Сергей Толстов Внешнеполитическому позиционированию Украины всегда была присуща некоторая амбициозность. Время от времени в политических документах и программных заявлениях появлялся тезис о возможностях страны играть роль регионального лидера. Тем не менее в последние годы статус Украины в европейской политике существенно пошатнулся. Расчеты на признание со стороны ЕС европейской перспективы Украины остаются весьма призрачными. Повышение экономической роли ГУАМ как перспективного экономического и транзитного объединения требует постоянных усилий и привлечения инвестиций. Внутренние политические противоречия ведут к потере возможностей, которые могли бы быть использованы в условиях стабильного функционирования власти. Но наиболее существенной экономической неудачей последних лет стала потеря прямых контрактов на поставки газа из стран Центральной Азии.
Перетасовка интересов
Как обычно, причин здесь несколько. Среди внутренних факторов можно отметить изменение типа политического мышления. Украинские политики все чаще апеллируют к тиражировавшимся на Западе ценностям, включая либеральную рыночную экономику, которая придет и все расставит по своим местам, и демократию, которая обеспечит внутреннюю стабильность. При этом реализация долгосрочных внешнеэкономических и политических интересов либо отошла на второй план, либо отброшена как ненужный хлам.
В отличие от США, стран ЕС, Китая, Южной Кореи и Японии, украинская дипломатия весьма пассивна в поддержке национальных экономических интересов и содействии продвижению украинских компаний. Первый тревожный сигнал прозвучал в 2005 году, когда государственный концерн «Нефтегаз Украины» не смог подписать контракт на продолжение прямых поставок газа из Туркмении. Затем, после смены власти в Ашхабаде, угроза потери контрактов коснулась и действовавших в этой стране строительных компаний «Укртрансбуд», «Интербудмонтаж» и «УкрАзиаБуд». Президент Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов предъявил претензии по незаконченным объектам, пригрозив разрывом контрактов и разбирательством в Международном арбитражном суде. Однако интересы компаний не получили ни политической, ни консультативной поддержки со стороны украинского правительства. Вместо скрупулезного анализа ситуации и содействия в решении технических проблем правительство предпочло не вмешиваться. Эффективность работы межгосударственных и межправительственных комиссий по экономическому сотрудничеству незначительна. В результате – экономические связи сводятся к торговле товарами, военные контракты со странами региона достаются Китаю и России, расширяется доля участия третьих стран в энергетике.
Пересмотр правил
В обозримой перспективе Центральная Азия будет оставаться сферой острого экономического соперничества и регионом, открытым для внешних влияний. Эксперты отмечают роль региона как своеобразного буфера между Россией и Китаем. Развитие рыночных отношений обострило восприятие экономических, культурно-цивилизационных, конфессиональных и этнических различий. Государства-соседи ощутили себя конкурентами в борьбе за выживание и конкурентами на рынке энергоносителей.
При растущем дефиците энергоресурсов интересы внешних игроков будут концентрироваться на расширении добычи и маршрутах транспортировки нефти, газа и других сырьевых ресурсов. Конкуренция схем и маршрутов транзита нефти и газа приобрела невиданный размах. США и ЕС настойчиво лоббируют транзитные схемы в обход России – через Каспий, Азербайджан и Турцию. Китай финансирует прокладку трубопроводов из Туркмении и Казахстана. Российская инициатива постройки Прикаспийского газопровода получила приоритет только за счет обязательства синхронного повышения закупочных цен. Весьма вероятна ситуация, при которой трубопроводов будет больше, чем имеется в наличии ресурсов, что потенциально ведет к галопирующему росту цен и существенным трудностям в экономиках развитых стран.
При этом проблемы энергообеспечения чаще связаны с политическим, чем экономическим аспектом. В том числе стремительный рост цен на энергоносители, угроза дефицита добываемых ресурсов, проблемы их распределения между заинтересованными потребителями. В этих условиях становится неизбежной конкуренция не только между поставщиками, но и между потребителями. Не случайно в США политики предлагают рассматривать вопросы энергопоставок не как элемент сугубо рыночных отношений, а признать их проблемой военной безопасности. При таком подходе уже в недалеком будущем получение контрактов на добычу ресурсов и строительство трубопроводов может сопровождаться применением методов военного контроля.
До сих пор проблема формирования цен и согласования условий транзита нефти и газа в рамках СНГ не находит достаточного понимания. В феврале 2008 года российское правительство денонсировало последний реликт постсоветской «многосторонней дипломатии» – Соглашение о транзите природного газа от 3 ноября 1995 года, которое предполагало свободный транзит природного газа независимо от происхождения, места назначения или его владельца, а также согласованные меры по обеспечению экономики и населения государств – участников соглашения бесперебойным газоснабжением. Хотя соглашение имело скорее морально обязующий характер, его отмена свидетельствует, что формально многосторонние правила транзита отсутствуют. О перспективах Единого экономического пространства всерьез говорить также не приходится.
Монопольный статус «Газпрома» позволяет обеспечивать рост экспортных доходов и кажется на первый взгляд незыблемым. Но такое положение сможет сохраняться лишь до тех пор, пока не начали действовать альтернативные маршруты поставок нефти и газа. Первый из таких маршрутов (из Туркмении в Китай) должен начать действовать в 2009 году. 30-летний контракт на поставки газа содержит условие, что в случае нехватки объемов газа поставщик должен обеспечить его из других источников.
Тема диверсификации маршрутов транспортировки актуальна и для президентов Казахстана и Азербайджана. В последнее время о диверсификации все чаще заявляет и «Газпром».
Предложения Украины
В свою очередь, Киев призывает к переговорам и консультациям Россию, страны Центральной Азии и Украину по вопросам энергопоставок и транзита. Поставленные цели предполагают ослабление ценовой конкуренции, формирование перспективных планов и заключение долгосрочных соглашений. По крайней мере если долгосрочные соглашения заключаются с основными европейскими потребителями, то почему бы не решать проблемы в аналогичном ключе с ближайшими партнерами по поставкам и транзиту? Эта тема представляет интерес не только для Киева, но и для среднеазиатских партнеров. Энергетическое направление, по-видимому, станет одним из приоритетов нового украинского посла в Москве Константина Грищенко, одна из задач которого – содействовать возобновлению прямых поставок среднеазиатского газа.
Дополнительным аргументом можно считать инициативу формирования Балтийско-Черноморско-Каспийского энерготранзитного пространства и создания в Киеве диспетчерского центра, который должен будет вести учет транзита по всем сухопутным трубопроводам из России и стран Центральной Азии в Европу.
Учитывая обострение полемики по Черноморскому флоту и отношений Украины с НАТО, момент для долгосрочного и взаимовыгодного урегулирования нефтегазовых отношений не самый удачный. Хотя до сих пор в украинско-российских контактах на всех уровнях удавалось разделять вопросы политики и экономики. Такой подход мог бы сработать и на этот раз, став стимулом для ослабления напряженности по политико-идеологическим сюжетам.
