Неотвратимость миграции

Преимущество мигрантов в дешевизне их рабочей силы.
Фото Арсения Несходимова (НГ-фото)

Вся история человечества во многом является историей миграции. С древнейших времен непрерывные передвижения народов по просторам континентов (особенно Евразии) были неотъемлемой частью исторического процесса, приводя к возникновению новых государств и этносов. Именно благодаря миграции возникли многие современные европейские народы. Например, французы, англичане, итальянцы, болгары и другие. Периоды относительного затишья миграционных процессов чередовались на Земле с великими и не очень переселениями народов.

Кроме того, периодически огромные массы людей переселялись в границах одной страны, порождая такое явление, как внутренняя миграция (например, из деревень в города, как это было во времена разложения феодального строя в Европе или в эпоху промышленной революции и индустриализации в той же Европе и России).

Мысль о том, что история любой страны является историей миграции, была высказана руководителем Департамента по миграции швейцарского Цюриха Кристофом Майером и стала своеобразным лейтмотивом прошедшего некоторое время назад в Москве круглого стола, посвященного вопросам интеграции мигрантов в современной России. Миграция, по его словам, «это явление, которое во всем мире будет только нарастать и касается уже практически всех стран».

Круглый стол был организован российским «Форумом переселенческих организаций» совместно с Управлением по сотрудничеству швейцарского посольства в Москве. Швейцария имеет богатый опыт привлечения мигрантов. В этом плане она достаточно типичная европейская страна, поскольку подобными вопросами, которые стали актуальны для России только с 1992 года, здесь занимаются несколько десятилетий. В связи с этим небезынтересно сопоставить опыт двух стран в этой области.

Мигранты в Швейцарии и России

Сразу заметим, что сравнение швейцарского и российского подходов к решению вопросов, связанных с интеграцией мигрантов в новом для них обществе, явно не в пользу отечественной модели. Если маленькая Швейцария с населением всего в 7,3 млн. человек создает все условия для адаптации мигрантов, их интеграции в швейцарское общество, то 142-миллионная Россия с ее необъятными и малонаселенными просторами делает нечто почти прямо противоположное. И это при том, что иностранные мигранты в Швейцарии уже составляют 22% населения, а еще 30% нынешних швейцарцев родились за границей, то есть являются гражданами этой страны в первом поколении. Таким образом, более половины населения Швейцарии либо иностранцы, либо бывшие иностранцы.

В России же из ее 142-миллионного населения, по данным МВД (впрочем, весьма приблизительным), мигрантами, как бывшими, так и настоящими, являются около 10 млн. человек (7%). Причем необходимо подчеркнуть, что российские мигранты качественно отличаются от тех, что живут и работают в Швейцарии. Для адаптации последних нужно гораздо больше усилий, времени и средств. В первую очередь потому, что перед теми, кто приезжает на заработки в альпийскую республику, обычно стоит языковая проблема. Им необходимо освоить один из четырех государственных языков этой страны. Большинство же мигрантов, приезжающих работать в Россию, в массе своей знают русский язык, по той причине, что 95% из них приезжают из республик бывшего Советского Союза, в которых и по сию пору русский язык де-факто, а иногда и де-юре (как, например, в Киргизии) является вторым официальным языком, или, как говорилось в советские времена, «языком межнационального общения». Вероятно, этим и объясняется тот факт, что в России, в отличие от Европы, фактически нет пресловутых чайна-таунов – районов, в которых замкнуто живут представители той или иной национальной диаспоры. Экс-советским гражданам и их детям, несмотря на разлитую в российском обществе ксенофобию, все же легче адаптироваться в России из-за того, что русский язык и культура не являются для них чужими.

Разница в подходах швейцарских и российских властей к решению проблемы адаптации мигрантов разительна. Власти кантона Цюрих, по словам Майера, заботятся даже о том, чтобы от мест компактного проживания мигрантов к центру города было налажено удобное транспортное сообщение – дабы те не замыкались в себе и имели больше возможностей для общения с коренными швейцарцами!

Но если швейцарские власти стремятся максимально смягчить для мигрантов процесс их интеграции в новое для них общество, то российские либо делают вид, что вообще не замечают мигрантов с их проблемами, либо делают все, чтобы ухудшить их положение. Последний факт особенно ярко характеризуется принятыми начиная с 2002 года драконовскими законами о гражданстве и о правовом положении иностранных граждан, которые максимально затрудняют процесс легализации иностранцев. В последнее время, правда, экономическая необходимость заставила российские власти смягчить закон о гражданстве и облегчить положения, регулирующие получение разрешения на работу. Однако тут же было принято прямо противоположное постановление о запрете иностранцам работать в сфере розничной торговли, которое, конечно, радует радикальных националистов, но не имеет ничего общего с экономической целесообразностью.

Миграция как экономическая необходимость

В то же время привлечение мигрантов в сегодняшней России, по словам выступавшего на упомянутом круглом столе руководителя Центра демографии и экологии человека Института народно-хозяйственного прогнозирования РАН Анатолия Вишневского, является экономической необходимостью. Он привел следующие цифры: на Дальнем Востоке, составляющем 38% территории России, сегодня проживает всего 5% населения. Но и в гораздо более населенных районах европейской части страны потребность в труде иностранных рабочих не менее высока. Интересно, что и российский, и швейцарский эксперты полностью сошлись в том, что мигранты в большинстве случаев не являются конкурентами местному населению на рынке труда, так как занимают в основном те рабочие места, которые коренное население считает непрестижными.

Мигранты, утверждает Вишневский, занимают пустующие социальные ниши. Их рабочая сила, говорит он, обладает высокой конкурентоспособностью в силу ее дешевизны. «Если бы мы захотели, чтобы московские улицы убирали не таджики и узбеки, а москвичи, то Москве это обошлось бы гораздо дороже», – добавляет эксперт. У мигрантов и более высокая мотивация к самоутверждению, в том числе и экономическому (чтобы их дети имели то, что имеют дети коренного населения).

Обратная сторона миграции

В своем выступлении Кристоф Майер специально выделил раздел, который назвал предрассудками, имеющими место в швейцарском обществе по отношению к мигрантам. Вот они:

1. Иностранцы отнимают работу у местных жителей.

2. Швейцария – христианская страна, и приезжие представители других конфессий не в состоянии принять христианских ценностей.

3. Мигранты занимаются торговлей наркотиками, ухудшают криминогенную ситуацию в стране.

4. Иностранцы приезжают только для того, чтобы попользоваться социальной системой Швейцарии.

Подобные предрассудки явно схожи с теми, что имеются сегодня и в российском обществе. Однако если присмотреться к подобным обвинениям в адрес мигрантов, то, как уже было показано, первый тезис не имеет под собой реального основания. Конфессиональные различия, по мнению участников дискуссии, также не являются основной проблемой в отношениях между мигрантами и местным населением. Что касается ухудшения криминогенной обстановки из-за наплыва мигрантов в европейские и российские города, то если подобное и имеет место, то, главным образом, не столько по причине их цивилизационной несовместимости с местным населением, а сколько потому, что многие мигранты (особенно это характерно для современной России) не имеют никакого официального статуса. Поэтому они лишены возможности официального устройства на работу, что лишает их законных источников средств существования. А это неизбежно толкает их в криминальную среду.

То есть при ближайшем рассмотрении основные причины негативных явлений, которые несет с собой миграция, социально-экономического, а не цивилизационного характера. Кристоф Майер обратил также внимание еще на одну интересную деталь. По его словам, дети, а порой и внуки мигрантов, уже будучи гражданами стран, в которые когда-то приехали их родители, нередко чувствуют себя более ущемленными в социально-экономическом плане, чем первое поколение мигрантов. Этот парадокс Майер связывает с тем, что только что приехавшие в другую страну иностранцы сравнивают свое положение с тем, что было у них на родине, и потому считают себя более удачливыми, чем их родственники и друзья, оставшиеся дома. А вот дети мигрантов уже сравнивают свое положение с тем, как живут их ровесники – коренные швейцарцы, немцы или французы. И это сравнение, как правило, не в пользу первых.

Именно это стало основной причиной массовых бунтов, прокатившихся год назад по Франции. Согласно проведенным исследованиям, бунтовали там в основном не иностранцы, а молодые французы арабского, африканского, славянского происхождения, являющиеся гражданами этой страны во втором, а то и в третьем поколении. Причем значительная их часть – христиане. Во Франции эти молодежные бунты восприняли не так, как в России, где заговорили о столкновении цивилизаций, кризисе европейской политики толерантности и т.д. Практически везде в Западной Европе, в том числе и в самой Франции, эти волнения расценили как социальное явление. Кстати, швейцарские участники круглого стола рассказывали автору этих строк, какое, мягко говоря, удивление вызвала у них реакция российской прессы на события в парижских предместьях.

Мировая деревня едет в мировой город

Мнение, что негативным последствием внешней миграции становится столкновение различных культур, религий и цивилизаций, довольно распространенное. При этом, по словам Вишневского, если и можно говорить о каком-то столкновении, то это главным образом конфликт сельской и городской, индустриальной цивилизаций.

Отметим, что со времен начала промышленной революции в Европе в XIX веке миграция населения в принципе вызывалась двумя основными факторами – потребностью в трудовых ресурсах, с одной стороны, и их избытком в тех или иных местностях – с другой.

Изначально массовая потребность в рабочих руках в промышленно развитых городах и регионах Европы и Северной Америки возмещалась за счет внутренней миграции, то есть за счет сельского населения, ехавшего в города. Однако примерно со второй половины XX века эти внутренние трудовые ресурсы в Западной Европе и Северной Америке стали иссякать. Компенсировать их недостаток приходилось за счет стран, в которых имелся их избыток. Вначале гастарбайтерами были жители близлежащих слаборазвитых стран. Например, в той же Германии долгое время это были турки и югославы, во Франции – алжирцы, в США – мексиканцы.

Другой причиной международной миграции является так называемый демографический взрыв, произошедший в развивающихся странах во второй половине XX века. Под этим словосочетанием обычно имеется в виду резкий рост численности населения в государствах третьего мира. Связан он был с мерами по сокращению детской смертности, принятыми правительствами этих государств. В результате смертность сократилась, но рождаемость осталась на том же высоком уровне, что и прежде. Это дало резкий всплеск численности населения, так как общества эти все еще были по преимуществу аграрными, с соответствующими представлениями населения о семье и детях, с низким уровнем образования и культуры. В том числе и сексуальной культуры, когда использование презервативов является скорее исключением, чем правилом, с запретом абортов, религиозными предрассудками и т.д.

В Советском Союзе после Октябрьской революции шли примерно те же процессы индустриализации, что и в других европейских странах. Первая массовая волна миграции из деревни в город прошла в конце 20-х – начале 30-х годов во времена массовой коллективизации и индустриализации, когда стране для строительства десятков тысяч новых крупнейших заводов и электростанций понадобились миллионы рабочих рук. К концу 30-х эта волна была остановлена административными мерами – колхозникам запретили покидать колхозы. В конце 50-х, в хрущевскую оттепель, запрет был снят, и миллионы крестьян снова потянулись в города, где помимо возведения новых заводов и фабрик началось грандиозное жилищное строительство и возникла новая потребность в рабочих руках. То, что эти руки в массе своей не обладали достаточно высокой квалификацией, было непринципиально. По словам Вишневского, мигранты всегда были самыми низкоквалифицированными кадрами. К тому же для работы на стройке особой квалификации и не требуется. Строительным специальностям, как правило, обучают прямо на рабочем месте.

Отметим, что и сейчас в этом плане ничего не изменилось. В современной России и Европе массовая потребность существует именно в низкоквалифицированных мигрантах, тех, кто будет за низкую, порой ничтожную плату делать самую грязную, тяжелую и непрестижную работу, трудясь на стройке, укладке дорог, уборке мусора и т.д. В связи с этим заявления некоторых российских официальных лиц о необходимости предоставлять приоритет в получении разрешения на работу высококвалифицированным иностранцам, вызывают подозрение в недостаточном знании потребностей российского рынка труда.

Как бы то ни было, но очевидно, что в начале XXI века в России, как и в Европе, и в Северной Америке, ресурсы внутренней миграции (из деревни в город) исчерпаны. В России сегодня около 75% граждан живет в городах. В деревне, соответственно, осталось около 25% населения. Примерно такое же соотношение имеет место и в Европе. Недостающие рабочие руки может, как и в начале XX века, дать только деревня. Только уже не российская или европейская, а азиатская и африканская.

По данным Вишневского, 60% азиатского и африканского населения до сих пор живет в деревне. Промышленные центры развивающихся стран не справляются с избытком сельского населения. Вкупе с низким уровнем жизни и оплаты труда это ведет к тому, что миллионы граждан стран третьего мира – в основном выходцы из деревни либо горожане в первом поколении – едут на поиски лучшей жизни в промышленные центры Европы и Северной Америки. Точно так же, как граждане бывших республик СССР едут в Россию. По замечанию Вишневского, получается ситуация, когда «мировая деревня едет в мировой город».

Россия, теряя ежегодно в среднем по 700–800 тыс. своего населения, кровно заинтересована в привлечении мигрантов. Можно, конечно, попытаться запретить миграцию. Что из этого получится? Можно смело утверждать, что бурно развивающееся сегодня строительство остановится почти полностью. Мостовые перестанут ремонтировать, а тротуары подметать, отчего очень скоро наши города зарастут горами мусора, который некому будет убирать┘ Так что лучше подумать, как создать условия для легализации мигрантов и их эффективной интеграции в российское общество. Параллельно не забывая о повышении уровня жизни и коренного населения┘