Артур Блинов.
Барак Обама пытается «перезагрузить» международные отношения.
Фото Reuters
В международной политике наблюдается явное оживление. Оно связано как с уже согласованным календарем важных событий, в частности подготовкой нового антикризисного саммита «двадцатки» в Лондоне, так и с дебютом новой американской администрации. Последнее – особое внимание Бараку Обаме и его команде – вполне объяснимо, если учесть «завязанность» США на всех мировых и многих региональных проблемах.
В феврале во всех крупных столицах непрерывно проходили визиты и двусторонние встречи. Особая активность отмечена в Вашингтоне, Брюсселе, Пекине, Берлине, Токио, Брюсселе и Москве. На март намечена серия крупных многосторонних форумов. 1 марта в египетском Шарм-аш-Шейхе состоится встреча ближневосточных посредников. 5 марта в Брюсселе пройдет заседание Совета НАТО на уровне министров иностранных дел. 26–27 марта в Москве состоится саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), на который приглашен генсек НАТО Яап де Хооп Схеффер. 2 апреля созывается саммит «двадцатки». А вслед за ним, 3–4 апреля, во французском Страсбурге и немецком Келе пройдет юбилейный саммит НАТО.
«Перезагрузка» мировой политики
Глобальный кризис и смена хозяина Белого дома – новые элементы международной обстановки. Барак Обама как кандидат заинтересовал всех обещаниями перемен. Приняв присягу, он пока держит слово – распорядился закрыть тюрьму в Гуантанамо, объявил о выводе боевых сил из Ирака до осени будущего года и полном уходе до конца 2011 года. Его призыв к «перезагрузке» российско-американских отношений, озвученный вице-президентом Джозефом Байденом, толкуется расширительно – как обещание по-новому взглянуть на многие международные проблемы.
Пока наиболее плотно новая администрация США занимается во внутреннем плане экономическим кризисом, а во внешнем – доставшимися ей в наследство от предыдущей военными проблемами. Вслед за решением по Ираку готовится пересмотр курса в Афганистане. И не только в чисто военном аспекте. Уже известно, что помимо наращивания численности войск Вашингтон рассчитывает на увеличение местной армии и укрепление органов власти на местах. Впервые в Вашингтоне заговорили о возможном региональном сотрудничестве с участием Пакистана, Индии, Ирана и, возможно, других стран в интересах обеспечения стабильности в Афганистане.
В Вашингтоне уже имеется несколько конкурирующих планов налаживания прямого диалога с Тегераном. Северной Корее предлагают вернуться к договоренностям о прекращении ядерной программы.
Даже в целом в стабильных отношениях с Китаем отмечена некая «перезагрузка»: госсекретарь Хиллари Клинтон предостерегает против использования болезненной темы прав человека для создания помех решению важных вопросов.
Впрочем, и на ближневосточном направлении, где, в общем-то, трудно ожидать сдвигов в американской политике, есть новый момент: обещание Обамы не откладывать усилия по урегулированию проблемы на поздний срок.
Все это говорит о большем прагматизме в действиях нынешней администрации США в сравнении с предыдущей, скорее о более точном учете интересов страны. Но без отказа от претензий на американское лидерство. Барак Обама объяснил свои подходы в речи в Конгрессе 24 февраля.
Для американской дипломатии наступает новая эпоха, считает он. Ныне Америка не может самостоятельно справиться с новыми угрозами, но и остальной мир не сможет обойтись без Соединенных Штатов. При этом, отметил Обама, «нельзя пренебрегать столом переговоров».
На эти слова откликнулись многие, прежде всего традиционные партнеры США. Тянут, что говорится, в разные стороны. Свою помощь в налаживании диалога с Ираном уже предложила Турция, а экс-канцлер ФРГ Герхард Шрёдер даже побывал с этой целью в Тегеране. Другой пример: действующий председатель ОБСЕ, глава МИД Греции Дора Бакоянни, побывав в Вашингтоне, добилась от Клинтон обещания выстраивать диалог с Россией «в рамках действующих структур и институтов». Демарш явно вызван опасением оказаться ни при чем.
 Афганистан остается для США главным фронтом борьбы с терроризмом. Фото Reuters |
Москве и Вашингтону есть о чем договариваться
Ближайшими этапами российско-американского диалога станут встречи глав внешнеполитических ведомств (2 марта в Шарм-аш-Шейхе и 6 марта в Женеве) и президентов Дмитрия Медведева и Барака Обамы (2 апреля в Лондоне в период саммита «двадцатки»). Встречи министров в основном служат подготовке программы мини-саммита. В любом случае очевидна важность предстоящих дискуссий для «перезапуска» российско-американских отношений.
Возможность же такого «перезапуска» весьма реальна. При этом следует учитывать взаимосвязь многих международных проблем, что практически порождает прямую или косвенную увязку их решения между собой. Вторая особенность момента: реальное закрепление многополярности мира, в результате чего практически нет международных проблем, которые можно было бы решить сугубо на двусторонней основе или в узком кругу влиятельных государств, требуется многосторонняя дипломатия.
Третья особенность: несмотря на окончание холодной войны, в отношениях между Россией и США по-прежнему на центральном месте остаются вопросы стратегической стабильности и безопасности. Реальные сдвиги на пути улучшения их отношений возможны лишь на базе учета озабоченностей друг друга.
Известны первоочередные темы в этой сфере: заключение нового соглашения вместо Договора СНВ-1, завершающего свое действие в начале декабря 2009 года, а также консультации между Москвой и Вашингтоном по вопросу о создании в Восточной Европе третьего позиционного района американской ПРО. Возможна увязка последней темы с недопущением создания Тегераном ядерного оружия. Это просматривается в высказываниях Хиллари Клинтон: если не будет ядерной бомбы у Ирана, не надо будет и ПРО.
Очевидно, что третьей из важных тем повестки дня становится возможное взаимодействие по Афганистану. Это связано с особым значением этой проблемы для администрации Барака Обамы, который назвал Афганистан главным фронтом борьбы с терроризмом. Возможности налаживания взаимодействия весьма значительны. Они связаны с использованием транспортных путей в Афганистан с севера – через Россию и дружественные ей страны – как по воздуху, так и по сухопутным путем. Но не только. Россия и Шанхайская организация сотрудничества, в которой она участвует, могли бы немало способствовать стабилизации ситуации вокруг Афганистана, а также помочь укреплению режима, в том числе путем обучения военных, полицейских и административных кадров. Уже сейчас афганская проблема выходит на центральное место в сотрудничестве между Россией и НАТО и потенциально может стать одной из осей российско-американского сближения.
В то же время трудно предсказать конкретные формы взаимодействия между Москвой и Вашингтоном по иранской тематике, хотя такое возможно. Здесь важны и существующее взаимопонимание между Россией и ИРИ, и тот факт, что наиболее перспективные шаги, способные устранить опасность создания Ираном атомного оружия, сделаны Москвой – выдвинутая ею идея создания международных центров по обогащению урана и недавнее соглашение о поставках в Иран топлива для АЭС в течение 10 лет.
Если попытаться подытожить вышесказанное, то в первую очередь следует отметить, что налаживание эффективного российско-американского сотрудничества может помочь решению целого ряда острых международных проблем.
Оценивая перспективы российско-американского диалога, следует отметить, что по этой теме Белый дом подвергается серьезному давлению внутри страны. Противники сближения между Москвой и Вашингтоном имеются не только среди политиков-республиканцев, но и в родной президенту Демократической партии. Особенно это заметно в Конгрессе. Именно они усердно призывают Белый дом и Госдепартамент не ослаблять критику Кремля по теме демократии, не снижать нажим по энергетической теме и не ослаблять поддержку Грузии и Украины. Все это ограничивает свободу действий администрации.
Если верить Биньямину Нетаньяху, ныне формирующему правительство Израиля, Барак Обама в разговоре с ним признался, что раньше он находился в левой части политического спектра, но потом сдвинулся в центр. В интересах того, объяснил Обама, чтобы добиться результатов. Если следовать этому объяснению, то обретенный американским президентом «центризм» не предвещает радикальных перемен во внешней политике Вашингтона, но вместе с тем может принести прагматические сдвиги и конкретные результаты на целом ряде направлений.
