Юлия Петровская
Президент Франции Николя Саркози знает, как себя вести с великими державами.
Фото Reuters
Президент Франции Николя Саркози 9–10 октября посетит Россию с рабочим визитом, о чем официально объявлено в Москве и Париже. Хозяин Елисейского дворца прибудет в РФ по приглашению Владимира Путина. Путь нового французского лидера в Россию лежал через Ливию, США и иные важные для Саркози страны. Между тем он станет первым западным руководителем, который встретится с Путиным после его решения возглавить список «Единой России» на выборах в Госдуму, а иными словами – остаться у власти. Это обстоятельство во многом определит атмосферу, итоги дискуссий и дальнейшее развитие российско-французских отношений.
Был ли неформальный союз?
После прихода Николя Саркози к власти и в Москве, и в Париже много говорилось о неизбежных корректировках в политике Елисейского дворца на российском направлении. Зачастую высказывалось мнение, что «неформальному союзничеству» России и Франции пришел конец. Звучали и более мрачные оценки.
Саркози, конечно, нельзя назвать русофилом. В отличие от своего предшественника Жака Ширака, он не восторгается Россией и не закрывает глаза на ее внутри- и внешнеполитические особенности. В то же время не стоит переоценивать крепость «неформального союзничества» шираковского периода. Франция была и остается союзницей натовских стран со всеми вытекающими из этого обязательствами. Солидарность, проявленная Россией, Францией и Германией в период атаки англоязычной коалиции на Ирак, не перечеркнула трансатлантических связей. А резолюция СБ ООН по Ираку, принятая через несколько месяцев после начала операции, по сути, благословила США и примирила сторонников войны с ее противниками.
В то же время по ряду важных вопросов мировой политики Россия и Франция были по разные стороны баррикады и в шираковский период. В качестве примеров можно привести расширение НАТО или Косово. Не были идентичными и подходы сторон к Ирану. Париж, конечно, ужесточил риторику (министр иностранных дел Бернар Кушнер даже призвал готовиться к войне, но позднее дезавуировал свое высказывание, ограничившись призывом к «очень серьезным» санкциям), однако и в эпоху Ширака Франция не испытывала иллюзий в отношении ядерной программы Тегерана и наращивала на него давление.
Теплые отношения между Шираком и Ельциным не переросли в дружбу между Шираком и Путиным. Германия, Великобритания, Италия изначально представлялись ему более предпочтительными партнерами. Торгово-экономические показатели подтверждали это. (Позднее Великобритания исчезла из «списка друзей».)
Ширак не заострял внимания на проблеме прав человека, зная, сколь болезненно Москва воспринимает критику. С другой стороны, именно его министр иностранных дел Мишель Барнье, находясь как-то с визитом в России, заявил, что в Чечне идет «открытая война». Такую оценку событий на Северном Кавказе в последние годы не доводилось слышать даже от депутатов ПАСЕ, не то что от западных министров.
Опасения и немного восхищения
До сих пор остается неясным, кто формирует взгляды Саркози на Россию, а они во многом противоречивы. Как бы там ни было, из тех высказываний, которые прозвучали на сегодняшний день из уст самого президента, нельзя сделать вывод о том, что отношения с Москвой будут подвергнуты серьезному пересмотру. Сближение же Парижа с Вашингтоном само по себе не означает, что новый французский лидер отвернется от Москвы.
Итак, что же до сих пор говорил Саркози о России?
Широкий резонанс вызвали его высказывания на встрече с французскими послами, состоявшейся в конце августа. Тогда Саркози на англо-американский манер предостерег Москву от грубого использования природных ресурсов в качестве политического рычага. «Стараясь вернуться на мировую политическую сцену, Россия с определенной долей грубости использует свои активы, особенно нефть и газ, – заявил президент. – Если ты обладаешь огромной силой, не стоит вести себя грубо». Саркози сказал, что Россия стремится ко все большему доминированию, в то время как весь мир надеется на ее позитивное участие в решении актуальных проблем. Примечательно, что он не стал упоминать Россию среди стран с наибольшим экономическим потенциалом (БРИК), ограничившись в этом списке Китаем, Индией и Бразилией.
Слова, сказанные Саркози в конце сентября в интервью «Нью-Йорк таймс», пожалуй, больше понравились бы его визави в Кремле. «Россия хотела бы обрести свою роль, и мне представляется это вполне правомерным и даже желательным. Франция стремится к установлению максимально хороших отношений с Россией, однако Россия не может рассчитывать на реализацию прав великой державы без соблюдения соответствующих обязанностей», – заявил Саркози. Далее он сказал: «Господин Путин должен понять, что никто не стремится его унизить, что все с пониманием относятся к его усилиям по воссозданию статуса России и что никто не может поставить ему в упрек эти действия. Но также он должен понять, что его собеседники столь же, как и он, привержены своим убеждениям в том, что касается прав человека, прав уважения меньшинств, правового государства и демократии». Эти слова прозвучали в контексте обсуждения косовской проблемы. В том же интервью Саркози подчеркнул, что ему было «очень интересно» беседовать с Путиным в Хайлигендамме и что «Россия является великой державой».
В высказываниях Саркози отчетливо прослеживаются опасения в связи с растущей мощью России. Стоит вспомнить, что подобные опасения имелись и у Ширака (впрочем, они законны в отношении любой крепнущей силы). Слова о «грубом» поведении Москвы на энергетическом рынке вновь подтверждают страхи европейских элит, воспринимающих Россию в качестве угрозы энергетической стабильности Европы. Однако Саркози в этом вопросе явно перегнул палку: во всяком случае французская «Тоталь», заключившая этим летом с «Газпромом» крупный контракт на разработку Штокмановского месторождения, не испытала на себе чрезмерной грубости. Что же касается Косово, то Саркози всего-навсего продолжает прежнюю линию Парижа, то есть выступает за независимость края от Сербии. При этом в его заявлениях о несогласии с Москвой нет признаков конфронтации.
С момента саммита «большой восьмерки» в Хайлигендамме, где Путин и Саркози встретились впервые, в России произошло одно важное событие. Кремль обрисовал сценарий, по которому Путин сохранит власть, а значит, и обеспечит преемственность внешнеполитического курса. И хотя Запад далеко не в восторге от некоторых шагов Москвы на международной арене и вблизи ее собственных границ, это обстоятельство должно несколько успокоить западные элиты. Неизвестность в связи с «проблемой 2008 года» вынуждала их задумываться о возможных изменениях внешнеполитического курса Москвы. Коль скоро «проблема» решилась, исчезла и необходимость гадать.
Стратегическая перспектива
На вопрос «НГ» о том, остаются ли Россия и Франция стратегическими партнерами, глава МИД Франции Бернар Кушнер, побывавший недавно с визитом в Москве, ответил утвердительно. «Конечно, мы остаемся стратегическими партнерами! Президент Саркози говорил в Хайлигендамме о «привилегированном партнерстве». Франция есть и останется другом России», – сказал Кушнер. Министр также отметил, что необходимо «вписать франко-российское сотрудничество в долгосрочную стратегическую перспективу и в более широкие рамки». По его мнению, «франко-российские инициативы должны придать новый импульс партнерству ЕС–Россия». Кушнер высказался за откровенный диалог по вопросам демократии и прав человека. А отношения в области энергетики он охарактеризовал как «прекрасные».
Как представляется, с учетом всех этих факторов, отнюдь не предполагающих охлаждение, а тем более изоляцию, Париж и будет строить отношения с Москвой. Ясно, что прагматик Саркози попытается придать новый импульс торгово-экономическим связям, прежде всего в таких сферах, как энергетика, авиапром и космос. В то же время французы будут стремиться к конструктивному взаимодействию на международной арене. В свою очередь, в России настроены на позитив и не драматизируют имеющиеся противоречия. Так, глава МИД Сергей Лавров заявил накануне: «Не обязательно одинаково мыслить, главное вести диалог и искать пути решения проблем».
Саммит Путин–Саркози пройдет, как и положено в таких случаях, в дружеской атмосфере. И для этого уже создана определенная почва. Не случайно российская сторона запросила для Алексия II, побывавшего на днях с визитом во Франции, встречу с Николя Саркози. Эта инициатива была подана как «знак уважения к руководству страны». (Кстати, по словам посла РФ в Париже Александра Авдеева, это был первый подобный визит за всю историю православной России.) Некоторые поспешили связать данный факт с подготовкой встречи Патриарха Московского и всея Руси с Папой Римским. Но такую встречу еще нужно хорошо подготовить. Москва, давая понять, что рассчитывает на содействие нового французского президента, льстит самолюбию Саркози, весьма комфортно чувствующего себя в роли посредника.
Не стоит удивляться, если любитель громких слов Саркози объявит вскоре о «новой эре» в российско-французских отношениях.
Дарья Гармоненко