Владимир Скосырев
Чем ближе выборы, тем чаще взрываются бомбы в городах Пакистана.
Фото Reuters
Волна насилия, захлестнувшая Пакистан после убийства бывшего премьер-министра Беназир Бхутто 27 декабря прошлого года, схлынула. Поджоги автомобилей, торговых лавок, стычки между участниками массовых протестов и солдатами прекратились. Казалось, наступило затишье. Но 10 января камикадзе привел в действие адское устройство у здания суда в Лахоре, городе, который прежде считался безопасным. Погибли 19 человек, в основном полицейские. Теракт не смог, однако, затормозить подготовку политических партий к выборам в парламент. Эти выборы, первоначально намечавшиеся на 8 января, были перенесены на 18 февраля.
За шестидесятилетнюю историю Пакистана армия четыре раза свергала избранные гражданские правительства, фактически аннулируя итоги выборов. В стране со столь шаткими устоями демократии делать прогнозы насчет вероятного исхода голосования – занятие заведомо неблагодарное. Тем не менее политолог Хасан Аббас, который в прошлом был видным чиновником в администрациях Бхутто и нынешнего президента Первеза Мушаррафа, полагает, что расклад сил перед схваткой достаточно ясен.
Если выборы пройдут без подтасовок, то в нижней палате из 272 депутатов, избираемых прямым голосованием, Пакистанская народная партия (ПНП) Бхутто получит примерно 140 мандатов. За ней последует Пакистанская мусульманская лига (ПМЛ) Наваза Шарифа, также бывшего премьера, с 50–60 мандатами, и Пакистанская мусульманская лига (ПМЛ-К), состоящая из приверженцев Мушаррафа, – примерно 25 мест. Иными словами, они потерпят полный провал. А ведь в предыдущем парламенте именно сторонники президента диктовали свою волю. Оставшиеся места поделят между собой альянс религиозных партий, этнические группировки и независимые.
Амбициозные генералы и коррумпированные политики
По мнению Аббаса, в этом случае вероятно создание коалиционного гражданского правительства и возвращение Пакистана на рельсы относительно стабильного развития. Но не исключен и более зловещий вариант. Избирком, где преобладают сторонники президента, присуждает победу его партии. Оппозиция ее не признает, и страна, обладающая ядерным оружием, погружается в хаос. Закономерен вопрос: есть ли сила, способная предотвратить осуществление худшего из возможных сценариев?
Сейчас общественное мнение внутри страны, как и многие западные СМИ, возлагают вину за потрясения на генерала Мушаррафа, правившего, опираясь на армию, в течение последних восьми лет. Легенда, которую настойчиво культивировали Бхутто и ее главный гражданский соперник Шариф, гласит, что именно военачальники, обуреваемые наполеоновскими амбициями, выкорчевывали демократические начала, к которым стремились простые пакистанцы. Но реальность, увы, не совпадает полностью с этой версией.
В действительности ответственность за военные перевороты лежит и на гражданских политиках. Ведь обычно, добившись успеха на выборах, они использовали властные полномочия, чтобы свести счеты с оппонентами или для личного обогащения. Английский востоковед Уильям Дэлримпл отмечает в этой связи: «Как показывает опыт Пакистана, жесткие, коррумпированные, непредставительные и ущербные демократии без сильных независимых институтов гражданского общества могут порождать такую же тиранию, как любая диктатура».
90-е годы, когда у власти находились гражданские правительства Бхутто и Шарифа, подтверждают во многом вывод британского эксперта. Оба этих политика-популиста обещали избирателям провести радикальные реформы в интересах миллионов обездоленных, обеспечить женщинам равные права, улучшить школьное образование и здравоохранение. На самом деле по степени неграмотности населения, уровню недоедания и смертности среди детей, а также по распространению нарушений прав женщин Пакистан в конце прошлого десятилетия занимал одно из последних мест в мире, как и при предыдущей военной диктатуре.
Бхутто происходила из рода богатых землевладельцев в провинции Синд. Шариф – отпрыск семьи коммерсантов из Пенджаба. Сеть предприятий, принадлежащая семье, разрослась за счет государственных кредитов, полученных, когда Шариф был премьером. Эти кредиты так и не были погашены. И Бхутто, и Шариф, возглавляя правительства, приблизили к себе родственников и людей из того же привилегированного круга, к которому принадлежали сами. Организация Transparancy International, отслеживающая коррупцию в разных государствах, утверждает, что при Бхутто Пакистан стал второй по уровню коррумпированности страной в мире. А к супругу премьера Асиф Али Зардари прилипло прозвище «Мистер 10 процентов».
Новый любимец
Вашингтона
Не приходится удивляться тому, что США, вопреки своим декларациям о поддержке демократически избранных руководителей на планете, сделали ставку не на гражданских, а на военных правителей. Это началось еще в 50-х годах, когда «страна чистых» (таков в переводе смысл слова «Пакистан») превратилась в бастион американского противодействия советскому влиянию в Южной Азии. Предпочтение генералам Вашингтон продолжал оказывать и после 2001 года, когда во имя искоренения террористов «Аль-Каиды» и укрывавшего ее движения «Талибан» американцы возглавили вторжение в соседний Афганистан.
Их человеком в Пакистане стал командующий сухопутными войсками Мушарраф, свергнувший правительство Шарифа в 1999 году. Однако по мере того, как среди политического класса нарастало недовольство тем, что генерал ограничил роль парламента, сместил председателя Верховного суда, а затем ввел чрезвычайное положение, США были вынуждены заняться поиском альтернативы полувоенному правлению. Наилучшим представлялся вариант, при котором Бхутто становится главой правительства, а Мушарраф остается президентом.
И вот в канун Нового года после предвыборного митинга самый популярный политик Пакистана погибает. Ее смерть словно бы оживила призраки трагического прошлого, которые с первых лет независимости страны преследуют гражданских лидеров. Бхутто была убита в гарнизонном городе Равалпинди в том самом парке, где в 1951 году пуля сепаратиста сразила тогдашнего премьер-министра Лиакат Али Хана. А в каких-нибудь полутора километрах от парка, в центральной тюрьме, 28 лет назад был повешен по сомнительному обвинению Зульфикар Али Бхутто, отец Беназир. К казни Зульфикара, также бывшего премьера, без сомнения, приложил руку военный диктатор Зия-Уль-Хак, впоследствии погибший в авиакатастрофе.
С устранением Беназир Бхутто угроза краха всей политической структуры стала реальной. Но теперь на сцене появился новый генерал, с которым Белый дом связывает надежды на восстановление стабильности и активизацию войны с последователями бен Ладена, создавшими опорную базу в зоне племен у границы с Афганистаном. Это Ашфак Парвез Каяни, сменивший Мушаррафа на посту фактического командующего вооруженными силами.
За пределами армии Каяни до недавнего времени был мало кому известен. Сын офицера невысокого ранга, он окончил военную школу и постепенно взбирался вверх по ступеням армейской иерархии. Неоднократно проходил стажировку в США. Окончил Колледж командного состава и Генерального штаба в Форт-Ливенуорт, штат Канзас. Мушарраф сам готовил его к высшей армейской должности. Таким образом, Каяни фактически протеже президента. Но всегда ли он будет сохранять лояльность по отношению к своему наставнику?
Талат Масуд, политолог и генерал в отставке, говорит, что постепенно Каяни станет более влиятельной фигурой, чем президент. Каяни, по словам эксперта, «станет боссом, ему будет принадлежать реальный контроль над армией».
Американские дипломаты в Исламабаде и чиновники Пентагона в неофициальных интервью с прессой хвалят генерала за то, что он никак не проявляет своих политических пристрастий и сосредоточился на работе в войсках. Но уже в следующем месяце он должен будет принимать решения, от которых зависит судьба государства. Две главные политические партии провозгласили, что, если партия Мушаррафа получит большинство на выборах, это будет означать, что они были сфальсифицированы. Тогда ПНП и ПМЛ выведут своих приверженцев на улицы. Раз вспыхнут массовые демонстрации, командующий окажется перед выбором: оставить солдат в казармах или подавить выступления. Решение Каяни покажет, кто на самом деле управляет страной.
По мнению политолога Масуда, генерал будет сохранять лояльность Мушаррафу только до определенного предела. Если же увидит, что такая поддержка бывшего начальника наносит ущерб престижу армии, он прекратит ее оказывать. В этом случае президенту не останется иного выхода, как уйти со своего поста.
От ворот поворот
Впрочем, сбудутся предсказания пакистанских гуру или нет, нынешнее военно-политическое руководство уже сделало шаг, который американцев никак в восторг привести не мог. Исламабад известил США, что не разрешит им проводить военные или контртеррористические операции на пакистанской территории. «Любая акция на пакистанской земле будет предпринята только пакистанскими войсками и пакистанскими силами безопасности. Ни одной другой стране не будет позволено проводить операции в Пакистане», – заявил представитель МИДа в Исламабаде. С аналогичным заявлением выступило Министерство обороны.
А повод к такому демаршу был весьма серьезным. По сведениям New York Times, в Вашингтоне состоялось секретное совещание с участием вице-президента Дика Чейни и госсекретаря Кондолизы Райс. На нем обсуждалась ситуация в зоне племен. Отмечалось, что боевики «Аль-Каиды» и талибы проникают оттуда в центральные районы Пакистана и дестабилизируют обстановку. В связи с этим было выдвинуто предложение разрешить подразделениям ЦРУ и военного спецназа скрытно наносить удары по террористам.
Хотя никаких директив в этой связи не было издано и сам факт такого обсуждения не был подтвержден официальными лицами, Исламабад счел необходимым отмести даже теоретическую возможность прямого военного вмешательства США во внутренние дела страны. Получая американскую военную и экономическую помощь, Мушарраф и армейское командование осознают, насколько непопулярен среди населения альянс с США.
Причем укреплению этого альянса никак не способствуют дебаты между кандидатами в президенты США, касающиеся безопасности пакистанских ядерных арсеналов. Так, сенатор Хиллари Клинтон сказала, что если она победит на выборах, то предложит Мушаррафу разместить американские и, возможно, английские подразделения для охраны пакистанских ядерных объектов.
Исламабад обычно весьма нервозно реагирует на подобные предположения политиков и тем более официальных лиц. Стоило главе МАГАТЭ Мохамеду Эль Барадею заявить в интервью, что 30–40 ядерных боеголовок, которыми располагает Пакистан, могут попасть в руки исламских экстремистов, как пакистанское внешнеполитическое ведомство назвало высказывание международного чиновника «безответственным и необоснованным».
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав. Возможно, охрана ядерных сил действительно надежно организована. Но речь ведь идет не только о боеголовках, но и о выживании Пакистана как единого государства. На сегодняшний день главная угроза ему исходит от «Аль-Каиды» и связанных с ней группировок. Но помимо этого устои государства расшатывают этнические конфликты разной интенсивности, тлеющие в провинциях Синд, Белуджистан, так же как и в зоне пуштунских племен. Только сильная центральная власть способна выдвинуть политические инициативы, которые могут погасить эти очаги нестабильности. А такой власти сейчас нет.
Россия не сможет оставаться наблюдателем
Доктор исторических наук Вячеслав Белокриницкий в беседе с «НГ» подчеркнул, что раскол ядерного государства, хоть и выглядит сегодня гипотетическим, может в перспективе стать реальностью. Толчком к нему может послужить, как ни парадоксально, возвращение США к политике администрации Клинтона, которая фактически устранилась в 1992 году от участия в афганских делах и тем самым открыла дорогу победе «Талибана». При таком раскладе не исключено объединение Белуджистана с Пуштунистаном и отделение их от Пакистана. То есть возникнет государство Великий Белуджистан или Большой Пуштунистан, а рядом с ним урезанный Пакистан в составе провинций Синд и Пенджаб. Можно представить и другие варианты распада и полураспада. Катализатором раскольнических настроений служит доминирование в политической и экономической сфере пенджабцев – народа, составляющего 60% численности страны.
Как известно, проект «Большого Пуштунистана» существует десятки лет, он возник на почве разногласий между Афганистаном и английскими колониальными властями, а затем Пакистаном по поводу прохождения линии границы. По обе стороны от нее живут пуштуны.
По мнению Белокриницкого, реализация этого проекта непосредственно скажется на Афганистане, а через него и на республиках Центральной Азии. Они также испытают на себе последствия неурядиц, сопровождающих образование новых государств. Причем новая карта Центральной Азии будет окрашена в зеленые исламские тона, различные по степени яркости.
Россия в отличие от США и их союзников по НАТО не владеет инструментами, позволяющими влиять на события в Пакистане. Самым крупным объектом сотрудничества был металлургический завод, построенный еще с советской помощью. Проект его расширения обсуждался сторонами, но так и не продвинулся из-за осложнений юридического порядка, связанных с приватизацией завода, говорит завсектором Пакистана ИВ РАН Сергей Каменев. Правда, за три года – с 2001 по 2006 год – торговля выросла со 100 млн. долл. до 500 млн. Неплохо развивается взаимодействие с пакистанскими партнерами автозавода КамАЗ. Но по сравнению с помощью и инвестициями, идущими в Пакистан с Запада и из Японии, это мизер.
Между тем Россия не сможет оставаться сторонним наблюдателем, если процесс дестабилизации в Пакистане будет нарастать. Раз пострадает безопасность центральноазиатских государств – членов СНГ, значит, пострадает и безопасность России. Поэтому Москве так или иначе придется активизировать свою политику в регионе. Тем более что, по словам главы российского МИДа Сергея Лаврова, в Афганистане жизненные интересы России и стран НАТО совпадают.
На первый взгляд условия для расширения сотрудничества между Россией и НАТО сейчас неблагоприятные. США продолжают «пробивать» план размещения элементов ПРО в Польше и Чехии. А на предстоящем саммите НАТО, который должен пройти в Бухаресте, в повестке дня значится пункт о расширении альянса. Как заявляют официальные лица в Киеве и Тбилиси, Украина и Грузия рассчитывают на сближение с организацией.
Однако Белый дом в свете событий в Пакистане и неспособности коалиционных сил разгромить талибов в Афганистане вряд ли настроен на обострение отношений с Кремлем. Как утверждает М.К.Бадракумар, индийский эксперт по Центральной Азии, натовцы не уверены, что линия снабжения их войск в Афганистане, проходящая через Пакистан, надежна. Если положение будет ухудшаться, им нужно будет обращаться за содействием к России. А Москва, в свою очередь, поставит вопрос о том, что ее не устраивает стратегия «сдерживания России», которую проводит Америка.
Словом, кризис в Пакистане имеет глобальные последствия. Вопрос состоит в том, сумеют ли США, их союзники, Россия и другие державы найти общий язык, необходимый для совместных усилий в войне против террора.
