Европа обратилась к неолиберальным рецептам

Восстановить европейское благополучие будет непросто.
Фото Reuters

Европейская комиссия сумела обобщить разноголосые и фрагментированные предложения по борьбе с финансовым и экономическим кризисом в единый план оздоровления европейской экономики, который будет вынесен на одобрение Совета ЕС 11–12 декабря.

Финансовый кризис раскрепостил удивительные по мощи силы, которые перевернули привычные экономические стереотипы и превратили экономических агентов в своих противоположностей. США – с их предложениями ввести трехмесячный мораторий на отчуждение купленного по ипотеке жилья в случае банкротства должника, программой почти всеобъемлющего страхования здоровья, субсидиями на бензин малообеспеченным семьям – сочли наикратчайшим выходом из кризиса меры, подозрительно напоминающие государственный капитализм a la europeenne. Великобритания вообще прибегла к ненавистной практике национализации проблемных финансовых институтов. А Европа, похоже, обратилась к неолиберальным рецептам.

Предложенный на днях план не только предусматривает налоговые послабления для европейских компаний на сумму 200 млрд. евро, или 1,5% от общеевропейского ВВП, но и содержит меры, призванные облегчить жизнь главной «тягловой лошадке» европейской экономики – малому бизнесу, в том числе освобождение микропредприятий от обязанности предоставлять годовую налоговую отчетность, облегчение доступа к конкурсам на государственные закупки, обязательство государственных учреждений проводить платежи в пользу предприятий в течение одного месяца.

Показательно, но в плане оздоровления европейской экономики нет ни слова о целенаправленном финансовом спасении кредитно-финансовых институтов еврозоны. Конечно, это не лишает национальные правительства права оказывать индивидуальную помощь проблемным банкам (что многие из них уже сделали), но в политическом контексте отсутствие подобных мер свидетельствует о возобладании немецкого подхода в экономическом мышлении единой Европы. Суть этого подхода выражается просто – бюджетная дисциплина превыше всего. В течение кризисной осени Германия оставалась едва ли не единственной страной ЕС, которая отказалась спасать заваливающиеся банки при помощи госкредитов и фактически ввела запретительные условия для государственного кредитования, исключив возможность употребления помощи на увеличение капитала, скупку активов, выплату дивидендов акционерам в течение 18 месяцев и зарплат, включая бонусы, высшему менеджменту свыше 500 тыс. евро в год. Единственный же «спасенный» банк – Hypo Real Estate AG – удержался на плаву благодаря помощи других немецких банков, правда, оказанной по настоятельной просьбе правительства.

Нежелание канцлера ФРГ Ангелы Меркель принимать на себя дополнительные проблемы европейских и немецких банков, часть из которых и так является государственными, поставила крест на намерении президента Франции Николя Саркози разделить ответственность за спасение финансовых институтов между всеми государствами еврозоны, а точнее – между всеми европейскими налогоплательщиками. Оснований для поддержки предложений Саркози у Германии действительно немного. Благодаря жесткой бюджетной дисциплине, в том числе повышению НДС, замораживанию роста заработной платы, либерализации рынка труда, ужесточению порядка выдачи социальных пособий, она сумела выправить показатели дефицита бюджета до 0,2% ВВП. В то время как Франция до сих пор балансирует на верхней границе нормы, рискуя навлечь на себя гнев Еврокомиссии с дефицитом бюджета в 2,9% ВВП.

У предложенного Еврокомиссией плана две цели: в краткосрочной перспективе европейцы при помощи этих мер надеются повысить спрос и восстановить доверие потребителей, в долгосрочной – обеспечить экономический рост и устойчивое повышение благосостояния. Первая из целей действительно представляется неотложной. Доверие потребителей в Европе снизилось в ноябре на 25 пунктов, а ожидания предпринимателей на ближайшие шесть месяцев, по данным немецкого института Ifo, разбивают любые надежды на скорую активизацию деловой деятельности. Здесь главный вопрос заключается в том, не окажутся ли краткосрочные меры, то есть накачивание экономики дешевыми деньгами, губительными для долгосрочной перспективы – удержания стабильности цен в еврозоне и обеспечения устойчивого экономического роста.

Глава Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу надеется направить помощь в правильное русло. Фото Reuters

С одной стороны, европейские пакеты помощи финансовым институтам выглядят более чем скромными в сравнении с наполеоновскими замашками американского правительства, уже «наспасавшего» экономику на 940 млрд. долл. С другой стороны, в условиях дефицита средств, усугубленного планируемыми налоговыми каникулами, европейские правительства будут массово прибегать к выпуску государственных долговых обязательств.

Прогнозы на 2009 год предрекают 30-процентное увеличение объема выпуска гособлигаций по сравнению с текущим годом – до 856 млрд. евро в абсолютных цифрах. Это не только чревато нарушением бюджетной дисциплины, регулируемой Маастрихтскими критериями, но и «опасно» приходом иностранных инвесторов, прежде всего суверенных фондов из недемократических стран, деятельность которых на своей территории европейцы пытаются ограничивать. Об уровне интереса иностранных инвесторов к европейским государственным и корпоративным облигациям свидетельствует тот факт, что на 31 октября 62% всех государственных обязательств Франции были выкуплены нерезидентами. Не исключено, что такая же картина наблюдается и в отношении обязательств частных компаний, которые также активно прибегают к подобным заимствованиям. Саркози признал эту опасность и поспешил предупредить, что не позволит иностранным фондам извлечь выгоду из падения котировок французских компаний на бирже. В условиях сокращения государственных доходов и щедрых планов спасения экономики обеспечить это будет непросто.

Впрочем, инфляционные риски мало пугают Брюссель: предложенный план лишний раз подтвердил, что нынешний экономический кризис воспринимается в Европе как уникальная и совершенно необходимая возможность для обновления инфраструктуры и кардинального инновационного скачка. Для этого требуются огромные средства, которые в отличие от «виртуальной» помощи банкам будут закатаны в реальный асфальт дорог и взлетно-посадочных полос, вложены в существующие дома и объекты инфраструктуры, направлены на развитие энергосберегающих технологий.

«Умные инвестиции» Евросоюза составят более 7 млрд. евро и будут направлены на финансирование разработки электрических автомобильных двигателей нового поколения в рамках частно-государственного партнерства (5 млрд. евро), строительство «энергосберегающих» домов (1 млрд. евро) и заводов «будущего» (1,2 млрд. евро), не считая финансирования крупных инвестиционных проектов в размере 4,5 млрд. евро из средств фонда взаимодействия, а также высвобождения 5 млрд. евро на работы по повышению совместимости энергетических сетей и другие подобные инициативы.

Именно такого перспективного видения экономического кризиса остро не хватает российским властям. Конечно, отдельные предлагаемые правительством меры могут быть сочтены «стратегическими», как, например, меры по повышению конкуренции или усиление контроля за банками, получившими средства господдержки, с целью недопущения вывода средств за границу.

Однако в целом российские экономические власти продолжают считать «заливание» деньгами пусть стратегических, но неэффективных и зачастую отсталых производств, позволяющее государству избавиться от ответственности за развитие инфраструктуры, единственным доступным решением нынешних проблем. Если передовая Европа задумалась о стратегических инвестициях и обновлении производственной базы, то и России стоило бы рассмотреть подобные меры.