Светлана Гамова
Президент Виктор Ющенко смотрит на свою страну не через розовые очки.
Фото Reuters
Украина и Россия обновляют законодательную власть. Совсем c небольшим интервалом во времени: украинцы избрали новую Верховную Раду в последний день первого месяца осени, россияне сформируют Госдуму в самом начале зимы. Но не только сроки отличают избирательные кампании в соседних странах, их почти параллельный ход позволил заметить иные различия – в характере как избирательного процесса, так и охваченного им общества. Две страны, однокоренные как в лингвистическом, так и в историческом понимании, тесно связанные прошлым, будущее видят по-разному. И идут к нему различными путями.
Крымский путь
С момента провозглашения независимости Украины впервые Крым, по распространенному российскому поверью все еще считающийся российским или на худой конец пророссийским, не голосовал «за Россию». Он (в большинстве своем) голосовал за собственный путь в украинском государстве, с которым и в составе которого ему придется делить свою судьбу в ближайшем и более далеком будущем. С перспективой жить вне России, хотя и с прежней ностальгией по ней, русскоговорящие крымчане смирились. И 30 сентября они искали в избирательном списке не ту партию, которая обещала им единство или как раньше объединение с Россией, а политическую структуру, способную обеспечить комфортное существование в составе единой Украины. В мифы о возвращении полуострова в империю или империи в Крым здесь больше не верят. И иллюзий по поводу проведения в украинской автономии российской политики, сопровождающейся финансовой, дипломатической и юридической поддержкой Москвы, не питают. Хотя продолжают читать российские книжные новинки, газеты, смотреть российские телевизионные каналы и рассказывать о своих российских корнях.
Тридцатитрехлетний фермер Михаил Мельников рассказал мне, что голосовал за Виктора Януковича (Партия регионов ассоциируется в Крыму с именем ее лидера), но вовсе не потому, что он обещает русскому языку статус второго государственного («мне и так никто не запретит говорить по-русски»).
«В моем селе все за него голосовали. Подумали и решили, что из всех политиков он может сделать что-то реальное. Потому что хозяйственник. А нам нужно и вопрос с землей решить: она до сих пор не стала частной собственностью. И другие вопросы есть, от которых качество нашей жизни зависит. Остальные политики больше говорят, чем делают».
Михаил по образованию инженер-робототехник, учился в Одессе. Но о каких роботах можно было говорить в середине 90-х годов прошлого века, когда он получил диплом? Тогда и заводы-то еле работали, а уж о новых технологиях думать и вовсе не приходилось. Вернулся в свое село Коренное и занялся тем, чем и дед его всегда занимался – стал хлеб растить и скот разводить. Работал сам и работников нанимал, за что пришлось выслушать от сельчан немало нелестных слов: вот, мол, помещик нашелся. Но ничего, все образовалось, и домом обзавелся – выкупил под него бывший детский сад, и уважения дождался. Теперь бы законы получше, чтобы фермеру легче жилось, да земли бы не в аренду, а так, чтобы и детям оставить можно было, «за что, собственно, и голосовать ходил». О своих русских корнях Миша говорить не захотел: зачем попусту распространяться о том, что очевидно. Как к России относится? Да хорошо, но жить надо здесь и сейчас.
Этот, на мой взгляд, крымский феномен объяснил мне профессор русской словесности Таврического университета и одновременно вице-губернатор Севастополя Владимир Казарин: «Это не единичный случай, а скорее наметившаяся в Крыму тенденция. Особенно среди молодежи. Все понимают, что им придется жить в Украине, и с этой данностью ничего не сделаешь. Да и делать не надо. Крымские партии, которые до сих пор идут под единственным лозунгом единения с Россией, как, например, небезызвестный Русский блок, проиграли местные, а теперь и общеукраинские выборы именно потому, что не поняли того, в чем разобрались избиратели. В этом ошибка и Натальи Витренко, которая вместе со своей Прогрессивной партией сделала ставку на пророссийские лозунги и проиграла. В первую очередь ее не поддержали в пророссийском Крыму».
Отличительной чертой нынешней избирательной кампании в регионе стало активное участие в ней Блока Юлии Тимошенко. На предыдущих выборах оранжевые партии вообще не рисковали появляться в Крыму. В этот раз Тимошенко, по словам Казарина, открыла в автономии массу общественных приемных, куда, как ни странно, люди шли. «Сегодня простому человеку некуда податься со своими бедами, а здесь их выслушивали и письма по жалобам трудящихся слали в правительство и другие госинстанции», – пояснил Казарин, в недавнем прошлом вице-премьер Крыма. Фермеру Мише Юлия Тимошенко прислала три письма, в которых рассказала, как он будет жить, если она придет к власти. Миша голосовать за нее не стал, но зауважал.
Пока паны дерутся – экономика крепчает
Любопытно, что в отличие от нашей страны, где любое движение «наверху» немедленно сказывается (плохо ли, хорошо ли – другой вопрос) внизу, в Украине – пока политики шумно делили власть – экономические показатели страны улучшались. И вообще предприятия работали, поезда ходили по расписанию, самолеты летали, крестьяне, несмотря на засуху, снимали урожай. «Пока Ющенко, Тимошенко и Янукович дружно валили друг друга, мы работали, и неплохо, так как нам никто не мешал», – поделился со мной размышлениями украинский предприниматель средней руки в Алуште. «Теперь ждем конца передела и боимся: закончат воевать друг с другом – примутся за нас», – заметил он.
Точку зрения пожелавшего остаться неизвестным бизнесмена в Украине разделяют многие. Пусть не помогают, лишь бы не мешали – эту сотни раз проверенную в постсоветских странах истину мне повторяли в предвыборной Украине неоднократно. И добавляли: хотя бы до президентских выборов. Выборы главы украинского государства должны состояться в Украине через год. Если, замечали мне собеседники, не случится очередной революции, а следовательно – и досрочных выборов.
Впрочем, того и другого в стране не особенно боятся – привыкли. Да и понимают, что общеполитический расклад в ближайшие годы вряд ли изменится, как, впрочем, и политические симпатии в обществе. Украина, как мне говорили, по-прежнему останется двуцветной – голубой и оранжевой. Только эти цвета больше не будут означать разновекторность во внешней политике. В Украине 2007-го нет четкого разделения на тех, кто ориентирован на Россию, и тех, кто привержен евроинтеграции. Руководитель социологической службы «Украинский барометр» Виктор Небоженко объяснил мне, что разделение страны по принципу Восток–Запад – в прошлом. Многочисленные опросы населения показали, что украинцы, независимо от политической принадлежности, едины во мнении: страна должна интегрироваться в Евросоюз. А с Россией надо дружить и тесно сотрудничать.
В самой России пока этого не понимают. Хотя то, что Украина – не Россия, попытался объяснить в своей книге даже Леонид Кучма, которого никак прозападником не назовешь. Между тем украинское общество все больше становится непохожим на российское. Это не плохо и не хорошо, так получилось. Украинцы, несмотря (или благодаря) на революции и майданы, трансформируются в новое европейское общество, где выбор гражданина определяет сам гражданин. Россияне, судя по всему, предпочитают иной, вертикальный расклад – как в избирательной кампании, так и в том, что называется личным выбором.
Симферополь–Москва
