Все дороги ведут в косовский тупик

Почти восемь лет назад Россия согласилась с логикой движения к независимости Косово.
Фото Reuters

Совет Безопасности ООН в пятницу принял решение о направлении миссии в Косово – в соответствии с инициативой России. Первой остановкой представителей государств СБ станет Брюссель, где послы будут приняты высшим руководством НАТО. Затем они направятся в Белград и Косово. Цель миссии – оценить выполнение резолюции 1244, принятой Советом в июне 1999 года (параллельно с окончанием натовских бомбардировок) и лишившей Белград контроля над южной провинцией.

Без союзников

Дополнительный элемент, внесенный Москвой в процесс определения окончательного статуса Косово, может показаться чистой формальностью. Что принципиально нового способна выявить делегация СБ в результате нескольких дней работы в крае? Последние доклады и иные документы, подготовленные в рамках ООН, хоть и констатируют наличие многих проблем (невозвращение сербских беженцев, риски в сфере безопасности, массовая безработица, недостаточное развитие демократических институтов), но рекомендуют как можно скорее определить окончательный статус Косово. А именно это и пытаются сделать такие постоянные члены СБ ООН, как США, Великобритания и Франция. Все указанные страны поддержали план спецпредставителя ООН Мартти Ахтисаари, рекомендующего предоставить Косово независимость под международным контролем (по боснийскому образцу).

Россия, выступающая за возобновление переговоров между Белградом и косовскими албанцами, справедливо заявляет, что документ Ахтисаари не является плодом согласия обеих заинтересованных сторон. По итогам 14 месяцев дискуссий Белград и Приштина остались на кардинально противоположных позициях: первый предлагает «самую широкую автономию», вторая требует независимости. Москва утверждает, что у сторон по-прежнему есть шанс договориться. Запад, в свою очередь, считает продолжение дискуссий бессмысленным и активно ведет подготовку к реализации плана Ахтисаари – невзирая на отсутствие новой резолюции СБ, которая легитимизировала бы такой подход.

Москва, по сути, оказывается в изоляции как среди постоянных членов СБ (если не считать традиционно сдержанный Китай), так и в рамках Контактной группы. Как известно, в нее входят РФ, США, Великобритания, Франция, Германия и Италия. Лишь последняя из упомянутых стран заявляет о некоторых оговорках в связи с предложениями Ахтисаари. Позиция России, настаивающей на поиске компромисса между сербами и албанцами, поддержана многими непостоянными членами СБ ООН (сейчас непостоянными членами являются Катар, Перу, Гана, Конго, Италия, Словакия, Бельгия, Индонезия, Панама, Южная Африка). Правда, удаленность большинства упомянутых стран от Балкан, а значит, и отсутствие в регионе значительных интересов, не позволяет рассчитывать на расклад, при котором Москве удалось бы воспрепятствовать принятию резолюции о косовской независимости без применения вето.

Напомним, что в СБ для принятия решений по вопросам существа требуется девять голосов, включая совпадающие голоса всех пяти постоянных членов. Россия стоит перед сложным выбором. Воздержавшись при голосовании по плану Ахтисаари, Москва открыла бы путь строительству нового государства – в нарушение хельсинкских принципов, на соблюдении которых сама же настаивает. В то же время Россия не получила бы никаких гарантий того, что «косовскую формулу» применят в конфликтах, особо ее интересующих. С другой стороны, воспользовавшись правом вето, Москва пошла бы на осложнение отношений с ключевыми партнерами на международной арене и при этом не смогла бы остановить «раздел» Сербии. Не стоит недооценивать возможности самопровозглашения независимости Косово и признания нового государства западными странами. При таком сценарии мировым игрокам все равно пришлось бы вернуться в СБ ООН за резолюцией, но уже в новых реалиях. Кроме того, можно не сомневаться, что в случае возобновления насилия в Косово (а этого нельзя исключить, поскольку рост напряженности очевиден) на Москву попытаются возложить за это ответственность. И хотя Россия уже относительно давно вывела своих миротворцев из края и не несет прямой ответственности за поддержание безопасности там, именно затягивание периода неопределенности, по мнению Запада, ведет к дестабилизации. Впрочем, в такой ситуации было бы справедливее говорить о недостаточной эффективности сил международного присутствия, контролирующих Косово с лета 1999 года. Как таковой борьбы с экстремистами все эти годы не велось; не произошло и полноценного разоружения боевиков Освободительной армии Косово.

Цели России и интересы Сербии

Стоит вспомнить, что Россия являлась одним из соавторов резолюции СБ ООН 1244, которая хоть и подтверждала суверенитет и территориальную целостность СРЮ (ныне Сербия), но полностью лишала Белград контроля над албанонаселенным краем. На бумаге была предусмотрена лишь теоретическая возможность частичного возвращения суверенитета. Таким образом, Москва соглашалась с логикой движения к независимости еще восемь лет назад. С тех пор в крае были созданы все основные предпосылки для независимости. А Временная администрация ООН, непосредственно участвовавшая в их создании, ныне находится в стадии свертывания миссии, готовясь уступить место Европейскому союзу.

По большому счету, Россия загнана в косовский тупик. Однако какие бы цели ни преследовала Москва, тормозя сегодня движение к независимости Косово, она в любом случае не заинтересована в подрыве авторитета Совета Безопасности ООН и осложнении отношений с западными партнерами. При этом трудно скрывать очевидное: отторжение Косово – это не только политика США, Великобритании, Германии, проводящих последовательную линию на уменьшение сербского влияния в регионе, но и во многом синхронные действия сербов и албанцев.

Сербия, оставаясь самым многонациональным государством на Балканах, на протяжении многих десятилетий была не способна переварить клановое албанское общество и создать в Косово худо-бедно работающую экономику. То, что Косово является колыбелью средневековой сербской культуры и государственности, ныне не имеет никакого практического значения. Владение краем ущербно для Сербии и в экономическом, и в политическом плане, ибо, как показала история, предполагает огромные финансовые вливания и репрессии против албанского большинства (90–95%).

В этом отдают себе отчет и нынешние демократические власти в Белграде. Другое дело, что внутриполитический расклад сил, а также мифы, укоренившиеся в сознании электората, не позволяют открыто согласиться на изменение государственной границы. Сербия, все еще переживающая переходный период после демонтажа системы Милошевича, остается политически нестабильной страной.

Идеального решения проблемы Косово не существует. Но независимость под международным контролем – это весьма удобный вариант для самого Белграда: никакой ответственности и никаких издержек плюс избавление от тяжкого наследия, тормозящего движение в Европу. Угроза новых балканских войн и создания «великой Албании», в том числе путем дополнительного «отщипывания» у Сербии албанских общин, примыкающих к Косово, – все это в теории. Среди реальных рисков скорее следует предусмотреть возможность внутрикосовского конфликта в связи с дележом власти. Впрочем, это уже будет проблемой европейцев.

Москве, по большому счету, не так важна судьба Косово, как и продолжающего таять сербского меньшинства. Скорее всего это лишь разменная монета в поиске взаимопонимания с американцами по другим вопросам.

Спор вокруг Косово не только напомнил о противоречивости российского курса на Балканах, но и выявил стремление Кремля использовать глобальные решения к локальной выгоде. Российские власти говорят о необходимости соблюдения принципов международного права, в том числе суверенитета и территориальной целостности, и тут же добавляют, что модель урегулирования, использованная в одном конфликте, должна быть применима и к другому. Получается, что бог с ним, с международным правом, если косовский сценарий пригодится там, где нам этого захочется.

Возможно, это не искренний подход Москвы к урегулированию конфликтов, а лишь очередная попытка «озадачить» наших партнеров, чтобы выиграть время, необходимое для решения ряда важных вопросов. В самом деле сложно поверить, будто в Москве не понимают, что не в интересах какого бы то ни было государства закладываться на определенную модель урегулирования. И уж тем более – не в интересах федеративного государства, таящего в себе серьезный конфликтный потенциал.