Союз в тумане

Построение Союзного государства Россия–Белоруссия еще недавно казалось очень близким. Сегодня оно видится исчезающим в туманной неопределенности на фоне политической борьбы за нефть и газ и под громкие обвинительные заявления российских и белорусских политиков. Однако идея Союзного государства зависит не только от политической конъюнктуры и личных отношений президентов. У нее очень прочная основа. И она строится на том факте, что народы России и Белоруссии – части единого большого народа. На протяжении почти тысячи лет живущие и в России и в Белоруссии люди сами себя называли русскими. К тому же белорусский язык является одним из диалектов русского языка, кстати, он ближе других диалектов стоит к древнерусскому языку. Поэтому формирование Союзного государства – это не интеграция государств как в Евросоюзе, а воссоединение единого народа.

За несколько лет обсуждалось несколько моделей Союзного государства. Одна из них – вхождение Белоруссии в качестве субъекта Федерации в состав России (по примеру Татарстана). Белорусские власти этот путь отвергают. Впрочем, Александр Лукашенко готов пойти на такой вариант в том случае, если получит один из высших правительственных постов в РФ, например, пост премьер-министра при его несменяемости указом президента. В этом случае Александр Лукашенко потребовал бы сохранения за собой и поста де-факто президента Белоруссии.

Еще один вариант – вхождение Белоруссии в состав России шестью областями. Он рассматривался раньше, когда Лукашенко выдвинул идею воссоединения России и Белоруссии. Тогда Россия была в кризисе, ею правил Борис Ельцин, на фоне которого многим Лукашенко казался спасением. Если бы Лукашенко стал президентом России, то Белоруссия могла бы войти в состав России просто как 6 западных областей.

Существует и такой взгляд на ситуацию: Белоруссия объединяется с Россией, но получает при этом особые права. Но это опасно для России, так как к статусу региона с расширенными правами могли бы потянуться и некоторые политически значимые республики, такие как Татарстан, Чечня, Башкирия. Это означало бы углубление дезинтеграции страны.

Вариант следующий: Россия и Белоруссия объединяются на принципах Евросоюза. То есть формируется конфедерация с едиными правилами игры, схожими правовыми системами, единой валютой, политическими и экономическими системами, основанными на общих принципах. Сегодня вероятность такого варианта постепенно уменьшается, потому что политические и экономические системы двух стран все дальше расходятся друг от друга.

«Движение – все, конечная цель – ничто» – эту модель де-факто навязывал России Лукашенко последние годы. После утверждения у власти в России Путина стало ясно, что шансы Лукашенко стать президентом России очень малы. Тогда Лукашенко ограничил интеграционные проекты только теми, которые, давая эффект белорусской экономике, не продвигали к единому государству. Белоруссия получала от России субсидии, как если бы она двигалась к единому государству. Но такого движения не происходило, оно имитировалось. В конце концов это надоело руководству России, оно поставило ультиматум: или вперед, или назад, больше топтаться на месте не будем. Это привело к кризису цен на нефть и газ. Существует еще модель «одна страна – две системы» (по типу Китай – Гонконг), но она требует адаптации к нашим реалиям.

Чтобы объединение все же состоялось, необходимо обеспечить несколько условий. Прежде всего следует отделить реальные озабоченности Белоруссии от пустых амбиций. Раньше белорусы боялись, что они окажутся втянутыми в чеченский конфликт. Сейчас, когда война окончилась, такой проблемы больше не существует.

Рядовые белорусы опасаются, что объединение с Россией разрушит ту систему социальной поддержки, которая сохранилась в Белоруссии: пансионаты, пионерлагеря, пенсии и другие. Боятся, что будут остановлены крупные предприятия, как они были остановлены в России. Модель объединения «одна страна – две системы» позволяет решить эту проблему.

Белорусская власть и граждане, ее выбравшие, боятся, что стратегические объекты Белоруссии будут куплены крупным российским бизнесом, который потом сдаст контроль над ними политическим структурам: Кремлю или США, которые будут их использовать для свержения Александра Лукашенко. Модель объединения «одна страна – две системы» позволяет решить и эту проблему.

Даже стремление Лукашенко обеспечить себе очень хорошее место в едином государстве – это не только его личные амбиции. Лидер одной из двух частей Союзного государства вправе рассчитывать, что он не будет уволен через пару месяцев после объединения, что его пост не окажется формальным. На это вправе рассчитывать и его избиратели.

Для того чтобы объединение состоялось, между лидерами должны быть нормальные отношения. Но сегодня они резко ухудшились. Путин и Лукашенко – очень разные. Но ради единства народа они должны подавить эмоции и договориться. Нужна и нормальная дискуссия в России о возможных вариантах объединения.

Отношения России и Белоруссии – это факт не внешней, а внутренней политики в обеих странах. Для Белоруссии объединение – шанс стать опять частью единого большого государства. Те белорусские политики, которые пытаются встать между Белоруссией и Россией, будут отвергнуты народом. А в России интеграционный процесс рассматривается как часть другой проблемы: будет ли Россия опять великой. Поэтому потеря шанса на воссоединение с Белоруссией воспринимается так болезненно населением. При этом те российские политики, которые приведут к окончательному разрыву двух стран, окажутся перед угрозой потери народной поддержки. Вопросы: «Кто потерял Белоруссию?» или «Кто потерял Украину?» могут перейти из разряда теоретических в прямые политические. Украина и Белоруссия – не абстрактные новые страны, они – часть исторического ядра России. Его окончательное разрушение может привести к серьезным политическим и даже государственным катаклизмам.