Артем Мальгин Известные события вокруг памятника Воину-освободителю в Таллине при всей горечи от происходящего, при всем избытке сопутствующих эмоций могут провоцировать вполне рациональные размышления. Возможно, следующие.
В Европе, несмотря на все, казалось бы, общечеловеческие ценности, не существует единой оценки, единого восприятия хотя бы основных параметров прошлого, в частности Второй мировой войны. Очевидно, что помимо традиционно разнящихся оценок вклада СССР и западных союзников, вины побежденных примешиваются «локальные» точки зрения на прошлое. У многих возмущение вызвала оценка таллинских событий главой Еврокомиссии Баррозу. А многие ли из нас вообще могут представить, как Вторая мировая война видится из той же Португалии (еврочиновник – португалец), которая от прямых наследников режима времен войны избавилась только в середине 1970-х годов?
Схожую с нашей правду о войне знают, наверное, только в тех странах, где восточный фронт не был абстракцией, где не было марионеточного суверенитета или где отношение к России традиционно доброе. Группа этих стран в Европе очень небольшая. Там все в порядке с памятниками или почти все. Правда, из этой группы стран стараниями весьма специфических сил время от времени пытаются вырвать «слабые звенья», то есть те, которые более других подвержены исторической русофобии. Тут можно вспомнить и ситуацию на Западной Украине, и весьма двойственный законопроект, который сейчас обсуждается в польском Сейме. Однако это не меняет общей оценки Второй мировой войны в обществе в целом.
Вся остальная Европа и США – «спасают рядового Райана» – живут в весьма далеких от российских и адекватных вообще представлениях о причинах, ходе и итогах войны.
При всей своей мощи советская идеологическая машина, имевшая в распоряжении действительно талантливых писателей и кинематографистов, не смогла создать разделяемого остальным миром представления о Второй мировой. Хотя зачастую к этой цели приближалась. В 90-е годы с «восточного фронта» исходил концептуальный вакуум, если не самоотрицание Россией собственных успехов. Вновь родившимся поколениям предлагалась исключительно голливудская – в лучшем случае – версия истории. Зачастую она дополнялась творениями наследников местных коллаборационистов.
Массовый выброс на экраны телевизоров современной российской «военной» кинопродукции в канун Дня Победы показал, что это слабая реплика с не самых лучших советских образцов. Можно только догадаться о том, что международное информационное влияние подобных шедевров будет нулевое.
В этой связи возникает вопрос: можем ли мы в принципе изменить восприятие роли нашей страны во Второй мировой войне и нужно ли это? Очевидно, что нужно. Зачастую важно иметь не только позитивный современный имидж, но и имидж исторический. Каждый может вспомнить примеры того, как тот или иной народ рассматривается через призму исторических предубеждений. Насколько задача распространения адекватного образа нашей страны реализуема – зависит от качества прикладываемых усилий. Подчеркиваю – от качества, которое точно не может быть достигнуто в режиме сомнительной кампанейщины.
Второе размышление, связанное с таллинскими событиями, лежит сугубо во внешнеполитической плоскости. Нарастающая эмоциональная разнузданность части российской и европейской элиты говорит о кризисе стратегического видения двусторонних отношений. При этом уже традицией становится, что очередной кризис возникает в отношениях с «новой» Европой, а надежды на то, что Брюссель и «старые» столицы выступят в качестве воспитателя новичков, не оправдываются. В ситуации приближающегося саммита Россия–ЕС, на фоне трудностей с мандатом Еврокомиссии на переговоры с Москвой, избрания Саркози таллинские события приобретают особо неприятный характер. Предпоследний «путинский» саммит с европейцами может спасти только сам Путин, проявивший завидную сдержанность в последние недели. Однако даже удачный саммит не убережет нас от торможения, потери динамики в европейской политике. Разработка и подписание нового Соглашения с ЕС только гипотетически могут состояться в период до марта 2008 года.
И последнее соображение – отчасти внутриполитическое. Еще раз подтвержденное в последнем Послании намерение Владимира Путина уйти со своего поста по завершении конституционного срока полномочий не только не отрицает, но и еще раз подчеркивает его потенциал как политического и государственного деятеля, ориентированного на долгосрочную перспективу. Подобная перспектива предполагает, в частности, высокую активность на международной арене. Тем более что у Путина есть действительно неоценимые достижения во внешней политике, прежде всего в политике европейской. Трудно понять, почему те, кто относит себя к горячим сторонникам президента, создают ему проблемы своими необдуманными заявлениями и выкриками по темам, которые лежат вне сферы их профессиональной и должностной компетенции. Если они включились в предвыборную борьбу, то сделали это слишком рано и явно не так, как следует.
