газеты Pagina-12 в Пекине, добавляет по этому поводу: «На Западе у родителей гораздо меньше обязанностей, чем в китайских семьях. Кроме дома, машины и успешной работы китайцы должны обеспечить детям еще и… свадебное празднование. Такое событие может стоить семье до 10 тыс. юаней (1575 долл.) за угощение примерно 200 приглашенных. Проявить скупость или закупать дешевые продукты опасно, ибо это может вызвать худшую социальную реакцию – «потерю лица».
Конечно, жених и невеста получают от приглашенных подарки – «красные пакеты» с деньгами. Суммы должны быть достаточно значимыми, чтобы «не потерять лицо». Поэтому многие китайцы ищут предлог, позволяющий избежать участия в свадьбе. Но сам банкет еще не конец церемонии. Новобрачные должны сделать специальные фотографии и фильмы в особо красивых местах. Одетая в пышное платье и фрак, пара снимается на берегу озера или у подножия знаменитой вершины. Журналисты видели феерические появления десятков пар молодоженов в шикарных одеждах на Тяньчи («Небесном озере»), в Синьцзяне или в горах Гуйлинь. Или даже аналогичный спектакль где-нибудь в Европе, вроде греческого курортного острова Санторини. Естественно, в последнем случае речь шла о гораздо более состоятельных парах.
Начало экономического кризиса, похоже, никак не повлияло на эти церемонии. Цены банкетов лишь выросли за последний год на 10%, стоимость роз увеличилась вдвое, но конкуренция и расходы будут расти. По данным Управления статистики КНР, на каждых 100 девочек в стране ныне рождаются 119 мальчиков. Это вызвано политикой ограничения рождаемости одним ребенком, которая введена в стране 30 лет тому назад, и традиционным предпочтением, которое отдают здесь мужскому полу. Эксперты считают, что в конце нынешней декады более 30 млн. китайцев не смогут найти себе невест.
Экспортная модель исчерпывает себя
Но мировой кризис, кажется, добрался до Китая. Экспорт падает. Волна трудовых конфликтов сотрясает страну, несмотря на отсутствие права на забастовку. За какие-нибудь 10 дней прекратили работу более 10 000 рабочих южной провинции Кантон в сердце зоны «китайского чуда». По свидетельству аргентинской газеты Pagina-12, экспортная модель трещит со всех сторон. Из-за кризиса Евросоюза, главного покупателя китайских товаров, и слабого роста экономики США индекс заказов падает.
По данным Федерации промышленности Гонконга, к концу 2011 года треть ее 50 000 предприятий могли закрыть свои двери или сократить производство. В ответ на падение спроса фирмы ограничивают зарплату суммой в 1500 юаней в месяц (236 долл.). Как сообщает из Гонконга независимый China Labour Bulletin (CBT), за сверхурочные добавляют 1000 юаней. «С этим рабочие могут выжить. Без этого они не доживут до конца месяца», – заявляет представитель CBT Джеффри Котолл.
Провинция Гуандун, связанная невидимой пуповиной с Гонконгом, ярче всего переживает кризис модели, основанной на низкой оплате труда. Именно она служит отправной точкой процесса реформ и окрытости, начатого Дэн Сяопином в 80-х годах, – ее продажи упали на 9%. В ходе конфликта на тайваньском обувном предприятии Pou Chen, среди клиентов которого числятся «Найк» и «Адидас», на улицы вышли около 7000 работников. Они требовали прекратить перевод производства во внутренние китайские провинции и во Вьетнам, которые успешно конкурируют с Кантоном и Тайванем в смысле стоимости рабочей силы.
Этот процесс начался еще два года тому назад, но он ускоряется. Последние 20 лет восточное побережье КНР с его специальными экономическими зонами использовалось для удержания инфляции в развитых странах и распространения там иллюзии потребления, которое не соответствовало застою реальной зарплаты. Но отныне эта роль выпала внутреннему Китаю и другим азиатским странам.
Текстильный фабрикант из Гонконга, директор фирмы Таl Аpparel Гарри Ли высказался предельно ясно: «Если бы пять лет тому назад меня спросили, где создать новую компанию, я бы сказал, в первую очередь в Китае, во вторую очередь в Китае и в третью очередь там же. Но теперь ситуация изменилась». Прошлый год стал для китайских рабочих своеобразным «будильником», который вынудил транснациональные корпорации поднять заработную плату. На тайваньском предприятии Foxconn, крупнейшем в мире производителе электроники, которое поставляет компоненты для Apple, 13 рабочих покончили с собой из-за сверхэксплуатации. Что вызвало крупный общенациональный скандал, перемены на фирме и увеличение зарплаты на 33%. Похожие забастовки потрясли японскую «Хонду» и ряд других компаний мирового уровня.
Хотя это были не первые демонстрации недовольства за последнее десятилетие, они прошли не замеченными для западной прессы, ослепленной отблесками китайского чуда. «Разница в том, что в начале этой декады конфликты вызывались невыплатой зарплаты, а теперь речь идет об активной борьбе за улучшение условий работы вообще», – замечает Котолл.
Изменилась и другая составляющая – отношение к этой проблеме Компартии Китая. Перемены заключаются в желании сменить экспортную модель на ту, которая предполагает более широкое внутреннее потребление. Но для него трудящимся, как известно, нужны средства. А это требует времени.
