Нагорнокарабахская дилемма

Жизнь в Нагорном Карабахе течет своим чередом, независимо от международных обсуждений его статуса.
Фото Reuters

В публикациях об основных принципах урегулирования азербайджанско-карабахского конфликта основное внимание сосредотачивается на комментариях высказываний участников переговоров и других деятелей. Между тем первостепенное значение имеет анализ их соответствия международному праву и существующим реалиям. Изучение опубликованных в СМИ содержаний этих принципов убеждает, что они порождают разночтения, не согласуются с установлениями международных норм и принципов, не учитывают состоявшее решение народом Нагорного Карабаха своего политического статуса в полном соответствии с требованиями международного права.

Вопросы статуса и референдума

Прежде всего вызывает недоумение положение принципа об установлении «промежуточного статуса для Нагорного Карабаха». Известно, что в международных документах право определения политического статуса предоставляется народам, а не урегулирующим конфликты организациям и деятелям. Напомним, что в Уставе ООН, международных пактах о гражданских, политических, экономических, социальных и культурных правах установлено: «Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно определяют свое экономическое, социальное и культурное развитие».

Занимающиеся урегулированием конфликта деятели не обнаружили какое-либо нарушение народом Нагорного Карабаха международных норм и принципов в процессе решения вопроса о своем политическом статусе. В то же время в «обновленных принципах» предлагается «определение будущего окончательного правового статуса Нагорного Карабаха путем имеющего юридическую силу волеизъявления населения». Тем самым, по существу, отрицается предусмотренная международными документами главная составляющая – самостоятельное решение своего политического статуса. Одновременно авторы «обновленных принципов» сформулированный в международных документах политический статус подменили правовым. Бесспорно, что данные понятия тесно соприкасаются, но в собственной сути не тождественны. Видимо, такая подмена понадобилась для обоснования проведения рекомендуемого авторами принципов референдума в Нагорном Карабахе. В унисон с азербайджанскими деятелями они отрицают легитимность состоявшего в декабре 1991 года референдума по причине неучастия в нем азербайджанской общины. Будто им неведомо, что ее участие было заблокировано властями Азербайджанской Республики. Будто не очевидно, что, если даже допустить, что составляющая около 13% населения Нагорного Карабаха община проголосовала бы против образования независимого государства НКР, голосование не могло оказать решающего значения на итоги референдума.

Для полной ясности зададимся вопросом: можно ли по аналогии считать несостоявшимся избрание президента какой-либо страны, если в выборах не приняли участие 10–13% избирателей? Можно ли считать несостоявшимся референдум по принятию конституции страны, если в нем не участвовало 10–13% населения? Ответ на подобные вопросы очевиден. Очевидно также, что рекомендация МГ ОБСЕ о проведении нового референдума в Нагорном Карабахе не имеет политико-правового обоснования и практически не осуществимо. Новый референдум невозможен, ибо не существует федеративного государства, в составе которого Нагорный Карабах находился в статусе автономии.

Вопрос территории

Несогласованность «обновленных принципов» с международным правом проявляется также в рекомендациях МГ ОБСЕ по территориальной проблеме. В них предусматривается «возвращение территорий вокруг Нагорного Карабаха под контроль Азербайджана». Но совершенно отсутствует упоминание о возвращении территорий Нагорному Карабаху, захваченных Азербайджаном как до, так и в процессе конфликта. Ведь общеизвестно, что значительные части территории Нагорного и Равнинного Карабаха с преобладающим армянским населением были переданы Азербайджанской ССР большевистским режимом. Неоспоримые факты истории общеизвестны, но предаются забвению занимающимися урегулированием конфликта международными организациями. А если ставится вопрос о возвращении беженцев на эти территории, то почему забываются более полмиллиона беженцев армян из Баку, Сумгаита и ряда других районов Азербайджана?

Тенденциозность «обновленных принципов» наглядно проявляется в Положении: оставить «коридор, связывающий Армению с Нагорным Карабахом». В такой формулировке кроется: а) предрешение вопроса о принадлежности НКР территории «коридора»; б) Нагорный Карабах лишается самостоятельного права связи с другими странами и фактически остается в условиях созданной Азербайджаном блокады.

Неадекватно витиеватые формулировки по территориальному вопросу свидетельствуют, что авторами «обновленных принципов» не принимаются во внимание установления международного права по проблемам территорий государства и народов. «Все народы имеют неотъемлемое право на полную свободу, осуществление своего суверенитета и целостности их национальной территории┘ Целостность их национальной территории должна уважаться... Историческая территория коренного народа является его достоянием, на которое он имеет неотъемлемое право» (см. Международное право: Учебник. М., 1998, с. 90, 95, 100).

После развала федеративного государства СССР его составные части избрали разные формы своего политического статуса. Союзные республики и автономные образования Закавказья создали самостоятельные государства. Но преследующие мини-имперские цели деятели и занимающиеся урегулированием конфликтов международные организации «притормозились» на том, будто, согласно Конституции СССР, автономные образования входили в состав закавказских союзных республик. Соответственно изначальному заблуждению началась фетишизация их территориальной целостности с охватом территорий бывших автономий распавшегося федеративного государства СССР. Такая позиция обусловлена тем, что «не замечаются» другие более существенные установления той же Конституции: СССР является единым союзным федеративным государством (ст. 70); территория СССР едина и включает территорию союзной республики (ст. 75); в СССР установлено единое союзное гражданство, а не гражданство союзных республик (ст. 33) и др.

Поэтому в законах СССР от 3 и 26 апреля 1990 года было установлено: в случае выхода союзной республики из состава СССР референдум проводится отдельно по каждой автономии, за народами автономных республик и автономных образований сохраняется право на самостоятельное решение вопроса о пребывании в Союзе ССР или выходящей союзной республике, а также на постановку вопроса о своем государственном правовом статусе. Совершенно очевидно, что в совокупности установлений международного права, Конституции и названных законов СССР предоставлялось равное право союзным республикам и автономным образованиям на самостоятельное решение вопроса своего политического статуса в границах своей территории.

Согласно установлениям Конституции СССР, Нагорный Карабах находился в административно-территориальной части Азербайджанской ССР как союзной республики Федерации, а не самостоятельного суверенного государства.

Нагорно-Карабахский автономный округ (как и другие автономии Закавказья) вышел из состава распавшегося федеративного государства, а не закавказских союзных республик, которые также входили в его состав и не были самостоятельными независимыми государствами. Иной подход будет означать не только игнорирование международного права и внутренних законов, но также неправовое признание равного государственного суверенитета союзных республик и СССР, в состав которого они входили. Но такого установления в Конституции СССР не было и не могло быть.

Мини-имперские деятели и их покровители пытаются оспаривать право автономий Закавказья упоминанием автономных образований Российской Федерации и угрозой ее территориальной целостности. Но им не следует забывать, что Россия вошла в состав СССР, будучи федеративной республикой, а народы образованных в ее составе автономий совместно с русским народом веками проживали в едином государстве. Поэтому является необоснованным отождествление сути территориальной целостности Российской Федерации и других союзных республик бывшего СССР. Кроме того, требование народов автономных образований РСФСР были удовлетворены в годы перестройки и закреплены конституционно. А после развала СССР в Российской Федерации были приняты Федеративный договор и договоры с отдельными субъектами Федерации, основные положения которых закреплены в новой Конституции страны 1993 года. Тем самым вопрос о самоопределении народов в Российской Федерации, согласно их волеизъявлению, решен в соответствии с одной из предусмотренных международным правом форме – самоопределение в составе единого государства. А Нагорно-Карабахский автономный округ избрал форму самоопределения в создании самостоятельного государства, ибо не входил в состав не существовавшей до 1918 года Азербайджанской Республики. Нагорный Карабах, будучи частью Восточной Армении, с начала XIX века входил в состав Российской империи, а после образования федеративного государства СССР стал автономией в его составе.

Нет сомнений, что общеизвестные исторические факты ведомы занимающимся урегулированием азербайджанско-карабахского конфликтом деятелям. Но представленные ими «обновленные принципы» создают впечатление, что они отражают геополитические интересы ряда стран по обеспечению безопасности газово-нефтяных поступлений из Азербайджана.

***

В заключение обратим внимание на такой парадокс: МГ ОБСЕ занимается урегулированием азербайджанско-карабахского конфликта без участия в переговорном процессе представителей Нагорного Карабаха, видимо, не задумываясь над тем, что без участия на переговорах одной из сторон конфликта решение не может признаваться легитимным.