ПРО с точки зрения Киева

В военном ведомстве Украины все чаще можно видеть представителей Запада.
Фото Reuters

По канонам мировой политики мюнхенская речь Владимира Путина означала заявку на создание многополярной системы международных отношений и была воспринята как вызов военно-политическому господству США. Наивно, правда, ожидать, что США с легкостью откажутся от планов закрепления своей гегемонии. В этом смысле размещение компонентов глобальной системы ПРО США в Центральной Европе – важная, но не единственная составляющая американского плана, преследующего цель сохранить доминирующие позиции в ХХI веке.

С военно-стратегической точки зрения глобальная программа ПРО США направлена на достижение и поддержание критического военного превосходства над всеми остальными странами и их потенциальными группировками. Задачей США является создание ситуации, в которой для достижения своих целей Вашингтону не придется прибегать к прямому применению силы и ведению войны. В этом случае действия США, не имея силового противовеса, станут жестким императивом для подавляющего большинства стран. Вследствие реализации программы ПРО в полном объеме Европа будет находиться в сфере устойчивого военно-политического контроля США, Россия утратит нынешний статус относительного военно-стратегического паритета, а на Китай будет оказываться постоянное давление с целью ограничения его военных расходов. По этому сценарию однополярный мир сможет сохраниться, даже если США утратят роль мирового экономического лидера, но будут по-прежнему лидировать в разработке новых технологий и сохранять перевес в военно-технической сфере.

Для постсоветского пространства закрепление гегемонии США может означать существенное ослабление военного и политического влияния России. Если США при поддержке ЕС и НАТО установят свой контроль в Причерноморье и Центральной Азии, Россия, которая к этому времени уже не будет в полном объеме контролировать экспорт нефти и газа из Каспийского региона, не сможет активно противодействовать процессу расширения НАТО. Военно-силовое превосходство США раньше или позже заставит Москву смириться с вступлением в НАТО Украины, Грузии и, возможно, Азербайджана. Причем сам этот процесс может утратить признаки «драматической развязки» или геополитического размежевания. На следующем этапе «трансформации» Россия была бы вынуждена свернуть поддержку местным правительствам Приднестровья, Абхазии и Южной Осетии и придерживаться вынужденного нейтралитета при «смене режимов» в Белоруссии, Азербайджане, Туркмении и Узбекистане. Что касается Казахстана, то с учетом возможной поддержки со стороны Китая его региональный статус кажется более устойчивым.

О намерениях США разместить противоракетные установки в Польше и радар в Чехии известно давно, точно так же, как и о планах развертывания элементов ПРО в Гренландии, Великобритании, Японии, Южной Корее и на Тайване. И эти планы появились еще до того, как Северная Корея произвела испытания баллистических ракет, а президент Ирана выступил с недвусмысленными угрозами в адрес Запада. Полемика по поводу размещения системы ПРО в Центральной Европе далека от завершения. С одной стороны, эти объекты начнут функционировать не ранее 2011 года. Иран еще не имеет достаточного ракетного потенциала и вряд ли сможет к этому времени создать значительное количество ядерных боеголовок. С другой – до сих пор не определилась позиция многих стран – членов ЕС и НАТО. Большинство государств ЕС выжидают, инициативу возьмет в свои руки канцлер ФРГ Ангела Меркель. А генсек НАТО Яап де Хооп Схеффер предложил создать собственную противоракетную систему для Европы, способную защитить в первую очередь те страны, которые в перспективе могут подвергнуться ракетной угрозе со стороны Ирана (Турция, Греция, Италия).

В ходе слушаний в Верховной Раде Украины 22 марта вопрос о ПРО был поставлен лишь в общей форме (как информация Министерства обороны и МИДа «о ситуации, сложившейся вокруг систем противоракетной обороны»). Первый заместитель министра обороны Леонид Поляков отметил, что размещение на территории Польши и Чехии элементов американской системы ПРО не несет непосредственной угрозы для Украины. В то же время размещение их в Польше не обеспечивает защиту Украины от ракетного нападения. Находящиеся в Закарпатье и Крыму станции предупреждения о ракетном нападении по контракту передают свою информацию России. В 2005 году Минобороны передало эти станции Национальному космическому агентству Украины (НКАУ), которое является главным субъектом в этих вопросах. По словам Полякова, Минобороны Украины не вело и не намерено вести переговоры с США по поводу размещения элементов американской системы ПРО на территории Украины. При этом Поляков не исключил, что НКАУ может иметь с НАСА определенные договоренности. По итогам слушаний парламент принял «за основу» проект постановления «О позиции в связи с планами размещения элементов системы противоракетной обороны (ПРО) США на территории соседних с Украиной государств» и поручил Комитету по иностранным делам доработать его к началу апреля.

В проекте постановления парламента отмечается, что применение ракетного оружия и средств его уничтожения может нанести ущерб населению и объектам на территории Украины, включая атомные электростанции. Подчеркивается, что любые заявления о возможном присоединении Украины к планам развертывания системы ПРО США не отвечают ее национальным интересам. Верховная Рада отдает предпочтение созданию общеевропейской системы коллективной безопасности, которая не содержала бы исключений, могла бы охватить все государства Европы и исключить появление новых распределительных линий. Предполагается, что в рамках такой системы могла бы быть создана «общеевропейская система противоракетной обороны».

Если говорить о некоей усредненной позиции украинской политической и экономической элиты, нынешняя геополитическая роль Украины в целом воспринимается как сдержанная и довольно пассивная. В случае сохранения внутриполитической стабильности и благоприятного переходного периода в течение по крайней мере трех лет (2007–2009) главными задачами страны являются внутренние – повышение конкурентоспособности экономики, обеспечение межотраслевых структурных изменений, модернизация инфраструктуры, легализация собственности. Интересам основных экономических групп Украины отвечало бы усиление «европейских акцентов» в отношениях России с Западом, позволяющее избежать конфронтации в причерноморско-каспийской зоне. Украине важно избежать потери статуса основной нефтегазовой транзитной страны, нежели позволить втянуть себя в ущербные с экономической точки зрения игры глобального уровня.

В отношениях с Россией до сих пор есть ряд нерешенных проблем, которые вынуждают Украину во многих вопросах занимать позицию асимметричной равноудаленности между США и Россией. При этом доверие к экономическим проектам в рамках СНГ падает из года в год ввиду снижения в них доли собственно экономической составляющей. Отсутствие четких европейских интеграционных перспектив, а также неготовность российского руководства согласиться на приемлемое урегулирование проблем Черноморского флота и делимитации морских границ вынуждают официальный Киев держать открытым вопрос о вступлении в НАТО.

Обеспокоенность проправительственного большинства в украинском парламенте планами размещения в Чехии и Польше элементов американской ПРО вызвана опасениями, что это может повлечь за собой усиление политической и военной напряженности в Европе, нежелательное изменение позиции отдельных стран ЕС и обострение их отношений с Россией. Весьма любопытно обращение авторов резолюции украинского парламента к нормам и принципам ОБСЕ. Ведь ни Заключительный акт СБСЕ (1975 года), ни Декларацию Хельсинкского совещания СБСЕ «Надежды и проблемы времени перемен» (1992 года) никто не отменял. Обращение к ОБСЕ как единственной политической организации, в которую входят все страны Европы, имеет смысл уже хотя бы потому, что возникшая проблема касается стратегических аспектов и может иметь серьезные долгосрочные последствия. Тем более что ни одна из существующих региональных или трансатлантических организаций, упоминавшихся в Хельсинкской декларации 1992 года, не смогла определить единого подхода к проблеме ПРО.