Юлия Петровская
Премьер-министр Косово Хашим Тачи готов сделать последний шаг в сторону независимости.
Фото Reuters
Косово может объявить о своей независимости уже в ближайшие дни, если судить по сигналам, звучащим из Приштины, и отсутствию возражений со стороны ключевых западных игроков. Позиция России, заявляющей о недопустимости такого шага вопреки воле Белграда и настаивающей на возобновлении переговоров, в расчет не принимается. Основные спонсоры косовского урегулирования – США, Великобритания, Германия и Франция – уже все для себя решили. Эти страны готовы быстро признать новое государство и установить с ним «полноценные» отношения.
Европейские столицы сейчас дошлифовывают план отправки в Косово миссии ЕС, которая заменит ооновскую администрацию. И если необходимость посылки миссии ни у кого в Европе не вызывает сомнений, то с признанием независимости южного края Сербии в обход Совета Безопасности ООН дело обстоит сложнее. Испания, Румыния, Болгария, Греция, Кипр и Словакия пока к этому не готовы.
Эксперты уже длительное время спорят о последствиях косовского сюжета для Балкан и мира в целом. Неоднозначность проблемы Косово, попытки решения которой к тому же были связаны с целым комплексом неправовых мер, порождает в умах наблюдателей полярные прогнозы – от умеренно оптимистичных до самых пессимистичных. Однако утверждать, что события будут развиваться по какому-то конкретному сценарию, было бы преждевременно. Предстоящее событие, безусловно, таит в себе определенные риски. Но связаны они не столько с самим фактом образования нового государства, сколько с отсутствием консенсуса по этому вопросу между Россией и Западом. Дальнейшие действия Москвы остаются неопределенным фактором, а от этого фактора будет зависеть динамика многих других.
Стратегия Запада и некоторые риски
Стратегия западных стран, сохраняющих в Косово значительное военное присутствие, в целом ясна. Это помощь в становлении нового государства по боснийскому образцу (независимость под международным контролем) и его полная интеграция в евроатлантические структуры. При этом Запад не намерен применять косовскую модель к другим ситуациям, в том числе и на Балканах. Обосновывая свой подход к этому конфликту как к «уникальному», Запад называет следующие «особенности»: исторический контекст распада Югославии; история этнических чисток и массовых нарушений прав человека, которые привели к международному вмешательству; решение СБ ООН, которое ввело временное управление Косово и предусматривало политический процесс определения окончательного статуса края.
Что касается схожих ситуаций, то здесь в первую очередь напрашивается пример Боснии и Герцеговины, где сербы заявляют о своем праве на самоопределение. В этом (почти зеркальном с косовским) случае США и Евросоюз не усматривают аналогий и готовятся к предотвращению возможных попыток боснийских сербов провозгласить независимость от Сараево. Не случайно американцы отказались упразднить пост Высокого представителя в БиГ (своего рода международного арбитра, имеющего последнее слово при принятии решений) или хотя бы прекратить действие его чрезвычайных полномочий. И это в ситуации, когда Дейтонское мирное соглашение, на страже которого он стоит, полностью выполнено.
Ясно, что полномочия ВП пригодятся для нейтрализации тех лидеров боснийских сербов, которые захотят пойти по косовскому пути. Стоит вспомнить, что за послевоенные годы Высокий представитель многократно использовал свои полномочия для смещения со своих постов неугодных лиц. В данный момент Высоким представителем является словак Мирослав Лайчак. Как и все его предшественники, он выражает по большей части американские взгляды.
В ряде других регионов у Запада нет предохранительных механизмов вроде поста Высокого представителя или воинских контингентов. Но это вовсе не означает, что у кого-либо кроме Косово – а схожих ситуаций в мире, по подсчетам российского МИДа, около 200 – есть реальная возможность добиться независимости и международного признания. Ведь дело здесь вовсе не в «прецеденте» или «справедливости». Предоставление независимости и признание таковой – политический вопрос, связанный с наличием прочного консенсуса среди мировых тяжеловесов. Это осознают большинство тех, кто хотел бы воспользоваться косовским примером, а стало быть, они должны осознавать и бесперспективность раскачивания лодки.
Другое дело, что признание независимости Косово может привести (по крайней мере на первом этапе) к росту напряженности в некоторых конфликтных зонах и обострению противоречий между отдельными центрами и провинциями. Не говоря уже о всплеске полемики, словесных угрозах и попытках провокаций, которыми неизбежно будет сопровождаться косовский процесс. Вместе с тем утверждать, что ситуация в Косово выйдет из-под контроля, было бы серьезным преувеличением. Имеющихся там военных и полицейских сил достаточно для поддержания стабильности. Система международного контроля в крае, обеспечиваемая ключевыми западными странами, не может быть подорвана отдельными провокациями или же спорами о признании или непризнании нового государства. Такой риск, как ввод в Косово сербской армии, я даже не рассматриваю. Подобную попытку западные союзники исключили бы превентивными методами, причем в опоре на действующую резолюцию СБ ООН 1244 и подшитое к ней Кумановское соглашение. Не прогнозируется и военное вмешательство иных государств.
В любом случае в связи с провозглашением независимости Косово наибольшие риски в сфере безопасности концентрируются на Балканах. Это касается Косово, Сербии, Боснии и Герцеговины, Македонии, а также Евросоюза как органа, принимающего на себя контрольные функции в новом государстве. Наименьшие вызовы выпадают на долю максимально удаленных от региона Соединенных Штатов. Определенные политические и имиджевые риски принимает на себя Россия. Не стоит сомневаться, что любые проблемы Запад будет объяснять несговорчивостью России (и Сербии). Кроме того, Москву, пожелавшую рассматривать косовскую модель урегулирования как универсальную, ждет усиление прессинга со стороны «непризнанных» в СНГ.
Политика России
Москва не скрывает своего намерения осложнить жизнь как западным партнерам, так и их косовскому протеже. Спецпредставитель МИД РФ по Балканам Александр Боцан-Харченко заявил на днях: «МИД России подготовил целый комплекс шагов и мер» в ответ на косовскую независимость. Такой меры, как незамедлительное признание независимости Абхазии или Южной Осетии (а именно с этим были связаны опасения Запада), составленный список очевидно не предусматривает. Во всяком случае, глава МИДа Сергей Лавров официально подтвердил отсутствие у России подобных планов. В то же время российские дипломаты уже неоднократно отмечали, что не допустят вступления Косово в ООН или другие международные организации. Это, по мнению Москвы, как раз и обессмыслит одностороннее провозглашение независимости, ведь все остальные атрибуты самостоятельности Белград и так был готов предоставить мятежному краю.
Предусмотрела ли Россия какие-то специальные меры в отношении своих западных партнеров? Ясно, что к США, Великобритании, Германии или Франции – самым ярым борцам за косовскую независимость – никаких «санкций» применено не будет. Но уже сам факт недопущения Косово в международные организации явится серьезной помехой планам Запада. Тем временем для Москвы встает вопрос о дальнейшем выстраивании диалога с Соединенными Штатами и Европейским союзом без дополнительного ущерба для российских интересов.
Соединенные Штаты, инициировавшие новую перекройку границ, пренебрегли позицией Москвы, казалось бы, не приняв во внимание перспективу осложнения отношений с ней. Но является ли эта перспектива неизбежной? Сегодня Москва относит проблему Косово (а также ПРО) к «красным линиям», иными словами, воспринимает ее как реальную угрозу национальной безопасности и существующему международно-правовому порядку. Однако не стоит исключать, что Россия смягчит свою позицию по мере привыкания к новому государству. На мой вопрос: «Что Москва будет делать, если Косово признает большинство стран мира?», российский высокопоставленный дипломат ответил: «Пока установка – не признавать». Слово «пока» вовсе не считаю случайным. Ведь балканская политика Москвы за последние 17 лет корректировалась наиболее часто.
В сущности, Кремль сегодня смотрит на Балканы (к сожалению) сугубо через трубопроводы, и прежде всего этой политике подчинены его слова и дела. Буквально на днях Россия подписала соглашения о приобретении «Газпромом» (как считают эксперты, за бесценок) контрольного пакета акций сербской нефтяной компании NIS и строительстве ветви газопровода «Южный поток» в Сербии. Благодаря этой сделке Белград пополнил список стратегических энергосоюзников. Были бы подписаны эти документы, если бы Москва продолжала занимать равнодушную позицию по отношению к Косово, как это было всего несколько лет назад, когда она выводила оттуда свой воинский контингент? Не уверена, что да. С другой стороны, Москва пытается использовать косовский рычаг на переговорах с американцами по вопросам, не имеющим отношения к Балканам.
Если же рассматривать позицию российской дипломатии по косовскому урегулированию в отрыве от событий последнего десятилетия и сегодняшних реалий, то она представляется взвешенной, последовательной и, если угодно, справедливой. А именно – решение об окончательном статусе края должно устраивать как Белград, так и Приштину, при этом переговоры не должны быть ограничены по времени и должны вестись под контролем Совета Безопасности ООН. В последнее время Москва стала продвигать концепцию «дорожной карты», в которой, по словам наших дипломатов, можно было бы предусмотреть и развертывание миссии ЕС.
Положительным здесь является то, что Россия, наконец, начала формулировать собственные инициативы. Но Москва серьезно опоздала. Западные страны уже давно согласились с планом Ахтисаари. На этом плане и концентрировался весь переговорный процесс, а в основу документа была положена идея о неизбежности независимости. То есть именно та идея, которая имелась в головах западных партнеров Москвы, когда в резолюцию СБ ООН 1244 вносился пассаж о необходимости определения окончательного статуса Косово при недопустимости возврата к положению, существовавшему до 1999 года.
Наивно было бы полагать, что Россия, голосуя в 99-м за резолюцию 1244, недопонимала замысел США и их союзников. Собственно, она сама была свидетельницей действий по суверенизации края, предпринимавшихся с первого дня нахождения там администрации ООН и сил КФОР. Москва также не могла не понимать, с чем связан отказ балканских стран подписать предложенное ею спустя пару лет соглашение по нормализации, в котором было бы подтверждено сохранение целостности и суверенитета государств региона. В 2005 году Москва дала добро на начало переговоров об окончательном статусе Косово, имея в принципе возможность заблокировать их. При этом Россия с легкостью согласилась отойти от формулы «сначала стандарты – потом статус», которая ранее лежала в основе урегулирования. Напомню, что международные стандарты содержали следующие принципы: полноценное функционирование демократических институтов, верховенство закона, свобода передвижения, возвращение беженцев и их реинтеграция, развитие экономики, защита имущественных прав и диалог с Белградом.
Наблюдая за российской политикой непротивления суверенизации Косово, Запад, вероятно, пришел к мнению, что независимость Косово не скажется существенным образом на отношениях с Москвой. Однако в момент, когда к независимости были готовы почти все, Россия заявила о своем категорическом несогласии. США явно не могли поверить в принципиальность российских партнеров, иначе не стали бы проталкивать в СБ ООН резолюцию о независимости, которую в итоге пришлось отзывать┘ Теперь остается увидеть, какой линии будет придерживаться Россия после одностороннего провозглашения независимости Косово. Москва, безусловно, сохранит возможность влияния на балканские процессы. В интересах России, как и других игроков, чтобы это влияние не было дестабилизирующим.
Дарья Гармоненко