Кризис как инструмент дипломатии

Президенту Бараку Обаме сейчас выгоднее не ссориться с Москвой.
Фото Reuters

Разноречивые комментарии по поводу нового витка сближения Запада с Россией несколько затеняют неоспоримые факты. Во-первых, сближение на самом деле происходит – хоть и опять накатом, в виде третьего за 20 лет цикла-прилива дружбы, за которым жди такого же цикла-отлива. Во-вторых, явной причины этого сближения политики общественности не предъявили. В начале 1990-х годов такими причинами были распад СССР и необходимость уговорить Москву мирно принять передел Европы по западным проектам. В начале 2000-х годов – потребность в поддержке России в ходе войны против талибов. А вот на рубеже 2010-х годов – видимой причины нет. Приходится искать.

Поверить, что США, например, разочаровавшись в правлении республиканцев, решили в принципе отказаться от идеи учить весь мир свободе и порядку, как их привыкли понимать американцы, хочется, но не можется. Такие перемены в национальной ментальности могут происходить исключительно в результате каких-то страшных утрат и потрясений. Это в Европе и Японии ментальность наций поменялась таким образом, что люди разучились хотеть учить мир «своей правде» – тем более при помощи оружия. Но европейцы и японцы пережили такие ужасы войн, которые в Новом Свете никому и ни снились. Ничего подобного со времени собственной гражданской войны 200 лет назад американцы в своей истории не переживали. И раз президент США Барак Обама решил «сбавить тон» во внешней политике, то не поэтому.

Его «мандат» состоял в том, чтобы подремонтировать «американский дом», финансовый фундамент которого сильно повредили глобальный кризис и военные авантюры республиканцев. Ремонт такого рода – дело сложное до крайности, и не все по этой части у американского президента получается удачно. Ноябрьские выборы в Конгресс это показали.

Дело президентское, правда, пока вовсе не проигрышное. Если не совершит новых ошибок, то за два года до следующих выборов вполне может отыграться и своим конкурентам восторжествовать не позволит. Правда, для этого Обама должен быть «мудр, как змий, и кроток, как голубь» – в том смысле, что авантюры его администрации сейчас противопоказаны и рискованные проекты ему лучше не затевать ни внутри США, ни за границей. По всему получается, что президенту нужно то, что в истории дипломатии называется мирной передышкой.

Обострение разногласий с Россией Вашингтону не с руки. Поэтому американская дипломатия и на глубокое разрешение споров по военно-политическим вопросам с Москвой не соглашается, и на расширение спектра трений с ней не идет. Приглашение дружить с НАТО в этой ситуации – продуманный ход. С одной стороны, явно примирительный жест, с другой – шаг, который революционных последствий иметь не может: и в НАТО, и в России хорошо понимают, что время для решительного сближения и теперь еще не настало. Так что «спасибо на добром слове», но обольщаться пока не стоит. Похоже, президент Дмитрий Медведев это улавливает, а потому и говорит о десятилетнем испытательном сроке, после которого┘

Чем миролюбивее к России Вашингтон, тем больше оснований дружить с Россией у стран Евросоюза. Правда, ЕС и так не раз показывал, что дорожит сотрудничеством с Россией. Даже биологической русофобии, окопавшейся кое-где на восточных флангах Евросоюза в последние год-два, евросоюзовцы стали стесняться. Во всяком случае, они перестали ей бравировать – чуют, что не ко времени. Беда в ЕС пришла изнутри самого союза. Мировой финансовый кризис перешел в кризис социальный, а тот накрыл Европейский союз.

Конечно, среди бунтующих в Греции, Франции, Италии, Британии и других странах немало граждан, которые привыкли поменьше работать и побольше полагаться на поддержку государства. Но вместе с тем в ЕС есть на самом деле много бедных работающих людей, положение которых в результате финансовых потрясений и экономической стагнации заметно ухудшилось. При этом в силу проницаемости переборок между политической жизнью стран ЕС политические потрясения в одних государствах индуцируют волны неустойчивости в других. Весь Евросоюз попал в полосу волнений, которых он просто никогда не знал за свою историю.

Аналитики стали сомневаться даже в жизнеспособности модели «европейского социального государства». Тут уж даже неутомимо задиристым прибалтийским братьям стало не до придуманных угроз с востока. В самом деле, не лучшее время дразнить Москву, которая по крайней мере ведет себя ответственно в вопросах энергоснабжения ЕС.

Получается, что и в Евросоюзе ощущается потребность перевести дух. Идея сплочения всех европейцев, включая россиян, в такой ситуации в очередной раз выглядит разумной и своевременной. В общем, странам ЕС сегодня симпатична мысль о сближении с Россией как европейской державой и частью Запада. Заметим, что в Послании Медведева нарушены ритуальные правила: в тексте отношения с ЕС помещены впереди сотрудничества со странами СНГ, хотя в прошлые годы связи с государствами Содружества нарочито выдвигались на передний план. Евросоюз, похоже, – более слабое звено мировой экономики и политики, чем мы привыкли думать, а евросоюзовцы – писать и говорить.

Это, конечно, не повод злорадствовать. Кризис кончится, а ЕС восстановит силы, как после 1990-х годов их восстановила, во всяком случае – относительно, Россия. Кроме того, общая беда сближает, а социальный кризис – общая беда и Евросоюза, и России. Разница в проявлениях кризиса есть, но причина одна и та же – стихийный протест бедных слоев против утраты социальной перспективы, осознание которой по стечению обстоятельств произошло в ЕС и России примерно в одно и то же время.

Специфика социального спазма в России состоит в том, что все ресурсы государства во время финансовой фазы кризиса были сосредоточены на спасении финансовой системы. Получателями огромных государственных средств из Стабилизационного фонда в первую очередь стали полугосударственные и частные банки, которые смогли отчасти благодаря этому уберечь накопления граждан. Экономически активная часть населения, владельцы пенсионных накоплений и более или менее зажиточная часть граждан были ограждены от кризисных ударов. Макрофинансовая стабильность в целом сохранилась.

Однако эти меры мало сказались на тех, кто не имел банковских счетов или набрал кредитов, заведомо не имея возможности их вернуть. Более того, борясь с безработицей и создавая новые рабочие места, правительство опять-таки работало прежде всего на спасение бизнеса. С точки зрения социальной политики много внимания было уделено повышению пенсий, но гораздо меньше – увеличению зарплат работающим. На этом фоне удорожание услуг ЖКХ, осуществленное тем самым бизнесом, который спасало правительство, вызвало массовое раздражение работающего населения. Возник эффект ножниц – быстрый рост цен на услуги ЖКХ и значительное отставание от них всех категорий зарплат, прежде всего бюджетных. Самое поразительное впечатление от недавней четырехчасовой заочной беседы премьера с народом состоит в атмосфере обиды на свое материальное положение, которая впервые открыто прорвалась в эфир или была просто допущена в него.

Добавить к этому предельное обострение жилищного вопроса в больших городах – прежде всего в столичных. Коренные уроженцы Москвы и Петербурга достигли того возраста, когда им пришло время заводить семьи и детей, а жить вместе с родителями они не хотят, насмотревшись на жизнь западных сверстников в кино и по телевизору. На этом фоне приток в большие города сравнительно хорошо обеспеченных выходцев с Кавказа, которые имели средства снимать немыслимо дорогое жилье в Москве, вызывало уже не глухое раздражение, а чувства, похожие на классовую неприязнь. Преобразовать ее в этническую рознь было уже вопросом техники национал-экстремистов. Отсюда – декабрьские беспорядки в европейской России. Выходит, и нашей стране не до выяснения оттенков в отношениях с Западом.

Результат выглядит историческим парадоксом. Под давлением кризисных явлений США ЕС и Россия идут если не на явное сближение, то на замораживание своих противоречий. Мини-разрядка между Москвой и НАТО имеет, таким образом, довольно твердое, хотя, вероятно, по-прежнему хрупкое основание.