Михаил Погребинский
Верховной Раде предстоят перевыборы.
Фото Reuters
Признание своих ошибок не относится к числу добродетелей украинской политической элиты. Тем примечательнее недавнее признание Юлии Тимошенко в том, что она совершила «недопустимую ошибку», когда полтора года назад (то есть за полгода до начала президентской избирательной кампании) не добилась внесения изменений в Конституцию Украины. Эти изменения предусматривали существенное ослабление полномочий президента за счет усиления полномочий премьера.
Предполагалось, что президентом будет избран в парламенте Виктор Янукович, а кресло премьера сохранит Юлия Тимошенко. При этом само правительство переформатируется на основе коалиции Партии регионов и Блока Юлии Тимошенко. Эта коалиция располагала более чем 300 мандатов в парламенте, что гарантировало внесение соответствующих изменений в Конституцию. Переговоры между Януковичем и Тимошенко шли тогда «с переменным успехом», и, насколько я помню, в июне 2009-го был момент, когда казалось, что все трудности преодолены, тексты вносимых в Конституцию изменений и распределение портфелей в правительстве согласованы. Именно тогда Янукович неожиданно вышел из переговоров.
Видимо, к тому моменту победу в окружении Януковича одержала «команда РУЭ» («РосУкрЭнерго»), которую категорически не устраивал «большой компромисс» с сохранением за Тимошенко поста премьера. Ставка измерялась миллиардами долларов. Данные опросов общественного мнения к тому времени были в пользу Януковича – шансы на его победу на президентских выборах были существенно выше, чем у Тимошенко, на рейтинг которой не мог не повлиять разразившийся к тому времени мировой финансово-экономический кризис, ударивший по Украине (и, естественно, по возглавляемому Тимошенко правительству) особенно больно.
Тогда срыв переговоров выглядел как односторонняя акция Януковича. Хотя на самом деле ухудшавшаяся с каждым днем переговорная позиция Тимошенко никак не отражалась в ее непреклонном желании сохранить за собой контроль над основными финансовыми потоками в стране, что оставляло мало шансов на достижение компромисса и, по существу, играло в пользу группы РУЭ Дмитрия Фирташа. Теперь, похоже, Тимошенко признается в том, что тогда была не права, что следовало идти как угодно далеко, чтобы добиться «большого компромисса».
Сегодня трудно сказать, достижим ли был компромисс в принципе. Единственное, в чем можно не сомневаться, так это в том, что, если бы он был все же достигнут, страна развивалась бы по иному пути. Не случайно одним из модераторов этого переговорного процесса был Виктор Медведчук, который не мог не рассматривать саму возможность «большого компромисса» как продолжение той политической реформы 2004 года, фактическим инициатором которой он тогда был. В случае удачного завершения переговоров между Януковичем и Тимошенко открывалась бы возможность внесения тех изменений в Конституцию, которые не удалось внести в момент Майдана, сделав еще один шаг в направлении создания в Украине чисто парламентской системы.
На мой взгляд, только парламентская система способна создать в Украине условия для устойчивого развития, формирования украинской политической (гражданской) нации, уйти от бесконечно воспроизводимого на всех прямых президентских выборах противостояния запада и востока страны, позитивно повлиять на украинскую политическую культуру. В конце концов именно парламентская система показала свою эффективность в Европе, где она воцарилась безальтернативно. И даже во Франции или Польше, где президент более или менее влиятельная фигура, правительство формируется коалицией победивших на парламентских выборах партий. Именно парламентская система фактически принуждает к поиску компромисса и этим формирует ту политическую культуру, которой так не хватает Украине.
Недавним решением Конституционного суда конституционная реформа 2004 года отменена, Украина вернулась к Конституции 1996 года, а политическая система – к президентско-парламентской модели. У меня нет никаких сомнений в том, что Конституционный суд этим решением вышел за пределы своих полномочий. Вносить изменения в Конституцию и тем более изменять конституционную модель вправе только Верховная Рада по процедуре, детально расписанной в действующей Конституции. Но┘ похоже, поезд ушел, и мы уже живем в той же системе, в которой жили восемь лет назад, когда начался процесс обсуждения поправок в Конституцию, впоследствии названный политической реформой. Сегодня все «сдержки и противовесы» обнулены (сомневающиеся могут посмотреть новый закон о правительстве, принятый на прошлой неделе), и страна живет в условиях концентрации всех властных институтов в одних руках – руках всенародно избранного президента страны. Тема демонополизации власти и ее деконцентрации снова в повестке дня украинской политики. Правда, теперь у оппозиции значительно меньше возможностей для того, чтобы добиться этих целей, чем было восемь–десять лет назад.
Довольно часто приходится встречаться с утверждениями о том, что Россия заинтересована в том, чтобы модель власти в Украине была президентской, так как якобы легче договориться с лидером страны, особенно если он вменяем. Опыт российско-украинского сотрудничества как будто подтверждает эту мысль. Убежден, что это не так. На самом деле Россия заинтересована в демократической Украине, политическая система которой имеет сдержки и противовесы, сильная судебная власть – независима, а Конституционный суд не выходит за пределы своей компетенции, действуя в строгом соответствии с принципами верховенства права. Моя аргументация чрезвычайно элементарна: большинство населения Украины (причем большинство не только на востоке-юге, но и на западе-центре!) по всем опросам общественного мнения заинтересовано в дружеском развитии российско-украинских отношений, просто хорошо (или очень хорошо) относятся к России и россиянам. При демократическом правлении никакая власть не может быть антироссийской по определению. Конечно, выстраивать отношение с всевластным лидером проще, но кто сказал, что властям наших стран должно быть просто?.. Русская пословица предупреждает, что иногда простота хуже воровства.
