Иван Грошков
Президент Ахмадинежад, похоже, не задумывается о том, что его стране грозит самоизоляция.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Режим Тегерана стабилен, и его вряд ли удастся в скором времени пошатнуть. Такой вывод содержится в свежей оценке Национального совета по развединформации США о положении в Иране. Соответствующий документ направлен в Белый дом. Интересно, что на фоне подобных оценок внутри Ирана все громче звучат претензии в адрес президента Махмуда Ахмадинежада. Иранцы так и не дождались обещанного им повышения благосостояния, а ядерные амбиции руководства страны серьезно мешают развитию большого бизнеса.
Ахмадинежад победил на выборах, заверяя, что доходы от экспорта нефти дойдут до каждой семьи, с нищетой будет покончено, исчезнет безработица, а успехи в области освоения мирного атома выведут государство на новый международный уровень. Тогда ему поверили. Теперь, спустя чуть более двух лет после президентских выборов («НГ» была единственной российской газетой, которая освещала голосование с места событий), нельзя не заметить, что в определенной части общества преобладает разочарование.
В последнее время, как и в ходе своей предвыборной кампании, президент много ездит по стране, призывая иранский народ к сплочению против внешних врагов, прежде всего США и их союзников. На них он стремится переложить хотя бы часть ответственности за возникающие проблемы. Ряд собеседников корреспондента «НГ», однако, считают, что политика Ахмадинежада приводит к самоизоляции страны и именно это не дает ей возможности нормально развиваться. Впрочем, некоторые стараются найти этому оправдание.
«Он сумасшедший, но он желает нам добра!»
Президент Ирана известен своими экстравагантными идеями. Так, одни иранцы, шутя, другие вполне серьезно рассказывали мне об «одном из последних хитов» Ахмадинежада – о предложении заменить сахар, в том числе и традиционный для страны колотый рафинад, на «натуральные» финики. И это при том, что сахарным монополистом в стране является влиятельный аятолла Мохаммад Язд, считающийся духовным наставником президента.
Но если эта история скорее всего лишь анекдот, то запрет на западную музыку, фильмы и прочие проявления разлагающего влияния Запада – факт. Сообщения об ограничении прав женщин в целом преувеличены, но обмотанных черными платками девушек действительно стало больше. «Он сумасшедший! Сумасшедший, но он желает нам добра!» – рассуждает о деятельности Ахмадинежада 30-летний уроженец юго-западного Ирана Ахмад. По его словам, «замыкание в своих естественных границах и возвращение к истокам призвано сохранить привычные для иранцев условия, в которых они будут чувствовать себя значительно комфортнее, чем в тех, которые предлагает Запад».
Впрочем, из незамысловатой риторики Ахмадинежада следует, что комфорт иранцам должны обеспечить два основных фактора. Это мусульманские традиции и, естественно, национальная ядерная программа, которая, по мнению большинства западных стран, направлена на создание атомной бомбы. Правда, многое указывает на то, что для народа Ирана огромное значение имеет и его доисламская история – история персидской цивилизации. А рассказывая о памятниках мусульманской культуры, гиды делают акцент в основном на достижениях своих предков в литературно-художественной и научно-технической областях. Много говорят и о прогрессе, достигнутом в последнее время. Но об успехах в освоении мирного атома почему-то умалчивают.
Когда имидж вступает в противоречие с интересами капитала
По дороге из исфаханского аэропорта в город гид рассказывает о богатой истории региона, о местных поэтах, писателях, ученых, зодчих и инженерах. Читает стихи. Затем приводит множество статистических данных – площадь, население, экономические параметры, основные отрасли экономики. Но при этом ни слова о находящемся здесь же, под Исфаханом, «локомотиве» ядерной программы Ирана – предприятии по производству шестифтористого урана UF-6, который используется в качестве сырья для обогатительных центрифуг.
То, что они предпочитают избегать ядерный вопрос, сами иранцы объясняют его чрезмерной политизированностью, а также тем, что он создает однобокое представление об Иране. Неформальную беседу на тему «Иран – не только уран» корреспонденту «НГ» случилось провести уже на обратном пути из Исфахана в Тегеран с представителями крупнейшего производителя автомобилей страны «Иран Ходро». Компания активно стремится завоевать внешние рынки, в том числе и российский, но этому в значительной степени препятствует сложившийся имидж страны.
От проблемы рекламных кампаний – мол, как продвигать продукцию, когда любое упоминание об Иране вызывает моментальную ассоциацию с кризисом вокруг иранского ядерного досье, – беседа переходит к еще более острому вопросу – иностранные компании (особенно западные) просто сворачивают свое сотрудничество со страной под политическим и экономическим давлением США. К примеру, в последние месяцы Иран решили покинуть сразу несколько крупных иностранных банков.
Среди тех, кто постепенно свертывает свою деятельность в стране, с тем чтобы в любой момент ее полностью прекратить, можно назвать немецкие Deutsche Bank и Commerzbank; кроме того Dresdner Bank также недавно заявил, что планирует полностью прекратить сотрудничество с иранцами. Аналогичные шаги уже предпринимают и другие влиятельные европейские финансовые структуры, такие как швейцарские банки Credit Suisse и UBS. Подобные тенденции негативно сказываются и на российско-иранском сотрудничестве.
Третий лишний
В реализации многих контрактов, которые Москва заключает с Тегераном, участвует ряд так называемых третьих сторон. Это, как правило, иностранные (по отношению к России и Ирану) поставщики оборудования и различных компонентов, используемых при осуществлении того или иного проекта. Достаточно часто эти самые третьи стороны отказываются от выполнения своих обязательств, оказавшись под политическим или экономическим давлением. В этих обстоятельствах России приходится налаживать производство недостающих элементов у себя.
Характерным примером такой ситуации является, пожалуй, самый политизированный российско-иранский проект – АЭС в Бушере. Он был «завязан» на большой политике с самого начала. Ведь Россия взялась достраивать станцию, после того как именно из политических соображений работы свернула Германия. Как рассказал «НГ» источник, близкий к проекту, сейчас «в процентном соотношении доля третьих поставщиков не превышает 10%. Раньше их было больше, но под давлением прежде всего США многие западные партнеры отказались поставлять на станцию нужное оборудование».
Собеседник «НГ» добавил, что на данный момент найдена замена всем необходимым компаниям-производителям, заключены соответствующие контракты, а часть из них уже реализуется. Однако на вопрос «НГ», насколько они надежны, источник ответил следующим образом: «В большом бизнесе имеет значение не только деловая репутация, но и политические факторы. Поставив то и другое на весы, компании могут вполне отдать предпочтение последним». Но у России уже есть достаточный опыт по переносу производства недостающих компонентов на свои предприятия.
Подтверждением тому может послужить история, поведанная как-то российскими дипломатами в приватной беседе с «НГ». Оказывается, еще в 2002 году США обещали Украине значительную финансовую помощь в обмен на отказ от поставки турбин для Бушерской АЭС. И украинские партнеры согласились. Всего обещанного они, правда, так и не получили. А Россия просто разместила необходимый заказ на своем предприятии «Электросила».
Между тем ответственность за очередную задержку пуска АЭС российская сторона возлагает в большей степени на самих иранцев, которые, будучи не довольны увеличением стоимости проекта, хотят оплачивать его по старым расценкам. Напомним, что о проблемах с финансированием строительства станции стало известно в начале этого года. Тогда из-за непоступления платежей работы на объекте чуть было не прекратились. Позже, в результате переговоров, кризис частично удалось урегулировать. Но пока финансовые отношения по-прежнему остаются крайне сложными. Некоторые аналитики считают, что Россия использует Бушер в качестве мощного дипломатического рычага для влияния на Иран и предмета торга с западными партнерами.
Фото Reuters
Существует версия, по которой Москва намеренно задерживает пуск АЭС до тех пор, пока Иран полностью не урегулирует свои взаимоотношения с МАГАТЭ. Проблемы же с третьими сторонами и сбои в ходе оплаты служат неким оправданием для этих задержек. Так ли это на самом деле или нет, но иранцы уже предупреждают, что готовы найти замену российским партнерам (см. «НГ» от 23.08.07). Ситуация, очень похожая на эту, сложилась и с другим громким российско-иранским проектом – с созданием телекоммуникационного спутника «Зохре».
Рамочное соглашение, в соответствии с которым Россия берется построить для Ирана первый спутник космический связи, было подписано еще в 2001 году во время визита в Москву тогдашнего президента Мохаммада Хатами. Но летом 2003 года власти Ирана отказались от услуг россиян и начали искать других партнеров. Позже выбор снова пал на РФ, и в 2005 году был подписан соответствующий контракт на 132 млн. долл. Согласно этому документу, спутник должен быть выведен на орбиту не позднее чем через 30 месяцев после его подписания.
Мало кто знает, однако, что переговоры до сих пор не завершены. Их очередной раунд должен был состояться в рамках Международного авиакосмического салона «МАКС-2007». Необходимость в уточнении деталей, в том числе, вероятно, и финансовых, возникла снова из-за третьей стороны. В данном случае речь идет о французской компании Alcatel. Она должна была поставить для спутника ретрансляторы, но в итоге от этого воздержалась. «Техническое задание по спутнику рассчитывалось исходя из параметров французского оборудования. Теперь приходится предлагать свое», – заявил «НГ» источник, близкий к переговорам.
Умудренные таким опытом Россия и Иран последнюю свою крупную сделку заключали уже с оглядкой на то, чтобы «третьих» не было. Как известно, в рамках МАКС-2007 стороны заключили контракт (сумма его составляет примерно 220 млн. долл.) на поставку пяти пассажирских самолетов Ту-204. Согласно подписанному генеральным директором авиакомпании «Иран Эйртур» Сайедом Мохаммадом Садеги и генеральным директором российской компании «Ильюшин Финанс» Александром Рубцовым документу, первый самолет будет поставлен в Иран через 18 месяцев, а остальные – в соответствии с согласованным графиком поставок.
Примечательно, что вниманию иранцев были предложены две модификации этого самолета – Ту-204-100 и Ту-204-120. Единственная разница между ними состоит в том, что последняя модель оснащена британскими двигателями Rolls-Royce, а первая – российскими ПС-90А. Представители Ирана, не задумываясь, остановились на Ту-204-100. Ведь в стране хорошо знают, что такое эмбарго на авиационные запчасти.
Тегеран–Москва
