Илья Кононов
Махмуд Ахмадинежад пытается демонстрировать дружелюбие.
Фото Reuters
В условиях формирования новой международной политики нет смысла возвращаться к старым предложениям. Такую фразу произнес спикер парламента Ирана Али Лариджани на встрече с Высоким представителем ЕС по внешней и оборонной политике Хавьером Соланой, которая состоялась в кулуарах Мюнхенской конференции по безопасности. Одновременно МИД Ирана выступил с призывом к президенту США Бараку Обаме не упустить имеющуюся возможность и начать переговоры по налаживанию двусторонних отношений: «Мы рассчитываем, что в своей политике господин Обама использует возможность для кардинальных изменений».
Настроен ли в действительности Тегеран на диалог с Вашингтоном? И каковы возможности Ирана в условиях «формирования новой международной политики», которая испытывает на себе возрастающее влияние мирового экономического кризиса?
Остались ли стимулы?
Когда еще в 2006 году руками Соланы «шестерка» мировых держав (РФ, США, КНР, Великобритания, Франция и Германия) передала Тегерану пакет в основном экономических стимулов в обмен на приостановку ядерной программы, о кризисе еще никто не думал. Не думал, очевидно, и летом прошлого года, когда Солана направил тот же пакет, назвав его обновленным. Однако даже если бы Иран объявил о полном свертывании ядерной программы, западные страны сегодня вряд ли оказались бы способными выполнить то, что ими было обещано.
Что, собственно, предлагается в пакете? Это «поддержка развития сельского хозяйства Ирана», «гражданские проекты в сфере защиты окружающей среды: инфраструктурные, научно-технические, высокотехнологичные», «развитие транспортной инфраструктуры», «поддержка при модернизации телекоммуникаций», «содействие социально-экономическому развитию Ирана» и так далее. Получается, что Запад сулил многомиллионные инвестиции, которые в нынешних условиях изыскать чрезвычайно сложно.
Пакет стимулов подразумевал также «облегчение доступа Ирана к мировой экономике, рынкам и капиталу». Были и более конкретные предложения. Например, «снятие ограничений с производителей, экспортирующих самолеты в Иран». Но в условиях общего спада спроса на авиапромышленность в новом рынке сбыта крайне нуждаются сами отраслевые компании.
Экономическая часть пакета к сегодняшнему дню во многом утратила свою актуальность. Впрочем, и при прежних условиях, в силу размытых формулировок, она не была особенно привлекательной для Тегерана. Между тем Иран вполне настроен принять участие в названном Лариджани процессе «формирования новой международной политики». Предоставить Тегерану такую возможность предлагается в политической части пакета стимулов.
Там большинство пунктов не утратило своей актуальности. Иран заинтересован в «улучшении отношений с «шестеркой» и ЕС» в целом, в «прямом контакте и диалоге» с мировыми державами. И, конечно, он хотел бы «играть важную и конструктивную роль в международных делах», для чего предвидится «создание соответствующих механизмов для консультаций и сотрудничества».
Не исключено, что именно на эти механизмы и намекал Лариджани, беседуя с высокопоставленными представителями «шестерки» в рамках Мюнхенского форума. Впрочем, по некоторым данным, он делал намеки также на то, что и Тегеран может оказаться готовым на новые уступки после предстоящих этим летом президентских выборов. Правда, их исход традиционно трудно предсказуем.
Обаме не пара
На данный момент ни один из основных политических лагерей Ирана (консервативный и реформаторский) не определился с единым кандидатом на выборы. От реформаторов уже выдвинулись двое – бывший президент Мухаммад Хатами и бывший спикер парламента Мехди Карруби. Ожидается, что в гонку вступит и бывший премьер-министр Мир-Хоссейн Мусави. Консерваторов, как предполагается, будет представлять нынешний президент Махмуд Ахмадинежад, претендуя на второй срок.
Между тем, если Тегеран действительно желает пойти на улучшение отношений с западными державами, оставлять Ахмадинежада в качестве президента, пожалуй, не лучшая идея. Несмотря на регулярные заявления Барака Обамы о готовности к прямому диалогу с иранцами, он вряд ли решится сесть за один стол с человеком, чье имя ассоциируется с воинствующей антиамериканской и антиизраильской риторикой. Он ему явно не пара.
Ахмадинежад пытается демонстрировать ответное дружелюбие. «Сейчас мир вступает в эпоху диалога. Новая американская администрация объявила о желании произвести ряд изменений и теперь говорит о курсе на диалог. Иранский народ готов вести переговоры, но в честной атмосфере и при взаимном уважении», – заявил сам Ахмадинежад, выступая на прошлой неделе по случаю 30-летней годовщины Исламской революции.
Не говоря от первого лица, иранский президент, выражал мнение первого лица в государстве – аятоллы Хаменеи. Именно он определяет всю государственную политику. И если он действительно настроен на улучшение отношений с Вашингтоном, то уже наверняка подбирает себе другой «рупор». Американцы выставили свое новое лицо. Очередь за Ираном.
 Мухаммад Хатами (в центре) был бы наиболее удобным собеседником для Запада. Фото Reuters |
Ставка на опыт
Другое дело, что в иранском политическом истеблишменте с такими обновлениями дела обстоят достаточно сложно. Да, Ахмадинежад стал для мира сюрпризом. Но не самым приятным. Преподносить еще один сюрприз в нынешней ситуации достаточно рискованно. Вероятнее всего, если режим аятолл все-таки пойдет по пути сближения с Западом, выбор будет сделан в пользу некого известного и проверенного во всех отношениях лица.
Хатами подходит под эти параметры. Но многие иранские наблюдатели говорят о том, что он сам не очень настроен идти на третий президентский срок. Более того, Хатами лично заявил, что в случае выдвижения упомянутого Мир-Хоссейна Мусави свои голоса он отдаст ему. А тот – «темная лошадка». Карруби же, как и на предыдущих выборах, играет роль «вора» голосов у реформаторского лагеря.
Существует мнение, что самым подходящим кандидатом в президенты был бы нынешний спикер парламента, а в прошлом главный переговорщик по ядерному досье – Али Лариджани. Он хорошо известен и на родине, и в мире. Он, хотя и консерватор, но умеренный. У него богатый дипломатический опыт. Он вхож в окружение Хаменеи и хорошо знаком с партийными элитами. Но пока свидетельств того, что Лариджани вступит в борьбу за президентский пост, нет.
