Юлия Петровская
Для одних Косово – независимое государство, для других, как и прежде, – часть Сербии.
Фото Григория Тамбулова (НГ-фото)
Год назад, 17 февраля 2008 года, албанские власти Косово провозгласили независимость от Сербии. На развалинах бывшей Югославии возникло еще одно государство. Возможно, последнее.
В течение всего года не утихали споры о законности этого шага и его последствиях. Пессимисты прогнозировали неминуемую войну, а оптимисты утверждали, что теперь в Косово рекой хлынут инвестиции и для отсталой провинции откроется перспектива интеграции в Евросоюз... Войны, как видим, не случилось. Да и вряд ли она теперь возможна, если всерьез проанализировать военно-политическую обстановку на Балканах. Скорое процветание новому государству тоже не грозит: для этого нет достаточных ресурсов. В условиях мирового финансового кризиса Косово тем более не может рассчитывать на масштабные инвестиции.
По мнению противников независимости, отделение южного края Сербии – незаконный акт. Ибо это сделано вопреки воле Белграда и в отсутствие консенсуса в СБ ООН. Произошедшее, утверждают оппоненты, будет иметь серьезные последствия для принципа уважения территориальной целостности государств. У сторонников независимости – свои аргументы. Это логичный и правовой шаг, настаивают они. И к тому же единственный жизнеспособный вариант обеспечения стабильности в этой части Балкан. Пытаясь обосновать свой подход к косовскому случаю как к «уникальному», сторонники независимости насчитали несколько «особенностей»: исторический контекст распада Югославии; этнические чистки и массовые нарушения прав человека, спровоцировавшие международное вмешательство; решение СБ ООН, которым вводилось временное управление Косово и предусматривалось определение окончательного статуса края.
Что ж, политика (а создание государств – дело политическое) не может обходиться без апелляций к реалиям, логике и праву. Вопрос о законности провозглашения независимости Косово отдан на рассмотрение Международного суда в Гааге. Однако не стоит ждать от судей четкого недвусмысленного ответа. Слишком уж неоднозначна косовская проблема, решение которой на протяжении всей истории политики искали в опоре на давление и силу.
К сегодняшнему дню Косово признали 54 страны. Раньше других это сделали США, Великобритания, Германия и Франция. Именно эти страны взяли на себя долгосрочные обязательства по обеспечению безопасности и построению экономики края. На данном этапе потенциал признания исчерпан, и новые горизонты откроются лишь в случае смягчения позиции Москвы, Пекина или Сербии. Что же касается надежд на аннулирование решения о независимости, то им сбыться не суждено. Это уже необратимый процесс.
Путь к независимости
Вечер 15 февраля 2008 года. Вместе с группой заинтересованных граждан штурмую переполненный автобус, отбывающий из Подгорицы (Черногория) в Приштину. Наличие билета – еще не повод для допуска к транспортному средству. Приходится работать локтями. Багаж бросаю на милость человека, утверждающего, что он поведет следующий автобус.
Толпящимся в проходе пассажирам выдают пластиковые ящики. Стоять запрещено: путь не близкий и скользкий. Садиться приказано плотнее, по двое на ящик. Всех, кто не сумел разместиться, водитель выталкивает вон. Конфликтовать с иностранцами он не берется: мне и некой американке достаются хорошие места. Если бы не косовская попса, не умолкавшая всю ночь, вояж можно было считать вполне комфортным.
По национальному составу наш автобус – маленькая копия Косово. 95% пассажиров – косовские албанцы (в основном рабочие черногорских строительных фирм) и еще несколько сербов, черногорцев, македонцев и цыган. Это станет понятно на границе, когда нам вернут паспорта, зачитав вслух фамилии. Один из сербов заблаговременно встанет рядом с раздатчиком документов и выудит свой паспорт прежде, чем тот успеет произнести его имя. Серб перестраховался. На всякий случай – во избежание конфликтов на национальной почве.
Но без трений все же не обошлось. Мой сосед македонец, узнав, что я из России, принялся перебирать знакомые ему российские города и факты. Такая осведомленность привлекла внимание другого соседа – албанца. «Откуда ты?» – поинтересовался он. Македонец назвал какое-то село. В Косово он, как выяснилось, работает. «Как ты относишься к провозглашению независимости? Ты за?» – неожиданно поинтересовался косовар. Македонец явно не хотел этого разговора и сделал вид, что ничего не слышал о предстоящем событии. Такой ответ албанца не устроил. «Ты не знаешь, что будет 17 февраля?! – поразился он, причем столь громко, что привлек внимание двух десятков соплеменников. – Cейчас все только об этом и говорят!» Македонец стал оправдываться: мол, газет не читаю, телевизор не смотрю, с утра до вечера работаю┘ «Столько знаешь о России и не знаешь, что происходит там, где живешь...» – продолжал удивляться косовар.
Что ж, балканские разборки без России не обходятся.
Македонец старался держаться: «Я – простой человек, политикой не занимаюсь. Наше с тобой дело – работать. Об остальном пускай думают правительства┘» Косовар уловил дружелюбный сигнал и продемонстрировал склонность к компромиссу: «Ну хорошо! Ты хотя бы не против, что мы провозглашаем независимость?» Ответа ожидала уже добрая половина автобуса. «Разве мое мнение может иметь какое-то значение?» – цедил сквозь зубы раскрасневшийся оппонент. «Ну ведь не против?» – уговаривал косовар.
 На страже мира. Фото Григория Тамбулова (НГ-фото) |
«Не против», – сдался македонец.
Его страна одной из последних признала независимость Косово восемь месяцев спустя. Это был очень нелегкий шаг для государства, 30% которого составляют албанцы и где так и не удалось обуздать сепаратистские тенденции после мини-войны 2001 года. Делимитация границы Косово с Македонией, кстати, началась еще до того, как официальный Скопье заявил о признании Косово, уступив натиску западных стран и албанского меньшинства.
...С рассветом Косово начинает обретать очертания. Нескончаемые мусорные свалки. Старенькие авто всех возможных марок и новенькая западная бронетехника. Албанские флаги вкупе с американскими – везде, где их только можно прицепить. Разбитые дома вперемежку с «элитными».
К завтрашнему утру свалки прикроет снег. Центральные дороги помоют из резиновых шлангов. Прохудившиеся флаги заменят новыми. Все, что на виду, подчистят – подкрасят. До обшарпанного монумента, некогда символизировавшего дружбу албанского, сербского и турецкого народов, руки, правда, не дойдут. Зато сдуют пылинки со свежеустановленной (почему-то на крыше отеля) статуи Свободы. Новая эпоха – новые символы.
Стараться есть ради кого. Сюда приехали 2 тыс. журналистов и делегаты из 40 стран мира. Кому-то из них даже достанется кусочек торта весом в полторы тонны, изготовленного специально к Дню независимости.
Спонсоры косовского процесса изначально исходили из того, что это будет независимость под международным контролем. При этом роль контролера отводилась Европейскому союзу, который в опоре на силы НАТО должен подготовить Косово к интеграции в евро-атлантические структуры. Все это предусмотрено планом Ахтисаари, который ныне и претворяется в жизнь.
Многие специалисты считают, что решение косовской проблемы можно было достичь и иным путем, но на самом деле вариантов было немного. По крайней мере если принять во внимание несовместимость позиций конфликтующих сторон, лоббистские возможности Соединенных Штатов и сложившиеся балканские реалии. А реальность такова, что после вмешательства НАТО в марте 1999 года Сербия проиграла в конфликте с косовскими албанцами. С лета 1999 года Белград не управлял своей мятежной провинцией, передав контрольные функции администрации ООН и силам НАТО (КФОР).
 Западные стандарты должны быть во всем. Даже если речь идет о свалке. Фото Юлии Петровской |
За девять лет основные спонсоры урегулирования подготовили край к относительно самостоятельной жизни. Причем сделано это было в опоре на резолюцию СБ ООН 1244, хоть и подтверждавшую территориальную целостность Сербии, но одновременно содержавшую логику движения к независимости. Все это время противники отделения Косово не проявляли особой активности на международной арене. Это позволяло американцам думать, что особых препятствий на последней стадии не возникнет. Однако вышло иначе.
Сопротивление, оказанное Россией (и Китаем) в СБ ООН при обсуждении вопроса об окончательном статусе Косово, заставило американцев скорректировать планы. Вашингтону пришлось пойти по более рискованному пути – разрешить албанцам объявить о независимости в одностороннем порядке. Для этого американцам потребовалось оказать нажим на засомневавшихся было европейцев и распорядиться об усилении мер безопасности в самом Косово.
Под международным контролем
Колючая проволока, бетонные заграждения, щиты и бронетранспортеры – к дню «Д» все было на своих местах. Полицейским ООН и солдатам КФОР было к чему готовиться. Вслед за праздничными фейерверкамив Приштине вспыхнул север Косово. То есть районы, примыкающие к Сербии. Как всегда, самая опасная ситуация сложилась в Косовской-Митровице, разделенной на сербскую и албанскую части.
Уже в первые часы независимости на севере зазвучали взрывы, начались атаки на автомобили Миссии ООН и иное имущество. До сих пор я путешествовала по Косово в машине, замаскированной под ооновскую, считая это вполне безопасным. Водитель только менял номерной знак в зависимости от того, какой район мы проезжали – сербский или албанский. 18 февраля эта машина попала под обстрел вблизи Приштины. Стало ясно, что символы ООН – теперь простые мишени.
Атаки становились все более ожесточенными. 19 февраля косовские сербы разрушили два таможенных поста на границе с Сербией, прекратив работу в таможенной службе. Бойкоту подверглись также косовская полиция и суды. Большинство бунтовщиков, кстати, до сих пор не вернулись на работу. Любопытный факт: по закону их должны были давно уволить, но косовские власти продолжают начислять им зарплату. Это вопрос не только имиджа, но и безопасности.
Наиболее ожесточенные столкновения между сербами и силами международного присутствия произошли 17 марта. В тот день погиб полицейский ООН – украинец, и были ранены 64 его коллеги. Кроме того, пострадали 24 военнослужащих КФОР и несколько участников протеста.
Многие наблюдатели отмечали тогда, что пик насилия в Косово пришелся на предвыборную кампанию в самой Сербии. После майских выборов, на которых одержали победу прозападно настроенные демократы во главе с Борисом Тадичем, насилие в провинции пошло на убыль. Кстати, еще один любопытный факт: по итогам этих выборов впервые в парламент Сербии вошла сербская партия, поддерживающая независимость Косово (!).
Как бы там ни было, все эти месяцы косовские сербы протестовали против провозглашения независимости и развертывания Миссии Евросоюза (EULEX). При поддержке Белграда создавались параллельные структуры. Правительство Сербии пыталось установить свою власть в тех районах, где косовские сербы составляют большинство.
 Беженец-серб рассказывает о том, как албанцы разрушили его дом. Фото Григория Тамбулова (НГ-фото) |
Что же касается албанцев, то сразу после провозглашения независимости они развили бурную законотворческую деятельность. 9 апреля приняли Конституцию, которая вступила в силу 15 июня. Тогда же вступил в силу пакет законов о децентрализации и границах, а также о создании Министерства иностранных дел и разведывательной службы. 10 июня парламент принял национальный гимн, а 17 июня правительство санкционировало создание девяти «посольств» в государствах, которые признали Декларацию о независимости.
Конституция Косово не содержит никаких ссылок на роль или функции ООН или на резолюцию 1244. И хотя власти в Приштине формально высказались за дальнейшее взаимодействие с Объединенными Нациями, предпосылки для дальнейшего управления краем попросту исчезли. Наступило время для так называемой реконфигурации, то есть замены Миссии ООН на EULEX, в соответствии с планом Ахтисаари. Тут-то сербы увидели в ооновцах опору. Те, в кого еще недавно летели камни, стали казаться чуть ли не союзниками. EULEX у сербов ассоциировалась сугубо с независимостью Косово. Европейцы понимали, что на севере их не ждут, и предпочитали туда не соваться без серьезного повода.
12 июня генсек Пан Ги Мун сообщил о начале реорганизации Миссии ООН и передаче ее функций европейцам. В тот момент согласия по этому поводу не было ни в рамках СБ ООН, ни со стороны Белграда. EULEX, в состав которой вошли 2 тыс. полицейских, таможенников, судей и т.п., начала работать 9 декабря, лишь после того, как удалось договориться с правительством Сербии. Суть договоренности в том, что ведущую роль EULEX будет играть только в албанских районах Косово, а в сербских анклавах рычаги пока останутся у Миссии ООН при символическом участии европейцев. Сербия сняла свои возражения против расширения присутствия ЕС при условии, что тот будет соблюдать нейтралитет в вопросах статуса и действовать в рамках резолюции 1244 и под эгидой Миссии ООН (существование которых, напомню, косовская Конституция игнорирует).
Кроме того, местные сербские власти получили право осуществлять управление без вмешательства Приштины в таких сферах, как полиция, таможня, правосудие, транспорт и инфраструктура, границы, а также сербское культурное наследие. Косовские албанцы отвергли эти договоренности.
Надо сказать, что в южных районах Косово, где сербы живут в албанском окружении, изолированно от Сербии, реконфигурация прошла без особых проблем. Реальность подталкивает местных сербов к поиску взаимопонимания с окружающим миром. Во всяком случае вопросы, касающиеся жизнеобеспечения, здесь решаются гораздо эффективнее, чем на севере.
К сегодняшнему дню функции Миссии ООН в Косово, по сути, свелись к политическому посредничеству между Белградом и Приштиной. В свою очередь, EULEX продолжает укрепляться на косовской земле. Как видим, реконфигурация и связанные с ней разногласия не вывели Косово из равновесия.
Тем временем поводы для недовольства со стороны той или иной общины продолжают возникать с завидной регулярностью. Последним таким раздражителем стало известие о формировании в конце января сил безопасности Косово. В активном составе новой структуры – 2,5 тыс. военнослужащих, в резервном – 800. Обучать по стандартам НАТО «новобранцев» (многие из которых имеют опыт борьбы с сербской армией) будут западные инструкторы – главным образом британцы.
Как заявляется, косовские военнослужащие будут заниматься разминированием, тушением пожаров и другими чрезвычайными ситуациями. Белград и косовские сербы выступили против формирования этих сил, утверждая, что они строятся по моноэтническому принципу. И хотя для нацменьшинств предусмотрена 10-процентная квота, а официальными языками общения объявлены как албанский, так и сербский, служить сербы не собираются.
С одной стороны, ясно, что эти силы, у которых не будет даже тяжелого вооружения, не могут представлять угрозу для Сербии или косовских сербов. С другой, политическая символика косовских сил безопасности крайне болезненна для Белграда, поскольку ассоциируется с оформлением албанской государственности.
Выводы делать рано
Через год после провозглашения независимости Косово, как и прежде, далеко от благополучия. Безработица, разруха, беженцы, коррупция, межэтническая рознь, снующие повсюду и дублирующие друг друга международные организации... Все это непременные элементы картины, складывающейся в любой постконфликтной зоне.
Насколько будет успешным косовский проект, судить пока рано. Для этого должны пройти годы. Пока государство, не получившее широкого признания, не может утвердиться в качестве полноценного члена международного сообщества. Его экономика и внутренние преобразования полностью зависят от внешней помощи. И эта ситуация скоро не изменится. Разговоры о европейской перспективе могут служить хорошим стимулом для развития. Однако членство в Евросоюзе – это дело отдаленного будущего.
Успех урегулирования и становление Косово в качестве полноценного государства будет во многом зависеть от отношений с Сербией. Перспектива широкого признания откроется только в том случае, если Белград смягчит свою позицию по вопросу о независимости и получит гарантии того, что власти в Приштине соблюдают права сербского меньшинства.
Путь в большой мир начинается с примирения с соседом. Косовским политикам еще предстоит прийти к пониманию этого факта.
