Артур Блинов.
За Польшей и Чехией стоит большая сила.
Фото Reuters
Не позднее середины марта правительства Польши и Чехии дадут официальный ответ на запрос Вашингтона о размещении на их территории элементов американской противоракетной обороны. Речь идет об установке в Чехии радара системы ПРО и 10 пусковых установок антиракет в Польше.
ПРО как разделительная черта
Хотя отношение населения обеих стран к намерению Вашингтона далеко не однозначно (особенно сильные протесты отмечены в Чехии), уже известно, что власти обеих стран согласятся с американским предложением. Это предопределено политической линией обоих правительств. Можно предположить, что в основном их внимание сосредоточено не на том, согласиться или отказать американцам, а на изучении вопроса о том, какие условия выставить Вашингтону. В этом смысле резкие заявления Москвы этим правительствам даже выгодны, так как позволяют повысить запрашиваемую цену.
По сообщениям из Польши, вопрос о том, какие условия размещения ПРО выдвинуть перед Вашингтоном, будет после 5 марта обсуждаться на заседании Совета национальной безопасности Польши под председательством президента Леха Качиньского. Тем временем в Польше уже начали готовиться к визиту президента США Джорджа Буша. Он прибудет в Варшаву в середине лета, и тогда, как ожидается, будет скреплена сделка. Примерно в тот же период будут зафиксированы договоренности с Прагой.
Иная реакция на назревающую сделку отмечена в странах, которые в свое время были названы бывшим главой Пентагона Дональдом Рамсфелдом «старой Европой». Там отнеслись к этой идее с подозрительностью, хотя она была представлена как мероприятие по защите Европы и США от иранских ракет. Нельзя не видеть искусственный характер ссылки на иранскую угрозу, поскольку у Тегерана нет ракет соответствующей дальности. Естественным образом возникает и вопрос о том, почему партнеров по Североатлантическому альянсу «защищают» не в рамках НАТО, а посредством сугубо американского проекта.
Хотя ныне в Вашингтоне уже отреклись от громких фраз Рамсфелда, там продолжают действовать по его рецептам, формируя внутри НАТО новую «коалицию желающих» и закрепляя раскол Европы на «Старую» и «Новую». Без формального договорного закрепления возникает военный альянс США с Восточной Европой (надо учитывать и договоренности о формально натовских, но в действительности американских базах в Румынии и Болгарии).
В Европе обеспокоились и по поводу резкой критики американских действий со стороны Москвы, увидев в происходящем опасность обострения отношений между Россией и США. Но главное – если и не открыто, то «для себя» – там понимают суть российских предостережений: претворение в жизнь ПРО ведет к новой глобальной гонке вооружений.
Приглашение к гонке вооружений
Стоит вспомнить о подоплеке заключения Договора по ПРО в 1972 году. Тогда его инициаторы (наиболее активными в этом были американцы) рассуждали так: создание национальных систем ПРО ведет к обесцениванию стратегических потенциалов сторон. Тогда, чтобы сохранить их «сдерживающую силу» (deterrent), придется принять меры к их наращиванию. В противном случае оппонент обретет потенциал обезоруживающего первого удара или по крайней мере будет считать, что обрел. В результате подобной последовательности шагов ускорится гонка вооружений. Тогда не проще ли запретить создание национальных ПРО и ограничить размеры стратегических арсеналов? – задавались вопросом инициаторы договора. Таким образом, подписание Договора по ПРО стало одним из важнейших событий в деле ограничения гонки вооружений и обеспечения паритета стратегических вооружений Вашингтона и Москвы.
Окончание холодной войны, казалось бы, создало условия для понижения уровня стратегического противостояния. Если бы, разумеется, не возникший у одной из сторон, обладающей финансовыми и техническими преимуществами, соблазн выйти из этого паритетного расклада. Эта сторона – США. Если Договор по ПРО был тормозом для гонки вооружений, то выход Вашингтона из этого договора в декабре 2001 года и последующие шаги по разработке и развертыванию противоракетной обороны стали попыткой добиться решающего перевеса в стратегической области.
Подобные рывки, как известно, дают старт гонке вооружений. Причем необязательно в симметричной форме. Вашингтон создает противоракетную оборону, другие страны придумывают средства ее преодоления и, возможно, совершенствуют свои защитные возможности. Так это выглядит и на этот раз.
Москва уже объявила о некоторых шагах, которые предприняты ею в интересах усиления своего стратегического потенциала. Речь идет о создании МБР с маневрирующими головными частями. Но необязательно только этим дело и исчерпывается. Известны и другие способы преодоления ракетного щита, например, с использование настильных траекторий запуска ракет. По утверждению военных экспертов, фактически каждая составная часть стратегической «триады» имеет свои способы преодоления ПРО.
Есть и другие формы асимметричной реакции на попытки доминирования в военной области. Например, недавний китайский эксперимент с уничтожением спутника на околоземной орбите выглядит как уместное напоминание об опасности гонки вооружений. И о пользе договоренностей, ограничивающих такую гонку.
Так ли опасны для России размещение элементов ПРО в Восточной Европе и аналогичные действия на востоке – установка противоракет на Аляске и в Калифорнии, а также перемещение гигантского плавучего радара ближе к Камчатке? Утверждая, что для России с ее сотнями баллистических ракет это неопасно, Вашингтон явно лукавит. Приближение противоракет и радаров к границам страны со значимым стратегическим потенциалом, бесспорно, «отщипнет» какую-то часть ее безопасности. Не исключено, что это вообще пробный шар перед более крупным, по-настоящему масштабным развертыванием элементов системы ПРО. Показательно, что в Вашингтоне только что объявлено о намерении установить радар ПРО в одной из стран Закавказья и об имеющихся контактах с Киевом, касающихся ПРО. Эти мероприятия опасны и для Китая. Вредны и для остального мира, прежде всего как фактор форсирования гонки стратегических вооружений.
В этой связи нельзя не коснуться важной проблемы «мира после холодной войны» – в нем практически утрачен стратегический диалог между Москвой и Вашингтоном, в прошлом служивший осью, на которой вращалась безопасность биполярного мира. Именно в рамках этого диалога были в свое время заключены договоры об ограничении гонки вооружений – выгодные как для обеих стран, так и для всего мира. Разумеется, встречи, в названии которых используются слова «стратегический диалог», имеют место. Однако масштабного обсуждения этих тем с выходом на разработку и заключение значимых соглашений уже давно не ведется. Последний договор на эту тему – о стратегических наступательных потенциалах (СНП) – был подписан в 2002 году.
Для того чтобы как-то остановить новый виток гонки вооружений, необходимо не только возродить российско-американский стратегический диалог, но и найти канал для коллективных обсуждений этой темы среди стран, обладающих соответствующими потенциалами. Причем не только для обсуждений, но и выработки конкретных международных соглашений.
