Римский договор как разумный компромисс

Европейцы активно готовятся к юбилею.
Фото Reuters

25 марта исполняется пятьдесят лет Римскому договору о создании Европейского экономического сообщества. Единая Европа, конечно, началась раньше Римского договора, но именно он стал символом нового европейского мышления, благополучно пережившего холодную войну и до сих пор отвергаемого большинством политиков в мире. Значение Римского договора велико потому, что он стал разумным компромиссом между шапкозакидательскими проектами политической и военной интеграции первой половины 1950-х годов и рыхлыми объединениями, которые доминировали в международных отношениях.

По существу, Римский договор был первым в послевоенной истории соглашением о создании общего рынка. Европейский опыт в последующие десятилетия переняли почти все регионы планеты, но ни в одном из них не продвинулись так далеко, как это удалось сделать европейцам с 1957 года. Впрочем, вряд ли кто-нибудь пятьдесят лет назад мог себе представить, что договор о создании общего рынка заведет европейцев так далеко┘

Вместе с тем цели, обозначенные в договоре, отражали характерную для того времени обеспокоенность ходом экономического развития. Задачу обеспечения устойчивого экономического роста в Европе пытались решить и в рамках Организации европейского экономического сотрудничества, и при помощи Сообщества угля и стали, и в ходе переговоров о создании Международной организации торговли (ITO), позже родивших «мышь» – Генеральное соглашение по тарифам и торговле. Но будущая ОЭСР, созданная для распределения американской финансовой помощи в рамках «плана Маршалла», изначально обладала ограниченными возможностями по стимулированию экономического роста в Европе, а действие соглашения о Сообществе угля и стали распространялось лишь на отдельные отрасли экономики.

До подписания Римского договора международное право не знало договоров подобной формы. В нем излагались лишь общие цели подписантов и основные принципы сотрудничества. Выработка же конкретных мер, принятие решений были доверены коллективному наднациональному органу, получившему исключительную компетенцию в рамках отведенных ему полномочий. На фоне ограничительных международных соглашений того времени (запрещающих определенные формы поведения внутри государства и на международной арене) неконкретный, потенциально сводящий на нет государственные суверенитеты, но при этом обязательный к исполнению Римский договор казался революционным.

Вместе с тем «архитекторы» Римского договора разработали последовательную стратегию создания единого рынка, предусмотрев создание зоны свободной торговли, таможенного союза, единой сельскохозяйственной политики, европейского социального фонда, и остановились буквально в шаге от заключительного аккорда – единой валюты и европейского центрального банка. Однако в ряду последовавших соглашений о либерализации торговли, которые заключали государства в различных регионах мира, Римский договор выделяется благодаря двум факторам – императивности его положений и наличием механизмов принуждения. Иными словами, в Римском договоре были заложены предпосылки для настоящей правовой революции, которая не замедлила случиться в следующее десятилетие и продемонстрировала истинное величие Римского договора.

Институциональная структура нового Сообщества почти в точности повторяла существовавшую в Сообществе угля и стали, которое к тому времени успешно просуществовало пять лет. Однако в новом договоре содержались положения относительно вновь создаваемых институтов, которые оставляли лазейку для расширительной трактовки полномочий наднациональных органов власти. Впрочем, не всегда события развивались гладко. Так, к примеру, не прошла с первого раза попытка перевести ЕЭС на принцип квалифицированного большинства, предусматривавшийся самим договором. При попытке внедрить «демократию» в 1965 году разразился кризис «пустого кресла», когда генерал де Голль предпочел не подчиняться большинству и пригрозил выйти из сообщества. Лишь через 20 лет Европа, вернувшись к заветам отцов-основателей, в Едином европейском акте перешла к принципу квалифицированного большинства.

Главным «троянским конем» Римского договора стали положения, касающиеся Суда Европейского сообщества. По договору 1957 года суд получил право выносить в преюдициальном порядке постановления для национальных судов. Это означает, что любой национальный суд государства-подписанта при необходимости разъяснить положение договора мог приостановить процедуру и запросить решение Суда ЕЭС, которое становилось основой для вынесения решения. В то же время последнее слово по вопросам европейского права оставалось за Судом ЕЭС. В комплексе это означало национализацию европейского правового режима, при котором европейский и национальные суды взаимно дополняли, а не соперничали друг с другом. В серии решений Европейского суда между 1963-м и началом 70-х годов европейское право из международного постепенно превратилось в национальное.

Казалось бы, что в этом такого? Ничего – в прямом смысле этого слова: за последние пятьдесят лет ни одно государство за пределами Европы не согласилось передать даже сотую часть своих полномочий коллективному наднациональному органу! Неудивительно, что международное сообщество (в отличие от брюссельских демократов) не способно понудить государства к соблюдению международных обязательств, пресечь нарушения прав человека, проконтролировать усилия по устранению нарушений. Международное право остается второстепенным, а потому вроде как необязательным.

Без этой правовой революции Европейское экономическое сообщество вряд ли бы состоялось. Между тем экономические успехи оказались столь впечатляющими, что первые послевоенные десятилетия стали называть «золотым тридцатилетием» единой Европы. Темпы роста европейской экономики в период 1950–1960-х годов колебались в границах от 5 до 6,3 процента. Быстрый экономический рост сопровождался впечатляющим снижением безработицы (в среднем за 60-е годы ее уровень составлял в Германии менее 1%, в Великобритании – 1,8%, в Нидерландах и Бельгии – 2,1%, во Франции – около 2,3%). Этот успех во многом был предопределен Римским договором, который дал мощный толчок к развитию товарообмена между европейскими странами. За 15 лет, между 1958 и 1973 годами, доля внутриевропейской торговли в общем балансе внешней торговли Европы увеличилась с 52,8 до 67,7 процента. В 1968 году с введением единого внешнего тарифа и устранением внетарифных ограничений завершилось формирование таможенного союза. Единая сельскохозяйственная политика, стимулировавшая развитие сельского хозяйства путем поддержания высоких закупочных цен и жесткими протекционистскими мерами, сделала этот сектор европейской экономики весьма прибыльным, высокотехнологичным и наиболее производительным в мире.

В середине 70-х годов в условиях непростой мировой экономической конъюнктуры единую Европу захлестнула волна европессимизма, который проявился в своеобразном реванше экономического протекционизма. Однако позитивный опыт, наработанный благодаря Римскому договору, подсказал самое простое и очевидное решение проблемы – больше интеграции. С созданием валютного союза экономическая интеграция Европы завершилась. Базис создан. Значит ли, что пришло время заняться надстройкой?