Оксана Антоненко
Год назад Бронзовый солдат покинул холм Тынисмяги.
Фото Reuters
В странах Балтии к памятникам советской эпохи относятся по-разному. Если Латвия и Литва переболели «агрессией» еще в начале 90-х годов, то Эстония, напротив, только сейчас достигла пика своей ненависти к скульптурам коммунистического периода. При этом каждое движение советского монумента происходит в рамках политтехнологий, а его отголоски слышны либо в транзитных портах, либо на железных дорогах, либо на полках магазинов.
Прошлогодняя история с переносом Бронзового солдата в Таллине облетела все мировые СМИ. И дело вовсе не в том, что мировое сообщество интересовал вопрос размещения советских монументов – события в Таллине стали причиной драк, погромов, смерти...
«Нельзя воевать с кладбищами и памятниками», – заявил президент Латвии Валдис Затлерс незадолго до своего избрания. Он прав и не прав одновременно. С этической и моральной точки зрения определенно нельзя, но с точки зрения извлечения политической или экономической выгоды – вполне можно. По неофициальным данным, «бронзовая ночь» обернулась для Эстонии убытками в размере 320 млн. евро. Одновременно выросла популярность премьер-министра Эстонии Андруса Ансипа, который и был главным лоббистом перестановок в центре Таллина.
Тема исторической справедливости еще долго не будет сходить с повестки дня внутриполитического прибалтийского диалога. А советские памятники, братские могилы и учебники по новейшей истории будут оставаться разменной монетой в предвыборных гонках – пока живо поколение, пережившее не только Вторую мировую, но и советскую «оккупацию». Как-никак, нет более чувствительной струны в умах электората, чем «историческая память». И ничто так сильно не объединяет людей.
«Тихая» война с памятниками
История с Бронзовым солдатом – самый заметный, но далеко не единственный эпизод войны прибалтийских политиков с советскими памятниками. Еще в начале 90-х Эстония, Латвия и Литва начали избавляться от монументов Ленину и другим деятелям. В одних случаях гранитные головы попали на заброшенные склады, в других – стали экзотическими музейными экспонатами. В Латвии, например, идея создать музей Ленина возникла два года назад. Даже помещение нашлось – на Цесу, 17, где когда-то был мемориальный музей Владимира Ильича. Начали собирать экспонаты, исследовать старые склады... Однако до дела так и не дошло – спустя два года о музее Ленина никто ничего не слышал. А вот в литовском Друскининкае и слышали, и видели.
Когда-то, уже во времена независимости, отец мэра провинциального города решил разместить здесь памятники советским вождям и просто легендам тех времен – Ленину, Сталину, Дзержинскому. «В начале периода независимости мы демонтировали все памятники Ленину и Сталину, но не уничтожили их, а выставили все в одном парке», – говорит в интервью «НГ» председатель комиссии Сейма Литвы по иностранным делам Юстинас Каросас. Сначала идею восприняли в штыки – наследие коммунизма как-никак... Но не зря говорят: на сто литовцев – сто бизнесменов. Так что даже из советского прошлого южным прибалтам удалось выжать массу пользы. Сейчас Музей советских скульптур считается пятым по посещаемости в стране. Здесь можно не только заглянуть в честные глаза каменным истуканам, но и купить папиросы «Беломорканал», послушать песни молодого Лещенко, посетить советскую столовую, где пионерка в красном галстуке принесет водочки в граненом стакане с килькой на закуску... Всем вкусно, все довольны, и никакой политики.
Также без шума и долгих дискуссий литовцы убрали памятник Победы, размещавшийся на центральной площади Клайпеды. Когда-то это место называлось Площадью Ленина, однако самого Ленина там никогда не было. Вместо него возвышалась стела с крохотным танком на верхушке. В первые же годы независимости монумент убрали. Никто не отреагировал – ни местные ветераны, ни Кремль.
На первом этапе независимости даже Эстония разбиралась со своими памятниками тихо и без политических дебатов. Исчезновения советских монументов не замечали ни россияне, ни местные русскоязычные. Правда, на тот момент власти Эстонии проводили активную пропагандистскую работу, усмирявшую желавших повоевать за памятники. Все сносы и переносы маскировались благовидными предлогами. Вначале был погашен Вечный огонь у памятника Освободителям – власти аргументировали это необходимостью экономить газ. Затем городские власти организовали перезахоронение останков погибших солдат из братской могилы. Причем аргумент тоже был найден – необходимость реконструкции мемориала. Правда, позже на этом месте появилась автобусная остановка, а бронзовые плиты с именами погибших солдат были похищены неизвестными.
«Пиар» на памяти павших
Идея очищения от «призраков коммунизма» со временем исчерпала себя, а избиратель заинтересовался куда более земными вещами – зарплатами, пенсиями, пособиями... Обеспечить райскую жизнь независимые правительства так быстро не могли. А у власти оставаться хотелось. Что делать? По золотому правилу PR, для того чтобы потушить один костер, нужно разжечь другой – побольше и помощнее.
Теоретики политтехнологий описали этот процесс как искусственное создание внешнего врага. Сначала у партий власти появляется конкурент, который обещает приятные для избирателей, но недостижимые для правящих блага. Тогда партии власти находят некую объединяющую проблему, которая будет интересна всем без исключения, например вопрос исторической несправедливости. В случае с Прибалтикой нашлось и живое проявление проблемы – советские памятники и русскоязычные потомки «оккупантов». А когда уже и современная Россия вмешалась во внутриполитический диалог с избирателем (на что, собственно, и рассчитывали прибалтийские националисты), всем стало ясно: враг не только жив, но и несет реальную угрозу.
И тут уже, как говорят политтехнологи, становится совершенно не важно, есть проблема или нет: избиратель возбужден, вопрос актуализирован и его можно использовать по мере политической необходимости. А такая необходимость возникает накануне выборов или других важных событий внутриполитической жизни страны. Причем партии власти зачастую не стесняются использовать противозаконные приемы и привлекать маргинальные околополитические формирования.
«Народная инициатива»
Наглядный пример – латвийские радикалы. Еще в 1997 году активисты националистической организации «Перконкрустс» («Огненный крест») попытались взорвать памятник Освободителям на левом берегу Даугавы. В результате один из подрывников погиб. А второй, с подходящим для латышского националиста именем Игорь Шишкин, угодил в тюрьму. Случилось это ровно за год до парламентских выборов. Через четыре года – за год до следующих выборов – памятник Освободителям подвергся нападению снова. На этот раз вандалы вывели у подножия памятника надпись на латышском языке «Русские – вон!», а рядом изобразили свастику.
В том же 2001 году вандалы поработали и на кладбище в Елгаве. Националисты надругались над памятником советской медсестре, разбив ее голову камнями. Следующий инцидент снова совпал с началом предвыборной кампании. Тогда, в 2005 году, были осквернены могилы советских воинов в местечке Малпилс, а в городе Валмиера – могилы борцов, погибших за независимость страны. И это лишь некоторые случаи вандализма. Все они были осуждены официальными властями, однако идея борьбы с призраками коммунизма уже давно ушла «в народ».
Наименьший отклик эта идея вызвала у литовских националистов – может, потому, что менталитет у литовцев более миролюбивый, а может, оттого, что и официальные власти все манипуляции с памятниками и могилами осуществляли в дружественной манере. «Памятники советским солдатам в Вильнюсе стоят до сих пор, и никто их не собирается демонтировать, – говорит Юстинас Каросас. – Это символы определенного исторического периода. У нас на центральной площади Вильнюса был захоронен генерал Черняховский, мы договорились с его родственниками и перезахоронили останки. Все было очень корректно. Что касается захоронений советских солдат, то у нас тоже нет никаких проблем. Мы с посольством России активно сотрудничаем в том, что касается охраны и ухода за ними».
Стоит добавить, что генерала Черняховского называют первой жертвой войны с памятниками. В конце 1991 года прах красноармейца был перезахоронен на Новодевичьем кладбище в Москве, а статую генерала от переплавки спасли власти Воронежа (родного города Черняховского) – они забрали памятник себе. Однако благодаря тому, что перезахоронение и снос памятника не сопровождался агрессивными официальными заявлениями, Литва впоследствии очень мало слышала о вандализме.
Агрессивные призывы к сносу всех советских монументов зазвучали только после «бронзовой ночи» в Таллине, когда литовские радикалы решили набрать очки в глазах избирателей и призвали соотечественников следовать примеру северных соседей. Правда, официальные власти на призывы не откликнулись. Комментируя решение парламента Эстонии о демонтаже памятника Бронзовому солдату, президент Литвы Валдас Адамкус заявил: «Этот монумент – олицетворение прошлого, поэтому следует оставить этот вопрос истории и двигаться вперед, перестав оглядываться назад и создавать совершенно ненужные проблемы».
Но если в Литве идея войны с памятниками никогда не была популярна ни среди избирателей, ни в политических кругах, а в Латвии она всегда занимала умы преимущественно маргинальных националистов, то в Эстонии этот вопрос был актуальным и для рядовых избирателей, и для общественных деятелей, и для коалиционных политиков.
Настоящая бойня за монументы, посвященные Второй мировой войне, развернулась в северной прибалтийской стране в первые годы нового тысячелетия. Тут события развивались с неприбалтийской скоростью: в июле 2002 года в центре Пярну по личной инициативе частных лиц был установлен памятник эстонским легионерам СС – солдат в нацистской форме и надпись, гласящая о борьбе эстонских эсэсовцев за свободу Европы. Разразился грандиозный скандал. Европейцы не совсем поняли, за чью свободу боролся эстонский легионер. Уже через неделю памятник демонтировали. Демонтаж сопровождался погромами и драками.
Через полтора года на месте прежнего появился новый монумент – на сей раз «за свободу Эстонии». Еще через год старый памятник (солдат СС) был установлен в другом эстонском городе – Лихула. Через несколько месяцев его снова демонтировали. И снова на месте возникли беспорядки. Причем каждый раз после очередного открытия или демонтажа эсэсовского монумента поступали угрозы в адрес советских памятников.
Исполнения долго ждать не пришлось. По всей Эстонии прокатилась волна осквернений советских памятников и могил, чуть ли не каждый день сообщалось о новом акте вандализма. В ночь на 9 мая 2005 года Бронзовый солдат в центре Таллина был облит красной краской. В ночь на 21 мая 2006 года хулиганы вымазали лицо бронзового Алеши синей, а ноги белой краской. В марте 2007 года группа эстонских националистов возложила к подножию памятника венок из колючей проволоки.
Тем временем эстонский парламент принял закон, разрешающий передвигать памятники и захоронения. Затем было утверждено решение о перемещении бронзового Алеши с холма Тынисмяги на военное кладбище. Несмотря на то что официальной причиной переноса стало «неподобающее для могил место на остановке общественного транспорта», политики не скрывали идеологической подоплеки происходящего. Вмешательство российских властей, которые не просто осудили действия эстонцев, но и пригрозили санкциями, лишь усугубило ситуацию.
В итоге демонтаж Бронзового солдата в ночь на 27 апреля 2007 года обернулся масштабными погромами в центре Таллина и настоящей осадой посольства Эстонии в Москве. Все произошедшее отразилось на политических отношениях России с Евросоюзом, ставшим на сторону эстонских властей, равно как и на экономических показателях Эстонии. Не говоря уже о том, что диалог между Москвой и Таллином оказался заморожен.
«История с Бронзовым солдатом показала, что власти республики нетерпимы к любому проявлению инокомыслия», – говорит один из лидеров общественной организации «Ночной дозор» Дмитрий Линтер. После погромов в Таллине он несколько месяцев провел в тюрьме. «Обвинения в мой адрес строились на тех интервью, которые я дал российским СМИ. При этом доподлинно известно, что власть сама устроила эту провокацию. Специальные люди заранее выбили стекла в нескольких домах и перевернули машины, чтобы потом это хорошо смотрелось в прессе», – сказал Линтер.
Последствия «бронзовой ночи»
Премьер Эстонии Андрус Ансип утверждает, что санкций со стороны России не почувствовал. Зато последствия «бронзовой ночи» в полной мере ощутили на себе простые эстонцы.
Российская железная дорога неожиданно сообщила о ремонте полотна, причем именно того участка, который вел в Эстонию. Параллельно с этим Россия пересмотрела тарифы на экспорт древесины (которая до сих пор и кормила Эстонскую железную дорогу). Эстонское железнодорожное предприятие Eesti Raudtee сообщило, что в июле 2007 года объем перевозок сократился на 35% по сравнению с аналогичным периодом 2006-го. По этой причине были уволены 200 человек. Транзит нефти и нефтепродуктов сократился на 35%, угля – на 60%. В итоге эстонские экономисты подсчитали, что ущерб экономике страны после «бронзовой ночи» составил 320 млн. евро.
Параллельно с таллинскими событиями дискуссии о судьбе советских памятников актуализировались и на территории соседних прибалтийских республик. Правда, ни официальные власти Латвии, ни их коллеги в Литве следовать эстонскому примеру не собирались.
Член президиума Сейма Латвии Андрей Клементьев в интервью «НГ» высказал такую оценку: «В Латвии почти половина населения – русскоязычные, попытка властей провести какие-либо действия с монументом Освободителям может вывести на улицы даже не десятки, а сотни тысяч человек. Опыт Таллина, когда небольшая толпа едва не разнесла центр города, показывает, что с такими вещами шутить не следует».
Но если на государственном уровне в Латвии памятники советской эпохи находятся в относительной безопасности, то самоуправления вольны ими распоряжаться, как считают нужным.
Вскоре после того, как Эстония «разделалась» с Бронзовым солдатом, примеру соседей последовало и самоуправление латвийского города Бауска. По решению местного совета памятник советским воинам из центра города был перенесен на военное кладбище. Причем информация об этом мероприятии до последней минуты держалась в тайне. Правда, как пояснили в Бауской гордуме, никакой политики в этом решении не было. Дескать, «перенос» был предусмотрен планом развития города, а учитывая «таллинский прецедент», местные чиновники решили не афишировать акцию.
Покуда политикам выгодно использовать советские памятники в целях предвыборного пиара, каменные гиганты в Балтии не могут чувствовать себя в безопасности. Да и некоторым российским политикам это на руку – будет в чем упрекать «нецивилизованную Европу». Может быть, поэтому Договор о защите воинских захоронений между Россией и Латвией, который Сейм балтийской республики уже рассмотрел в нулевом и первом чтении, до российской Госдумы так еще и не добрался.
Таллин–Вильнюс–Рига
