Алла Язькова
Черноморский форум в Бухаресте стал событием и для стран СНГ.
Фото Олега Никифорова
Проходивший 25–27 мая в Бухаресте Экономический форум «Европа–Россия» собрал большое число участников – политиков, парламентариев, общественных деятелей, экспертов из России, стран Европы, США. Вынесенный на обсуждение широкий круг глобальных международных проблем, по которым в ряде случаев проявилось их разное восприятие, не способствовал поиску взаимопонимания. Более предметный диалог сфокусировался на наболевших вопросах – положение в Черноморско-Кавказском регионе после августа 2008 года и энергодиалог Россия–ЕС после «газовой войны» с Украиной. В этом общем контексте существенное внимание было уделено таким новым явлениям региональной политики, как Синергия Черного моря и «Восточное партнерство».
Интерес Европейского союза к развитию сотрудничества в регионе Черного моря существенно возрос на протяжении нескольких последних лет и был непосредственно связан с повышением роли стран Причерноморья и Южного Кавказа как транзитных путей транспортировки каспийских энергоресурсов. Ведущую роль в этом процессе приобрели новички Евросоюза – Румыния и Болгария, которым наряду с Грецией была отведена роль проводников европейской политики и гарантов новых инициатив ЕС – Черноморской синергии и «Восточного партнерства». При этом стало заметным понижение интереса к наработанным формам регионального сотрудничества, таким как функционирующая уже 15 лет Организация Черноморского Экономического сотрудничества – ОЧЭС.
В годы холодной войны Черное море было разделительной линией между двумя военно-политическими блоками – НАТО и Организацией Варшавского договора. В 1990 году тогдашний президент Турции Тургут Озал выступил с инициативой сотрудничества прибрежных государств – Советского Союза, Румынии, Болгарии и Турции. В июне 1992 года была инициирована первая и наиболее значительная региональная организация – ЧЭС (Черноморское Экономическое сотрудничество, с 1997 года – Организация ЧЭС), объединяющая сегодня 12 стран Причерноморья, Кавказа и Балкан, имеющая отлаженные рабочие структуры, наработанный опыт сотрудничества, регулярно проводящая встречи на разных уровнях. ОЧЭС объединяет страны с населением 330 млн. жителей и богатыми ресурсными и транспортными возможностями. Основные сферы сотрудничества – охрана окружающей среды, торговля, туризм, транспорт, энергетика, наука и образование, а также борьба с терроризмом и всеми видами организованной преступности. В рамках ОЧЭС функционирует Черноморский банк торговли и развития, крупнейшие акционеры которого – Греция, Турция и Россия. Конкретную разработку черноморских программ в сфере экономики проводит Международный центр черноморских исследований (Афины).
Расширение практических форм взаимодействия тормозилось наличием противоречий и конфликтов в Большом Черноморском регионе, что стало особенно очевидным после августовского вооруженного конфликта 2008 года. Сказывались также недостаточная вовлеченность частного бизнеса и недостаточный исторический опыт взаимного сотрудничества. Важную роль в продвижении черноморских экономических проектов и в то же время окончательном преодолении разделительных линий могло бы сыграть установление стратегического сотрудничества между ОЧЭС и Евросоюзом.
Но Евросоюз достаточно долго не проявлял интереса к сотрудничеству в Причерноморье. И только в ноябре 1997 года был издан первый документ – «Заявление Еврокомиссии по региональному сотрудничеству в районе Черного моря», где была упомянута «Черноморская синергия» в качестве инструмента для совместного использования программ Евросоюза (ТАСИС, ФАРЕ, МЕДА). Уже в это время ЧЭС и ЕС, несмотря на очевидные различия в их значимости и структурах организаций, могли бы постепенно наладить взаимодействие, но, по оценке известного европейского аналитика Эмерсона, «ЧЭС было отказано в ведущей роли в регионе по соображениям политического характера».
Далее Евросоюзом были подписаны соглашения о партнерстве и сотрудничестве с рядом причерноморских и южнокавказских государств, в 2004 году был назначен спецпредставитель ЕС по Южному Кавказу, в 2007-м – по Молдове, затем страны Причерноморья были включены в политику «Европейского соседства». А на протяжении последних трех лет Болгария и Румыния совместно с Грецией стали проводниками политики ЕС в рамках «Черноморской синергии» и «Восточного партнерства».
«Черноморская синергия» – инициатива новой региональной кооперации» – проект, принятый Еврокомиссией в мае 2007 года, – рассматривалась, согласно сделанному тогда же заявлению, как «дополнение к политике еврососедства, переговорам о расширении с Турцией и о стратегическом партнерстве с Россией». Названные в документе области сотрудничества были теми же, что и у ОЧЭС, но были дополнены заявлениями о необходимости развития демократии и соблюдения прав человека, получившими развитие в рамках организованного Румынией «Черноморского форума для диалога и партнерства».
Черноморские инициативы Европейского союза породили встречное движение. В июне 2007 года Евросоюз получил статус наблюдателя в ОЧЭС. В принятой тогда же «Декларации встречи на высшем уровне по случаю 15-летнего юбилея ЧЭС» подчеркивалась важность установления стратегических отношений между ЧЭС и ЕС, а также давалась положительная оценка «Черноморской синергии», которая расценивалась в качестве еще одного шага на пути укрепления отношений ЧЭС и ЕС как региональных партнеров. В то же время очевидными стали расхождения по крайней мере по двум позициям: о приоритетах сотрудничества и о характере взаимоотношений между ЧЭС и ЕС.
 Бухарест стал местом проведения экономического форума «Европа – Россия». Фото Олега Никифорова |
Поиск путей преодоления разногласий был предпринят на встрече министров иностранных дел стран ЕС и ОЧЭС в Киеве (февраль 2008).
При рассмотрении проекта «Черноморской синергии» главным был ответ на вопрос о том, каковы будут ее взаимоотношения с ОЧЭС. Россия и Турция, как наиболее влиятельные игроки на черноморском пространстве, возражали против того, чтобы «Синергия» использовала ЧЭС лишь в качестве одного из возможных институциональных механизмов. К тому же российская сторона, усмотрев в предложении Брюсселя новую редакцию политики «Европейского соседства» применительно к Черноморскому региону, не считала возможным проведение Брюсселем региональной политики без предварительных консультаций с Москвой, в чем она также была поддержана Турцией.
По итогам киевской встречи Россия не подписала совместного заявления, где было предложено признать «Синергию» в качестве общей инициативы, другой документ – «О расширении отношений ЧЭС–ЕС» – был подписан всеми 12 странами ОЧЭС. Комментируя итоги встречи, заместитель министра иностранных дел РФ Андрей Денисов заявил, что Россия видит дальнейший диалог в интересах комплексного развития Черноморского региона в формате ЧЭС–ЕС, где ЧЭС выполняет роль равноправного субъекта, а не объекта региональной политики. То есть необходима синергия двух организаций.
Следующим этапом региональной политики ЕС стало продвижение идеи «Восточного партнерства», выдвинутой в мае 2008 года Польшей и Швецией и распространенной на три государства Южного Кавказа – Украину, Молдавию и Белоруссию.
Инициатива была поддержана Европарламентом, принявшим в июле 2008 года Резолюцию по поводу дальнейшей «стратегии расширения», где говорилось о «важности принятия более продуманной и объемной стратегии для Черноморского региона, которая вышла бы за рамки инициативы Synergy и способствовала бы принятию соглашения о Черноморском сотрудничестве в составе ЕС, Турции, всех прибрежных стран, привела бы к полному вовлечению России (? – А.Я.) и в дальнейшем стала бы основой Союза Черного моря». Программа «Восточного партнерства» органически вписывалась в этот проект, но об Организации Черноморского экономического сотрудничества в нем упомянуто не было.
Комментируя резолюцию Европарламента, турецкий политик Яшар Якиш (представитель в Еврокомиссии от Турции, министр иностранных дел Турции в 2002–2003 годах) заявил, что черноморский проект, который разрабатывается без полноценного сотрудничества с Россией и Турцией, может оказаться непродуктивным. Возможно, лидеры ЕС полагали, что членство в Евросоюзе трех причерноморских государств (Греции, Румынии, Болгарии) может оказаться достаточным, продолжал он, но будет ли оно таким, покажет время, и будет ли вообще создан Союз Черного моря. Российская Федерация, безусловно, «не согласится с тем, чтобы ей поставляли блюда, приготовленные в другом месте, а Турция уже имеет долгую историю разочарований в ЕС».
На фоне августовского российско-грузинского конфликта, а затем и зимней «газовой войны» с Украиной линия противостояния переместилась на энергетические проекты, и возможности согласования политических позиций России и ЕС существенно ухудшились. На декабрьском (2008 года) саммите в качестве одного из приоритетных направлений внешней политики Евросоюза была реанимирована программа «Восточного партнерства», окончательно утвержденная в марте 2009 года на саммите в Брюсселе. Тогда же был принят энергетический проект «Южный коридор – Новый шелковый путь», предполагающий увеличение поставок газа из стран Каспийского бассейна в Европу через Турцию и Балканы.
После брюссельского саммита международная полемика сосредоточилась на вопросах «укрепления зоны интересов Евросоюза на постсоветском пространстве» и создания системы европейской энергетической безопасности без участия России, тогда как перспективы дальнейшей евроинтеграции существенно ухудшились. Присутствовавшая в начале мая 2009 года на саммите «Восточное партнерство» в Праге канцлер ФРГ Ангела Меркель объяснила его участникам, что лично она считает программу «Восточного партнерства» «началом политического диалога» с соответствующими странами, но никак «не путевкой для них в Евросоюз».
События последних полутора лет (после провозглашения независимости Косово, Абхазии, Южной Осетии) подняли на поверхность целый ряд более общих проблем и скрытых противоречий, которые, казалось бы, ушли в прошлое после принятия основополагающих документов европейской безопасности. Политики и политологи заговорили о «неадекватности» возникшей после Второй мировой войны, а затем после Хельсинки европейской архитектуры, о необходимости узаконить упраздненное после окончания холодной войны понятие «сферы интересов». На форуме «Европа–Россия» в Бухаресте была даже предпринята попытка обозначить это понятие как «сферы доверия», но один из участников допустил знаковую оговорку: «сферы давления», говоря о региональной политике в Причерноморье.
Можно поэтому согласиться с тем, что архитектура европейской безопасности нуждается в усовершенствовании, но не любой ценой.
Бухарест–Москва
