Балтийский кошмар

Акция протеста латвийских издателей, недовольных повышением налога на добавленную стоимость.
Фото Reuters

Если Латвия не получит помощь от МВФ, то окажется на грани банкротства – такое неутешительное заявление сделал в начале декабря министр финансов Атис Слактерис. Министр явно лукавил: на грани банкротства Латвия оказалась гораздо раньше.

Балтийский феномен

Еще год назад эту республику ставили в пример всему постсоветскому пространству – экономика Латвии развивалась высокими темпами, уровень благосостояния рос как на дрожжах. «Балтийский феномен», «экономическое чудо» – иностранные издания пестрили лестными заголовками. «Впереди нас ждет семь жирных лет», – обещал глава правительства Айгарс Калвитис.

Рига семимильными шагами приближалась к статусу города для миллионеров: цены на недвижимость росли с бешеной скоростью, как и количество дорогих машин на улицах. Простой работяга на латвийской стройке получал зарплату, порой превышающую 2000 долл. в месяц. И при этом людей катастрофически не хватало: предпринимателям приходилось даже «выписывать» рабсилу из-за рубежа – тех же Украины и Молдавии.

Никто не верил в то, что балтийское экономическое чудо закончится. И закончится так быстро... Обещанные премьером Калвитисом «семь жирных лет» длились чуть меньше двух и закончились настоящей катастрофой.

Кризис пришел неожиданно

Все рухнуло в одночасье, причем обратный процесс в первую очередь коснулся той сферы, которая поднималась быстрее всего – недвижимости. Если еще пять лет назад цены на типовые квартиры могли вырасти на 7% за месяц и никто бы не удивился, то в один прекрасный момент рост прекратился, а потом начался и спад.

Сейчас экономисты расходятся во мнении, с чего именно все началось: кто-то говорит о неудачной привязки лата к евро, кто-то об уводе денег нерезидентов, спровоцировавших в свое время бум на рынке недвижимости. Реальнее всего на данный момент выглядит «международный сценарий»: скачок цен на квартиры и землю пришелся как раз на тот период, когда активное завоевание жизненного пространства осуществляли международные кредитные учреждения. В Латвии зарегистрировано 22 банка, и каждый из них в тот период занимался в основном тем, что пытался увеличить долю ипотечного кредитования, снижая ставки ниже разумного предела. А тут еще проценты по межбанковским займам опустились до рекордно низких отметок: в 2003 году LIBOR составлял чуть больше 1%, а в 2006-м подскочил уже до 5%.

По мере того как дорожали деньги, латвийцам становилось все труднее выплачивать кредиты. А ведь на постсоветском пространстве широкие массы не имели ни малейшего представления о том, как работает ипотечное кредитование: обыватель не представлял, что ежемесячные выплаты в размере 500 латов могут дойти до 600 и выше. В итоге существенно увеличилась доля «плохих» кредитов. Банки стали избирательнее предоставлять новые займы (как покупателям квартир, так и застройщикам).

Тут еще и правительство подоспело с гениальными мерами: в латвийском законодательстве появилась графа об обязательном первом взносе при покупке недвижимости. На фоне всего этого местный рынок недвижимости практически рухнул.

Параллельно с ипотечным развивалось «бытовое» кредитование. Можно было взять кредит и на путевку в Турцию, и на новый холодильник, и на зимние сапоги. И народ охотно пользовался такими предложениями. Потерять работу никто не боялся, поскольку экономика росла со значительным опережением даже самых оптимистических прогнозов.

Тут стоит отметить, что деньги, влитые в местную экономику, росли совсем не из местных широт. У большинства банков имелись богатые (в основном скандинавские) «мамы», которые готовы были пойти на все, только бы отбить свою долю рынка. Если не было «мамы», в ход шли синдицированные кредиты. В итоге внешний негосударственный долг Латвии в этом году достиг 20 млрд. латов (около 40 млрд. долл.), что эквивалентно четырем годовым бюджетам страны. И это не считая государственного внешнего долга, до недавних событий еще не дотягивавшего до 2 млрд. латов (4 млрд. долл.).

Такое огромное количество денег, влитых в небольшую экономику за довольно короткий промежуток времени, не могло не отразиться на показателях инфляции. Еще весной она чуть было не дошла до 20% (максимальный рост цен пришелся на май и составил 17,9%). Рост зарплат к тому времени остался в прошлом. Подоспело и правительство со своим планом ограничения инфляции, главную мысль которого можно свести к составлению бездефицитного бюджета и остановке роста зарплат в общественном секторе.

Однако на практике сделать это оказалось гораздо сложнее, чем можно было себе представить. Если сначала министерства урезали кубышки и сокращали «мертвых душ», то ближе к концу года стало понятно, что косметическими методами кризис не преодолеть. И все, возможно, было бы не так плохо, если бы у страны скопились хоть какие-то резервы. Однако за «жирные» годы Латвия в отличие от многих других стран так и не догадалась создать специальный фонд.

Parex ускорил кризис

В довершение картины на голову правительству свалился еще и Parex bank, который, по официальной версии, и вынудил Латвию обратиться за помощью к Международному валютному фонду и вообще ко всем, кто даст денег. Почему с латвийским кредитным монстром случилось то, что случилось, сейчас никто точно объяснить не может.

По официальной версии, Parex оказался в крайне невыгодном положении на международном финансовом рынке. Как раз в 2009 году наступает срок погашения синдицированных кредитов, нужна перекредитация. А заемщики якобы дали ясно понять: пока у вас не будет государственных гарантий, сделки тоже не будет (как раз к тому времени подобными гарантиями заручились шведские конкуренты). Потом выяснилось, что этого мало и для выживания государству нужно не только гарантировать кредиты, но и перенять банк в свою собственность. Пошли слухи о русском следе: мол, банк потопили деньги нерезидентов, внезапно уплывшие в Россию. Однако если бы это действительно было решающим фактором, то в крайне затруднительном положении оказался бы не только Parex.

То, что происходило с латвийской финансовой системой после объявления о переходе к государству контрольного пакета местного гиганта, походило на истерику. Из банков уплывали вклады, курсы валют скакали, а политики окончательно запутались в своих комментариях: сегодня мы не берем кредит у МВФ, завтра уже берем, сегодня берем 3 млрд., завтра – пять, сегодня Parex стабилен, завтра государство уже перенимает более 80% акций.

Такое откровенное ежедневное вранье опустило рейтинги правящих политиков ниже разумных пределов, народ перестал верить официальным комментариям и занялся распространением слухов. Непонятно кем запущенная информация о возможной девальвации лата привела к тому, что за два дня курс евро по отношению к лату прыгнул с 71 до 79 сантимов. Потом панике поддались и сами госструктуры, которые начали ловить злоумышленников.

Настоящей сенсацией стало задержание провинциального экономиста, который просто посоветовал читателям региональной газеты не держать деньги в банке. Еще одного мнимого злоумышленника допросили в связи с тем, что во время своего концерта тот пошутил насчет выемки депозитов. Потом стало известно, что сотрудники спецслужб проводят воспитательные беседы с банковскими служащими, якобы призывая их не распространить сведения о реальном положении финансовой системы.

Последней каплей стал план стабилизации экономики. Данный документ, принятый парламентом, подразумевает повышение налога на добавленную стоимость, ликвидацию пониженной ставки, рост акцизов на алкоголь, сигареты и кофе. Многие представители коммерческого сектора уже предупредили о грядущей волне банкротств. С другой стороны, правительство намерено урезать зарплаты в госсекторе на 15% и сократить число служащих.

Впрочем, политики пытаются убедить латвийский народ в том, что все будет хорошо. Но вот прогнозов – когда именно – никто из них давать уже не решается.

Рига