Хрупкий карабахский мир

Война в Нагорном Карабахе закончилась 15 лет назад. Но мира пока нет.
Фото РИА Новости

22 ноября в Мюнхене в шестой и последний раз в нынешнем году встретились президенты Азербайджана и Армении – Ильхам Алиев и Серж Саргсян. Как и все предыдущие, эта встреча не дала видимых практических подвижек в разрешении карабахского конфликта. Это, однако, не помешало президентам повторить ставшие дежурными слова о том, что они удовлетворены состоявшимися переговорами, «дающими надежду с оптимизмом смотреть в будущее».

Под стать им заявления посредников из Минской группы ОБСЕ. Правда, с более сильными акцентами, способными создать иллюзию того, что конфликт вот-вот будет урегулирован. Впрочем, уверенные высказывания посредников о том, что «зарегистрирован существенный прогресс, а вместе с тем выявлены и определенные трудности», но «в будущем году проблема Нагорного Карабаха будет решена», мир на излете уходящего календарного года слышит тоже далеко не в первый раз. И каждый раз по прошествии некоторого времени повторяются заявления, свидетельствующие о том, что позиции конфликтующих сторон все еще далеки друг от друга. Из Баку: невозможно ждать сотни лет, способны разрешить ситуацию силой. Из Еревана: на попытку использовать силу будет дан адекватный ответ, пора подключить к переговорам Нагорный Карабах.

И все-таки нынешняя ситуация имеет свои особенности. Речь идет о Мадридских принципах, которые с оговорками, но в общем и целом могут служить основой для переговоров. Главное в них на сегодня, и на их скором выполнении настаивают посредники: отложенный статус Карабаха, который будет определен на референдуме, возвращение беженцев, переход под юрисдикцию Азербайджана нескольких районов вокруг собственно НКР, составляющих так называемый пояс безопасности, введение миротворческого контингента. Ничего сверхъестественного, невыполнимого нет.

Но при изучении предложений посредников возникают вопросы. Особенно по части возвращения территорий. Возврат пять районов с восточной стороны? Допустим. А как быть с Кельбаджарским и Лачинским районами? Кельбаджарский район – это водный донор Карабаха, а Лачинский коридор обеспечивает связь НКР с Арменией. И когда армянская сторона в этой связи заявляет, что, принуждая уступить в первую очередь эти районы, ее фактически принуждают к отказу от идеи независимости Карабаха, она не так уж и не права. И вообще как быть с компромиссами, без которых урегулирование любого конфликта невозможно? Ереван, таким образом, подводит ситуацию к разрешению по схеме: возвращение пяти районов из пояса безопасности НКР (но не Лачинского и Кельбаджарского, имеющих, как отмечалось, жизненно важные функции) в обмен на отказ Азербайджана от притязаний на НКР, а по Лачину и Кельбаджару – дальнейшие переговоры.

Баку, естественно, такой сценарий не устраивает. Получается, что компромисс, предлагаемый азербайджанской стороной, заключается в том, что она, возможно, когда-нибудь согласится провести референдум по вопросу НКР. (Ну не считать же таковым обещание допустить Армению к энергопроектам?) Однако Конституция Азербайджана запрещает проведение референдума в отдельном районе. Он может быть только всенародным, то есть на территории всего азербайджанского государства. Стоит ли говорить о том, что его итоги предопределены хоть сейчас, хоть век спустя?

Предлагаемая Баку «широчайшая автономия Нагорному Карабаху в составе единого государства и всяческие связи с уже имеющимся армянским государством» неприемлема для армянской стороны, приводящей в этом контексте знаменитый тезис Гейдара Алиева в отношении азербайджано-турецких отношений: «Один народ – два государства». Почему формула отца-основателя современного Азербайджана неприемлема в случае НКР и Армении? – указывают в Степанакерте, подчеркивая необходимость своего возвращения за стол переговоров. Или множество арабских государств etc.

Вопрос опять ведет в тупик, который создает принцип процесса урегулирования: право на самоопределение народов в рамках территориальной целостности государства.

«Право на самоопределение народов», подкрепленное резолюцией ООН 14 декабря 1960 года в процессе развала колониального мироустройства, входит в противоречие с «территориальной целостностью государств», зафиксированной на международном уровне в последний раз 1 августа 1975 года в Хельсинкском заключительном акте ОБСЕ. К слову, можно усмотреть противоречие между упомянутой резолюцией ООН с одним из принципов ООН, признающим право любого народа на борьбу за свои права вплоть до поднятия восстания. Склеить эти два «постулата» и применить на деле не получается.

Но все-таки надежды на позитивные подвижки есть. И Азербайджану, и Армении приелась неопределенность. Замороженное состояние конфликта не устраивает Запад, заинтересованный в стабильных связях с богатым энергоносителями Востоком, в продвижении и реализации политики «Восточного партнерства». Нынешнее состояние вокруг НКР перестает устраивать Россию, стремящуюся к усилению позиций на Южном Кавказе, что только с помощью стратегического партнера Армении все-таки не сделать. Ну и печальный пример августовской войны 2008 года, обнажившей уязвимость региона и продемонстрировавшей необходимость умения договариваться в любой, даже кажущейся безвыходной ситуации.