Малосовместимые партнеры

Порой может показаться, что связи России с Евросоюзом – одни из наиболее тесных и прочных из всех двусторонних отношений. Но только в том случае, если за индикатор состояния межгосударственных отношений принять интенсивность контактов между политическими руководителями.

Однако внешность обманчива, и количество встреч не сказывается на качестве отношений. Трудно каждые полгода изобретать новую стратегическую повестку дня, которая одна и может оправдать присутствие высших должностных лиц государств на подобных встречах. Политически Россия и ЕС медленно, но верно расходятся в разные стороны, и дивергенцию политических векторов не может остановить ни рост товарооборота, ни увеличение прямых иностранных инвестиций, ни новые трубопроводные проекты.

Сегодня Россия и ЕС – малосовместимые партнеры, придерживающиеся различных политических ценностей, взглядов на суверенитет, стандартов прав человека. Саммит в Самаре со всей ясностью продемонстрировал пределы сотрудничества между Россией и ЕС. Вопреки пышным заявлениям об общности ценностей, которые содержатся и в Соглашении о партнерстве и сотрудничестве (СПС), и в «дорожных картах», и в заявлениях политиков с обеих сторон между двумя частями Европы наметился полноценный, если так можно сказать, конфликт ценностей.

С этой точки зрения сохранение СПС в качестве основы отношений невыгодно обеим сторонам. Россия, не желая ограничивать свободу действий якобы не имеющими отношения к делу (то есть извлечению прибыли) «абстрактными размышлениями», предлагает отделить ценности от экономики. Европейский союз, в свою очередь, вряд ли заинтересован в углублении отношений со страной, которая нарочито противопоставляет себя Европе, а свои ценности – ценностям европейским. Таким образом, сотрудничество между Россией и ЕС оказывается возможным лишь по узкому спектру экономических вопросов, и этот «люфт» будет постепенно сокращаться.

Какое будущее ждет отношения между Россией и ЕС? Спустя десять лет после вступления в силу СПС представляется устаревшим и непродуктивным, но не потому, что исчерпало себя, а потому, что Россия не использовала даже десятой части содержащихся в нем возможностей. СПС был прогрессивным документом хотя бы потому, что заставил Россию перевести экономические отношения с Европой на принципы ВТО задолго до того, как перспективы вступления России в эту организацию стали реальными.

Вместе с этим соглашение предусматривало возможности «создания необходимых условий для учреждения в будущем зоны свободной торговли между Россией и сообществом, охватывающей в основном всю торговлю товарами между ними, а также условий для реализации свободы учреждения компаний, трансграничной торговли услугами и движения капитала», «постепенную интеграцию между Россией и более широкой зоной сотрудничества в Европе», «заключение специальных соглашений об условиях взаимного доступа на рынки и предоставления услуг в сфере транспорта, финансов» и т.д.

Безусловно, некоторые положения СПС безнадежно устарели, и их нужно исключить из текста. В то же время СПС необходимо рассматривать в комплексе с другими документами – «общими пространствами» и ведущими к ним «дорожными картами», а также секторальными соглашениями. А это, к сожалению, множит число «упущенных возможностей».

Если бы вместо второстепенных тем на российско-европейский саммит был вынесен вопрос об успехах и темпах реализации «общих пространств», проблема нового договора о партнерстве и сотрудничестве между Россией и ЕС предстала бы совершенно в ином свете.

Ряд вопросов в отношениях действительно был решен: Россия и ЕС заключили соглашение о реадмиссии и облегчении визового режима для отдельных категорий граждан и договор между Европолом и Россией, был урегулирован пограничный вопрос с Латвией. Россия также ратифицировала ряд важных документов, необходимых для реализации плана совместных действий по борьбе с организованной преступностью: Европейскую конвенцию о выдаче 1957 года, Европейскую конвенцию о взаимной правовой помощи по уголовным делам 1959 года и некоторые другие.

Вместе с тем «общий баланс» реализации «дорожных карт» остается отрицательным. «Общее пространство» внешней безопасности фактически провалено: Европа негласно поддержала размещение элементов американской ПРО в Восточной Европе, Россия отреагировала мораторием на ДОВСЕ, партнеры придерживаются противоположных взглядов на главную угрозу безопасности в Европе – проблему Косово; стратегическое партнерство в области нераспространения ОМУ так и не сложилось.

«Общее пространство» свободы, безопасности и правосудия, содержащее пресловутый ценностный компонент, свелось к второстепенным задачам, о выполнении которых российской стороной узнать что-либо крайне сложно. Как выполняется План совместных действий по борьбе с организованной преступностью? Будет ли заключено соглашение между Россией и ЕС о взаимной правовой помощи? Что предпринимается в этом направлении? Между тем для России, если она намерена добиться отмены визового режима, эти вопросы должны уже сегодня стать приоритетными. Другие, даже полезные программы сотрудничества, как, например, повышение квалификации российских судей, в том числе через знакомство с практикой Европейского суда по правам человека, имеет крайне ограниченную эффективность в условиях ангажированности судебной системы.

Неудивительно, что сотрудничество по «общим пространствам», которые были предложены России вместо унижающего фактом приравнивания к Молдове, Армении и другим малым странам–участницам Договора о добрососедстве и партнерстве, сами европейцы в Докладе о стратегии в отношении Российской Федерации на 2007–2013 годы признают неудовлетворительным: «В нынешних политических и экономической условиях Евросоюзу придется приложить усилия для сохранения давления на Россию с целью выполнения ею договоренностей по «общим пространствам». Россия обременена влиятельной бюрократией, ее правовая система политически ангажирована, правоохранительные органы используют репрессивные методы, а гражданское общество относительно слабо. Власть концентрируется в президентской администрации».

Станет ли Евросоюз «бороться» за Россию? Вряд ли. Намного проще закрыть глаза на «ценности» и сконцентрироваться на «деле». Для России любое новое соглашение о сотрудничестве с ЕС будет заведомо менее перспективным, чем нынешнее СПС. О том, что Европа готова смириться с существованием особого, российского издания ценностей демократии и прав человека, свидетельствует тот факт, что в каждом последующем документе цели сотрудничества формулируются все более расплывчато, предлагаемые меры оказываются более бессодержательными, нежели задачи, решению которых они якобы должны способствовать, а сроки и графики продвижения к означенным целям стыдливо умалчиваются. Трудно надеяться, что новый договор между Россией и ЕС не станет ступенькой «вниз».