Марина Перевозкина
Встречу президента Молдавии Владимира Воронина (справа) и лидера Приднестровья Игоря Смирнова наблюдатели считают знаковой.
Фото ИТАР-ТАСС
Бывший спикер парламента Приднестровья, генеральный секретарь Межпарламентской ассамблеи непризнанных государств Григорий Маракуца в интервью «НГ» рассказал о некоторых подробностях взаимоотношений самопровозглашенных республик и Москвы.
– В поручении правительству, которое дал недавно президент Путин, ничего не сказано об отношениях России с Приднестровьем. Почему?
– Многие из вопросов, о которых идет речь в поручении Путина, у нас уже решены. Еще пару лет назад был подписан протокол Смирнов–Жуков об экономических взаимоотношениях России с Приднестровьем. В развитие этого протокола даны поручения, и наши министерства напрямую работают с соответствующими ведомствами РФ. Например, приднестровское Министерство образования – с российским. Если Молдавия пошла по румынским стандартам или так называемому французскому стандарту, то мы остались в российском образовательном стандарте. У нас и защита диссертаций, и ординатуры – все идет совместно с Россией. Наш Минздрав поддерживает прямые связи с российским. Прорабатываются определенные программы оснащения наших медицинских учреждений, оказывается помощь по подготовке кадров. В области сельского хозяйства меньше связей, хотя мы в прошлом году получили кредит на 9 миллионов долларов для покрытия потерь от засухи. Сейчас эти деньги выдаются нашим аграриям в виде долгосрочного кредитования. Когда мы решали этот вопрос на Верховном совете, приезжал председатель комитета Госдумы по экономической политике и предпринимательству. По его словам, эта линия будет продолжена на основе межпартийных взаимоотношений между «Единой Россией» и партией «Обновление» и в рамках межпарламентских контактов, а на поддержание приднестровской экономики ежегодно будет выделяться все больше средств. Инвестиций в пределах 20–40 миллионов долларов в год, которые были, не решают проблемы. Чтобы поднять экономику, нам нужны большие вложения.
– А как обстоят дела с консульским обслуживанием?
– Российского консульства у нас нет, этот вопрос блокирует Кишинев. В связи с определенным потеплением в наших отношениях, думаю, эта позиция изменится. Сейчас в Тирасполе работает пункт консульского обслуживания. Там выдают паспорта, визы и обслуживают тех, кто уже является гражданином РФ. Часть сотрудников пункта – из российского посольства в Кишиневе, часть – набраны из числа жителей Приднестровья.
– Странно, что со стороны Кишинева не было такой громкой реакции на действия России, какую сейчас мы наблюдаем со стороны Грузии...
– Думаю, пошумят и успокоятся. Если власти Грузии или Молдавии в самом деле заботятся о судьбе людей, живущих в непризнанных республиках, и заинтересованы в том, чтобы эти территории не деградировали, то надо как-то работать до окончательного определения статуса этих республик. Как можно быть против того, чтобы у тамошних жителей было консульское обслуживание, экономические программы, чтобы они не умирали с голоду! Попытка экономического и политического удушения непризнанных республик со стороны центральных властей осуществлялась много лет.
– Недавно состоялась первая за несколько лет встреча президентов Молдавии и Приднестровья. Можно считать это прорывом в решении приднестровского вопроса?
– Я не знаю точно, что было на встрече. Но человек, обладающий аналитическим умом, может делать выводы на основании того, что было после нее. Вышли к прессе оба президента. Воронин говорит, что удовлетворен встречей и надеется, что дальнейшие контакты приведут к тому, что приднестровский вопрос решится в рамках территориальной целостности Молдавии, в рамках действующей Конституции и даже в рамках принятого молдавским парламентом закона о Приднестровье. Затем выступает Смирнов и заявляет, что вручил Владимиру Николаевичу (Воронину. – «НГ») договор о дружбе и сотрудничестве между Молдавией и Приднестровьем и ожидает, что тот его скоро подпишет. Из этого можно сделать вывод, что эйфория в связи со скорым решением вопроса, тем более на тех принципах, на которых настаивает Кишинев, преждевременна. Конечно, садиться за стол переговоров и искать пути решения проблем всегда лучше, чем смотреть друг на друга через прицел. Воевать никто уже не хочет. Даже если окончательное решение не будет найдено в течение двух-трех и более лет, все равно надо встречаться. Есть вопросы житейские, важные и для Кишинева, и для Тирасполя. Их надо решать сегодня, а не ждать окончательного урегулирования конфликта. Есть вопросы человеческого общения, транспортного сообщения, совместного энергетического обеспечения, экономических взаимоотношений. Их нельзя разрушить окончательно. Потому что люди ездят, что-то покупают, продают. Экономическая блокада Приднестровья ухудшила взаимоотношения между Кишиневом и Тирасполем. Те товары, которые раньше шли из Приднестровья в Молдову и наоборот, теперь идут на Украину, в Россию. И что, кто-нибудь от этого выиграл? Никто не выиграл, все проиграли. Те же самые товары Молдавия завозит теперь из Италии, и они там не дешевле.
А президент Смирнов установил стопроцентную пошлину на товары из Молдавии, вроде как в отместку Воронину. И что? Мы стали завозить товары из других регионов, а Молдавия рядом, у нее выгоднее брать. Все это только мешает работать.
– На чем же строится оптимизм российских политиков и экспертов, в основном близких Кремлю, которые сейчас говорят, что приднестровский конфликт вот-вот будет урегулирован?
– У меня нет оснований для такого оптимизма. Хотя «вот-вот» бывают разные. Вряд ли это произойдет в течение года. Тут есть и некий налет приближающихся в Молдавии выборов. Вероятно, нынешние шаги продиктованы стремлением правящей Партии коммунистов сохранить свои позиции. Что они могут предъявить избирателям после второго срока пребывания у власти? Ведь главный лозунг у них был именно урегулирование конфликта в Приднестровье.
– Возможно, России действительно выгодно объединить Молдавию при условии соблюдения ее интересов, например закреплении там российского военного присутствия...
– Это выгодно не только России, это выгодно всем, в том числе и Молдавии. А вот объединиться на таких условиях, которые сегодня предлагает Кишинев, в рамках унитарной Молдовы, думаю, не получится. Приднестровье на такой шаг вряд ли пойдет. Иметь какие-то ассоциированные отношения – это возможно.
– А если Москва надавит на Смирнова?
– Россия как посредник и гарант много усилий приложила к тому, чтобы встреча состоялась. Разумеется, никакого давления в виде угроз или чего-то подобного не было. Учитывая определенное упрямство исполнительной власти Приднестровья, российская помощь Тирасполю в последнее время была сокращена и шла через парламент. Можно это расценить как давление. Но Москва и на Кишинев оказывала давление, чтобы заставить его сесть за стол переговоров. Запад тоже заинтересован в диалоге, но ему нужны переговоры с известным результатом. По западному сценарию это должна быть единая страна Молдавия, ну и Приднестровью дадут какой-то непонятный статус. Я считаю, что стороны на паритетных началах должны совместно искать приемлемую формулу.
– Есть сведения, что планируются новые встречи между приднестровским и молдавским лидерами. Что будет дальше?
– А дальше будет так. Если они воплотят в жизнь то, о чем договорились, будут созданы рабочие группы по всем направлениям. В области экономического сотрудничества, транспорта, торговли, интеграции предприятий, образования. Эти комиссии наработают определенный материал и предложат для подписания некие документы. Они выработают предложения, и те, возможно, будут даже подписаны. Но вряд ли соглашения будут реализованы. Потому что между нами существует несколько десятков подписанных документов, в том числе и подписанных нынешним президентом. Но они так и лежат под сукном. Должны быть разработаны механизмы гарантий выполнения соглашений, где должно быть сказано, что если какая-то сторона захочет выйти из соглашения, то это ее проблемы, а все остальные, в том числе и посредники – Россия и Украина, – будут эти соглашения выполнять.
– А может, Москва на примере приднестровского урегулирования ищет некую универсальную модель, которую можно было бы применить и в Грузии, например┘
– Конечно, России желательно, чтобы вся Молдавия осталась в зоне ее геополитического влияния, а не только Приднестровье.
– А как это сделать?
– Работать надо.
