Крепкий морской узел

Проблемы Большого Причерноморья министр иностранных дел РФ Сергей Лавров обсуждал со своими коллегами в Белграде.
Фото Бориса Бабанова (НГ-фото)

Во второй половине апреля в Белграде состоялась встреча министров иностранных дел Организации Черноморского экономического сотрудничества (ОЧЭС), основанной в 1992 году и представляющей регион с населением более 350 млн. человек. Его территория превышает суммарную площадь ЕС. В эту организацию входят Албания, Азербайджан, Армения, Болгария, Греция, Грузия, Молдавия, Румыния, Россия, Сербия, Турция и Украина. Статус наблюдателя имеют США, Китай, Япония, Франция, Италия, Германия, а также ряд других государств. За истекшие 15 лет были созданы институциональные основы ОЧЭС, учрежден Черноморский банк торговли и развития, состоялся ряд встреч руководителей черноморских государств. На белградской встрече была подчеркнута необходимость более активного сотрудничества в различных сферах, представляющих взаимный интерес. Для того чтобы оценить перспективы реализации намеченных проектов, важно разобраться в том, что же представляет собой этот регион, сегодня уже более известный как Большое Причерноморье.

Стратегический коридор

Бурные события последних лет привели к смещению многих мировых геополитических реалий. Сегодня регион Большого Причерноморья стал одним из центров европейской и мировой политики. Часть мировых игроков, прежде всего США, воспринимают регион как «стратегический коридор», открывающий путь к охваченным тяжелым кризисом районам Ближнего и Среднего Востока и одновременно своеобразный «цивилизационный барьер». Евросоюз, расширив в Причерноморье свои позиции после вступления в него Румынии и Болгарии, распространил политику «нового европейского соседства» на все страны Южного Кавказа и Балкан. Наконец, Россия и Турция заинтересованы в восстановлении своих, ныне в значительной мере утраченных, позиций и в развитии всех направлений регионального сотрудничества. После распада СССР черноморская береговая линия России оказалась ограниченной пространством «от Анапы до Адлера». А региональная политика Турции подвержена воздействию острых конфликтов на Ближнем и Среднем Востоке, прежде всего в Ираке и Иране.

Само понятие «Большое Причерноморье» для обозначения региона Европы, объединяющего страны, заинтересованные в развитии сотрудничества в сфере экономики и безопасности, связанные общностью исторических и культурных традиций, появилось сравнительно недавно. В середине 1990-х годов Збигнев Бжезинский в своей нашумевшей книге «Великая шахматная доска» обозначил этот регион как «Евразийские Балканы», но наряду с Кавказом и собственно Балканами включил в него Среднюю и части Южной Азии, а также районы Персидского залива и Ближнего Востока, поскольку для всех этих территорий был характерен силовой вакуум. С тех пор ситуация существенно поменялась. Персидский залив и Ближний Восток сегодня находятся в эпицентре существующих или потенциальных вооруженных конфликтов. В отличие от них расположенный между Большим Ближним Востоком и Большой Европой регион Большого Причерноморья остается относительно стабильным, хотя и испытывает на себе давление множественных внутренних и внешних угроз. Находясь в треугольнике между исламским миром, Россией и Европой, большинство стран Причерноморья выбирает европейский вектор внешней политики, но не может до конца избавиться и от своей традиционной «евразийской» сущности, на которую указывал Бжезинский.

Чем же станет Большое Причерноморье – сферой регионального сотрудничества или ареной противоборства внешних сил? Чье присутствие в акватории Черного моря окажется в ближайшие десятилетия доминирующим? Ответы на эти вопросы пока не найдены, и ситуацию трудно прогнозировать, если вспомнить стремительное развитие событий после 1990 года, когда турецкий президент Тургут Озал выступил с инициативой создания «Черноморской зоны процветания и сотрудничества» с участием Турции, СССР и его союзников – Болгарии и Румынии. В то время мало кто предполагал, что крушение коммунистических режимов сделает эту идею еще более актуальной, а процессы обретения независимости и суверенизации стран Причерноморья и перспектива превращения Кавказско-Каспийского региона в мощный источник добычи и транспортировки энергетических ресурсов приведут к его выдвижению в один из центров интереса международного сообщества.

Борьба за влияние только начинается

Нынешнее геополитическое положение Причерноморья остается неопределенным, что дает возможность рассматривать его извне как «ничейную полосу», «пограничье», которому присуще состояние «имманентной нестабильности», порождаемой несовпадением интересов и усиливающимся противоборством внутренних и внешних сил. Этому способствует заметное ослабление региональной активности России и соответственно ее влияния на фоне утверждения позиций США и НАТО.

Базовые направления американской политики в Черноморско-Каспийском регионе были сформулированы в распространенном в ноябре 1999 года на Стамбульском саммите ОБСЕ заявлении Госдепартамента США, где выдвигалась задача укрепления в регионе позиций США и Турции в противовес интересам России. Администрация президента Буша свела воедино все ранее предпринятые шаги в рамках «Большой программы» установления «регионального единства» по схеме США–Турция–Большой Кавказ, предполагающей «продвижение американских национальных интересов» исходя из более общей установки «присутствия США в стратегически важных районах мира».

Согласно материалам проведенных после 11 сентября 2001 года слушаний в Конгрессе, американским стратегическим интересам соответствуют: диверсификация альтернативных Персидскому заливу энергопоставок из стран, не являющихся членами ОПЕК; установление связей со странами с преимущественно мусульманским населением в противовес радикальному исламизму; поддержка независимости государств Южного Кавказа (и Причерноморья) и их продвижение по пути демократии. В принятых тогда рекомендациях подчеркивалась необходимость наращивать дипломатические усилия и поощрять инвестиции с тем, чтобы направить потоки каспийских энергоресурсов по трубопроводу Баку–Тбилиси–Джейхан, ограничив прохождение нефти через территории стран-конкурентов (России и Ирана).

Параллельно формировалась и стратегия постепенного внедрения в Южно-Кавказский регион НАТО, непосредственно связанная с поддержанием стабильности на трассе нефтепровода Баку–Джейхан.

В рамках «Концепции стратегической безопасности» на Черное море предполагается распространить в регионе антитеррористическую программу НАТО «Активные усилия» с опорой на Турцию, Румынию и Болгарию как членов альянса, а также Грузию и Украину.

В январе 2006 года американским Институтом национальных стратегических исследований была проведена в Бухаресте презентация стратегической концепции безопасности – «Евроатлантическая стратегия для Черноморского региона». Непосредственно перед этим были подписаны соглашения с Румынией и Болгарией о создании на их черноморском побережье американских военно-морских баз, как было заявлено, «в целях поддержания коммуникаций с воинскими группировками в Ираке». На одной из них – в районе аэродрома близ Констанцы – размещена штаб-квартира Восточноевропейской оперативной группы Пентагона.

Места базирования – Констанца и Бургас – совпадают с начальными пунктами существующих или планируемых терминалов нефтепроводов Бургас–Александруполис и Констанца–Триест, что также не выглядит случайным. По некоторым данным, США зондируют возможности расширения своего военно-морского присутствия в Трабзоне и Севастополе, и в целом все это не может способствовать стабилизации обстановки в Причерноморье.

Одна из мотивировок размещения баз – наличие в регионе четырех замороженных конфликтов – в Приднестровье, Абхазии, Южной Осетии и Нагорном Карабахе, существенно осложняющих обстановку в Причерноморье. Американские базы должны, по оценке румынского президента Траяна Бэсэску, уравновесить позиции России в регионе и не допустить силового решения конфликтов. В то же время, по оценке грузинского политолога Гии Нодиа, размещение баз на западном побережье Черного моря – это один из этапов продвижения США на Восток Европы, имеющий как политическое, так и военно-стратегическое значение, поскольку они приближаются к зонам конфликтов, где в обозримом будущем могут понадобиться войска.

После утверждения в июле 2003 года должности спецпредставителя ЕС по Южному Кавказу в регионе стали утверждаться и позиции Евросоюза. В июне 2004 года была организована Донорская конференция под эгидой Еврокомиссии и Всемирного банка, а после вступления в ЕС Болгарии и Румынии страны Южного Кавказа были включены в программу «нового европейского соседства».

Эти акции были неоднозначно встречены в странах региона. В частности, выражалось недовольство тем, что «планы действий» ЕС являются предписывающими, «нисходящими сверху вниз».

Проблемные зоны

В марте 2007 года в Берлине прошла международная конференция «Европейский союз и черноморское сотрудничество», где обсуждались проблемы безопасности и экономики, транспорта, торговли и инвестиций, локального и трансграничного сотрудничества. Речь шла также о формировании Причерноморья как региона демократии и о замороженных конфликтах, тормозящих развитие сотрудничества. Симптоматично, что в день окончания конференции Евросоюз вынес на рассмотрение ее участников план по урегулированию конфликтов на территории Грузии, разработанный представителем ЕС на Южном Кавказе Питером Сэмнеби, недавно посетившим Сухуми и Цхинвали, а также Москву и Тбилиси.

Применительно к Абхазии план Сэмнеби предлагает расширение формата миротворческих процессов под эгидой ООН и включение в него Евросоюза со статусом наблюдателя, а в случае согласия Москвы и Сухуми – размещение в регионе миротворческого контингента Евросоюза.

Что касается Южной Осетии, то основной акцент сделан на мониторинг Рокского тоннеля и контроль за контрабандой оружия с помощью постоянного наблюдения с космического спутника.

По информации тбилисской «Резонанси», заранее было известно, что у членов ЕС нет единства в отношении «плана Сэмнеби». Германия, Италия и Франция, а также Греция, Болгария и Венгрия «воздерживаются от шагов, которые могут вызвать раздражение России». Нельзя, однако, не признать, что проблема урегулирования конфликтов становится все более актуальной и для самой России, которая пока не представила конкретного плана действий.

Российская сторона не поддержала разработанного Еврокомиссией проекта «Черноморское взаимодействие», который планируется представить на рассмотрение саммита ЕС в июне 2007 года.

Угрозы

Для Кавказа и Балкан важной и актуальной остается борьба против террористической угрозы и различных форм транснациональной оргпреступности – наркотрафика, торговли людьми и оружием. На состоявшемся в марте 2007 года в Италии процессе по так называемому «Хьюман траффикинг» были оглашены факты о преступлениях албанской (косовской) мафии и прозвучало упоминание о ее связях с Абхазией. Абхазским властям были также адресованы предупреждения МАГАТЭ по поводу имевших место утечек из республики малых ядерных компонентов, пригодных для изготовления «грязной бомбы».

Новой, возникшей в последнее время угрозой является, по оценке руководителя Аналитического центра по глобализации и региональному сотрудничеству (Армения) Степана Григоряна, усиленная милитаризация региона, бесконтрольное наращивание вооружений Азербайджаном и Арменией. Не менее, если не более существенный фактор – наращивание военно-морских сил различных государств в акватории Черного моря. В этих условиях наиболее важным для России вопросом стало базирование на Черном море ее военно-морских сил – Черноморского флота.

Как известно, Черноморский флот ведет свое начало от Русского военного флота, созданного после присоединения к Российской империи Крыма из кораблей Азовской и Днепровской флотилий и имевшего свою постоянную базу в Севастополе. По договору между Россией и Украиной о разделе ЧФ от 28 мая 1997 года в севастопольских бухтах остались группировки российских военных кораблей и авиации, по численности сопоставимые с мощью военно-морских сил Турции. Однако до сих пор окончательно не решен вопрос, останется ли Черноморский флот в Севастополе после 2017 года, когда истекает срок договора о его базировании. Российская сторона заявила о своих намерениях остаться в Севастополе после этого срока, однако приемлемые для России и Украины условия базирования Черноморского флота пока не найдены. Одним из вариантов могло бы стать достижение договоренностей об экстерриториальной зоне его базирования в Севастополе. Такие предложения выдвигались в начале 1990-х годов, но дальнейшего развития не получили.

На протяжении многих десятилетий гарантом стабильности на Черном море является заключенный в 1936 году в Монтрё Договор о статусе Черноморских проливов, хранителем которого является Турция. Анкара озабочена тем, что настойчивость США может привести к возобновлению дискуссий о пересмотре статьи договора, ограничивающей сроки пребывания в акватории Черного моря иностранных военных судов. Не исключено, однако, что если США не удастся укрепиться в Причерноморье под своим флагом, то это может произойти под флагом НАТО, членами которой помимо Турции сегодня являются Румыния и Болгария. Нарушение общего баланса сил неприемлемо как для России, так и для Турции, проявляющей все большую самостоятельность в вопросах внешней политики. В этой связи стоит лишь вспомнить отказ парламента Турции в марте 2003 года разрешить американским вооруженным силам войти в Ирак через турецкую территорию.

Будучи сторонником и инициатором сотрудничества стран Причерноморья, Турция стремится использовать фактор их взаимозависимости и исторической общности для укрепления доверия и формирования добрососедских отношений. Неизменным направлением черноморской политики Турции является поддержка потенциала «БлэкСиФор» – военно-морской группы оперативного взаимодействия, в которую входят шесть причерноморских государств: Россия, Болгария, Грузия, Румыния, Турция и Украина. Совместно с Россией, Грецией и рядом стран Причерноморья Турция прилагает активные усилия и к расширению регионального экономического сотрудничества.

Участники подписанной в июне 1992 года в Стамбуле «Декларации о черноморском экономическом сотрудничестве» согласились поощрять сотрудничество в области торговли и промышленности, транспорта, связи, науки и техники, энергетики, а также в сфере сельского хозяйства, туризма и экологии. Но до практических шагов дело дошло не сразу – не хватало финансовых ресурсов. И хотя в Стамбульской декларации было заявлено о необходимости учреждения Черноморского банка торговли и развития, работа по его созданию началась лишь в феврале 1995 года, когда Евросоюз выделил 250 тыс. экю на разработку бизнес-плана банка. Уставной капитал созданного в 1997 году ЧБТР – 1,35 млрд. долл., доля РФ в уставном капитале – 16,5%.

Большая дорога

На белградской встрече министров иностранных дел ОЧЭС в апреле 2007 года был подписан Меморандум о строительстве кольцевой автодороги по странам бассейна Черного моря. К реализации масштабного проекта создания автотрассы протяженностью 7 тыс. 250 км можно будет приступить лишь после того, как завершится отправленная из Белграда специальная автоэкспедиция (12 автомобилей по числу стран-участниц) для оценки качества существующих дорог. Скорее всего основную часть магистрали придется строить заново, лишь на отдельных участках использовать уже существующие и подлежащие реконструкции трассы, но важно, что с решение было принято на основе консенсуса всех 12 стран ОЧЭС.

Строительство автотрассы – далеко не единственный проект, разрабатываемый в рамках ОЧЭС. В их числе – содействие реализации международных транспортных коридоров, способствующих использованию транзитного потенциала региона; продвижение предложений о взаимодействии энергосетей стран-участниц с перспективой создания Черноморского электроэнергетического кольца и регионального энергетического рынка; наконец, восстановление ныне отсутствующего регулярного пассажирского сообщения между портами Черного моря и развитие региональных связей в области туризма.

Наиболее острая проблема – это транспортировка через акваторию Черного моря и прибрежные государства энергоресурсов Каспийского бассейна. Отсутствие четких международных договоренностей, несогласованность позиций стран-экспортеров (Россия, Азербайджан, Казахстан) наряду с попытками монополизировать европейские рынки сбыта порождает в регионе нездоровую конкуренцию и ведет к поиску странами Евросоюза новых источников энергоресурсов и альтернативных путей их транспортировки.

Роль России

Вопреки существующим сложностям ОЧЭС становится структурированной и работоспособной региональной организацией, способной обеспечить на правительственном уровне развивающееся в регионе многостороннее экономическое сотрудничество, заявил на белградской встрече министров иностранных дел глава МИД РФ Сергей Лавров, обозначив возросшую заинтересованность России в делах Черноморского региона. И это неизбежно ставит Россию перед необходимостью решения не только экономических, но и политических задач, в числе которых урегулирование замороженных конфликтов на территориях Азербайджана и Грузии. Руководители этих стран проявляют все большее недовольство политикой России, склонной сохранять сложившийся status quo, что рассматривается как поддержка сепаратизма самопровозглашенных территорий. Понятно поэтому, что ими была позитивно воспринята позиция РФ по урегулирования конфликта на территории Сербии (Косово), основанная на необходимости соблюдения норм международного права.

Оценивая множественные факторы, действующие в треугольнике Причерноморье–Европа–Россия, нельзя не прийти к заключению, что решение сложных проблем Черноморского региона едва ли возможно без участия всех этих трех сторон. Участие России не только как прибрежной страны, но и как крупной европейской державы необходимо для поддержания стабильности в регионе. Важно также, чтобы Россия выступала «в качестве партнера, а не исключительного господина» – эта мысль, высказанная Бжезинским в середине 1990-х годов, сохраняет свою значимость и сегодня.

Грузия демонстрирует не только политическую готовность стать членом НАТО. Фото Reuters

Останется ли российский Черноморский флот после 2017 года в Крыму, пока не знает никто. Фото Владимира Павленко (НГ-фото)