Игра в кумира на волне радости

"Мы победили!" Эти слова приобретают разное звучание в устах многочисленных сторонников Барака Обамы.
Фото Reuters

Выстрелы в Гарлеме не то чтобы дело редкое, но чрезвычайное. Стреляют не каждый день. В ночь с четвертого на пятое ноября здесь, кажется, настрелялись на четыре года вперед – до следующих выборов. И полиция, в общем-то, не особо и возражала.

Да оно и понятно – повод радоваться у жителей этого знаменитого на весь мир нью-йоркского района был действительно исторический: впервые Америка избрала себе чернокожего президента. И хотя, строго говоря, афроамериканцем Барак Обама считаться может только наполовину, весь Гарлем захлебывался от восторга.

Единство разнообразия

– Мы победили! – эти слова, которые постоянно выкрикивали на разных улицах имени негритянских героев борьбы за права своего народа, несли совершенно иной смысл, чем ровно та же фраза – в центре Манхэттена, на Таймс-сквер.

На Таймс-сквер «МЫ» – это отчеканенные на центах и отпечатанные на долларах Pluribus Unum – единство разнообразия. Это те, кто усердно платил взносы на нужды Демократической партии, кто против войны в Ираке, кто против безответственности правительства в экономике, кто устал от примитивизма в политике. И те, кто хочет темнокожего президента. Но последнее – лишь в том числе.

В Гарлеме «МЫ» звучит по-другому. Здесь сплошное единство и почти никакого разнообразия. Здесь имеет значение только цвет. Концентрация черного в слове «МЫ» – зашкаливает за 100%. И несмотря на важность для сегодняшней мировой политики тех вещей, о которых думает Таймс-сквер, – то, о чем плачут от восторга в Гарлеме, гораздо больше и важнее для истории Америки.

Пока это в эмоциях. В автомобильных гудках и невероятном количестве света в два часа ночи – когда в обычные дни здесь тихо и темно. В портретах Обамы на капотах, багажниках, дверях, бамперах и стеклах автомобилей. В его имени на шарфах и шапках на торчащих из этих автомобилей головах. И глядя на каждого второго их обладателя, вдруг понимаешь, насколько белым, по сравнению с этими людьми, будет первый темнокожий президент Америки. Но для них он чернее самого черного. Им сейчас не важно, что он думает про войну в Ираке и как собирается вытаскивать страну из финансовой ямы. Сейчас это все пустое. К этой победе они шли сотни лет. Это ИХ президент. Потому они и кричат – «МЫ победили!».

А на Таймс-сквер верят, что это просто победа над Бушем.

Эта победа значит многое для Америки, так сильно зависящей от отношений двух рас. С момента кровавых негритянских восстаний прошло каких-то полвека, с межрасовых уличных войн в Лос-Анджелесе – всего двадцать лет. Что изменилось за это время? Разве что Майкл Джексон стал белым?

Теперь в моде иные превращения. Уже и шутка пошла – Белый дом вскоре будет переименован в Черный.

Кумир уже на знаменах

Но кроме шуток – победа Обамы даст неимоверный импульс развитию самосознания афроамериканцев. А за пределами США – движению национальных и расовых меньшинств. Франция приходит первой на ум – все помнят, как выражали свою позицию чувствовавшие себя многие десятилетия угнетенными этнические группы. Теперь у них есть ориентир и пример того, что политические методы могут быть, оказывается, эффективнее поджога машин.

И трудно оценить – хорошо это или плохо. В целом.

Очевидно, масштабно. Но вот с каким знаком – плюс или минус? Черное или белое?

Обама уже на знаменах – их можно было наблюдать и в Гарлеме, и на Таймс-сквер. Изображение, стилизованное под известный портрет Че Гевары, разошедшийся по миллионам футболок. Пока это лишь прикол, игра в кумира на волне радости. Радости одних за победу темнокожего кандидата. И радости других – за поражение Белого дома.

Станет ли Белый дом Черным?

Что теперь будет с Белым домом? Увеличится ли там количество представителей темнокожих? Вопросы, которые, стесняясь, задают друг другу представители политической элиты США.

Колин Пауэлл и Кондолиза Райс были исключениями. Теперь все может быть по-другому. И в Белом доме цвет имеет значение. Рьяная республиканка Кондолиза Райс сказала, что гордится победой демократа Барака Обамы. И это не обычная политкорректность. Ее поздравления избранному президенту мировые агентства передали с пометкой «срочно».

У Барака Обамы есть, кстати, своя Райс. И тоже афроамериканка. И тоже во внешней политике. Ее прочат на важнейший пост советника президента по национальной безопасности – так же, как и ее однофамилица в первые годы президентства Буша. Сьюзен Райс, один из активных членов его предвыборной команды, занимала различные должности в Совете национальной безопасности США в администрации Билла Клинтона, а затем – пост заместителя госсекретаря США при Мадлен Олбрайт. Занималась в основном Африкой, но считается экспертом по широкому кругу проблем. Сейчас как раз время определяться с членами новой администрации. И Райс – среди руководителей так называемой переходной команды, имена членов которой Обама уже назвал. В ней, кстати, немало тех, кто работал с Биллом Клинтоном. Назван руководитель аппарата Белого дома – бывший политический советник президента Клинтона Рам Эмануэл. Джон Подеста, занимавший пост главы аппарата у Клинтона, тоже в числе первых в «переходном» списке Обамы.

Версий по персоналиям в новой администрации сейчас хватает. И ясно, что от имени госсекретаря будет зависеть и внешнеполитический курс. Но лишь в нюансах. По сути же он мало зависит даже от имени президента. По отношению к России – так уж наверняка.

Новый сезон больших иллюзий

Внешняя политика в США всегда строилась на основе двухпартийного консенсуса. Поэтому ожидать позитивных изменений в отношениях с Москвой после смены администрации в Вашингтоне тоже не следует. По сравнению с Джоном Маккейном Барак Обама может выглядеть голубем. Но лишь выглядеть.

Да, его высказывания относительно России были куда сдержаннее призывов ветерана вьетнамской войны исключить Россию из «большой восьмерки». Обама не называл себя грузином, как Маккейн, но точно так же осудил Москву за военный ответ на нападение Грузии на Южную Осетию.

Обама внушает оптимизм своими предвыборными лозунгами о необходимости переговоров не только с друзьями, но и с врагами. В первую очередь речь шла об Иране – он заявлял о необходимости говорить с Тегераном. Но насколько серьезным может быть этот диалог, учитывая недавнюю историю отношений США и Ирана? Учитывая присутствие огромной военной группировки США в Персидском заливе. Учитывая жесткий настрой иранского президента Махмуда Ахмадинежада, настаивающего на продолжении обогащения урана. В отличие от Буша и Маккейна Обама готов говорить с Ахмадинежадом, но он никогда не говорил, что готов идти ему на уступки. А без них компромиссов не бывает.

С Россией еще сложнее. Один из главных советников по международным делам в команде Обамы – Збигнев Бжезинский, человек, поставивший своей целью развал Советского Союза и до сих пор считающий эту задачу невыполненной. Он из тех, кто привык формировать идеологию и стратегию – с удобным прикрытием в виде взаимных улыбок лидеров. За разрядкой Брежнева–Картера последовало финансирование моджахедов в Афганистане, совместное фото с Усамой бен Ладеном (тогда еще соратником в борьбе с советской угрозой) и мат на геополитической шахматной доске Советскому Союзу, который поставили уже его последователи, но по написанному им сценарию. Теперь у него есть возможность снова подвигать фигуры.

Не стоит строить иллюзий, что Обама не будет поддерживать Грузию в конфликте с Россией или откажет ей, а также Украине в продвижении по пути демократии в НАТО.

Возможно, как он и заявлял, Обама пойдет по пути сокращения ядерных арсеналов. Однако на этом направлении крайне важны такие понятия, как проверяемость и необратимость сокращений. А пока военно-политические элиты США – кстати, тоже на основе двухпартийного консенсуса – придерживаются идеи игры в сокращение ядерных арсеналов. То есть уменьшения количества ядерных боеголовок на боевом дежурстве исключительно. При этом, грубо говоря, снятая с ракеты боеголовка, но не уничтоженная, будет считаться сокращенной. Плюс ко всему Вашингтон против каких бы то ни было мер проверок. Отойдет ли Обама от этой схемы и согласится ли на реальные сокращения в духе Договора СНВ-1 и так и не вступившего в силу СНВ-2?

Захочет ли он менять психологию отношений с Россией? Прислушается ли к аргументам Москвы об угрозе для России системы ПРО США в Европе? Тем более после решения о размещении тактических ракет в Калининградской области. Пока оснований для таких надежд нет.

Надеяться можно лишь на то, что Обама постарается вести себя не так резко, как Джордж Буш, во внешней политике. Но будет ли это смена сценария или, как обычно, просто декорация?

Это все серьезные вопросы, требующие долгого анализа – прежде всего со стороны самого Обамы и его команды.

И ответы на них будут даны не так скоро, как возникнут разговоры о новой эпохе в отношениях Москвы и Вашингтона, после того как два молодых президента – Дмитрий Медведев и Барак Обама – посмотрят друг другу в глаза... За улыбками и рукопожатиями будет много иллюзий и ожиданий. Как уже было много раз в российско-американских отношениях. От того, кто в Вашингтоне правит – республиканцы или демократы, – концептуально для Москвы ничего не менялось. И пока что нет оснований полагать, что для России – в отличие от Америки – что-то изменится со сменой цвета кожи нового президента США.

Нью-Йорк