Алек Эпштейн
Эхуду Ольмерту необходимо искать свой внешнеполитический путь.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Израильско-ливанская война оказала огромное влияние на политические тенденции и на общественное мнение в Израиле. Читая израильскую прессу последних двух месяцев, трудно отделаться от ощущения, что отношения еврейского государства с Россией вернулись к худшим дням «холодной войны». Российская Федерация воспринимается едва ли не как враждебное государство.
Пятнадцать лет назад многие в Израиле испытывали чувство неподдельной радости в связи с восстановлением дипотношений со страной, на исторической территории которой родились почти все первые президенты и премьер-министры еврейского государства: Давид Бен-Гурион, Хаим Вейцман, Моше Шарет, Леви Эшколь, Голда Меир, Менахем Бегин и многие другие из тех, кого принято называть отцами-основателями Израиля. Сейчас же маятник общественных умонастроений качнулся в противоположную сторону: радость от возобновления дипотношений фактически стерлась из памяти, а доминирующими чувствами стали разочарование и раздражение.
В собственных неудачах всегда легко обвинять кого-то на стороне, но едва ли такой подход можно считать конструктивным. Россия не имела никакого отношения к провокации «Хезболлах», 12 июля с.г. совершившей нападение на израильскую заставу (восемь солдат ЦАХАЛа погибли, еще двое были взяты в плен, и об их судьбе до сих пор ничего неизвестно), из-за чего, собственно, и началась израильско-ливанская война. Не виновата РФ и в том, что израильские силы не смогли выиграть эту войну, а политическое руководство страны согласилось прекратить боевые действия тогда, когда ни одна из обозначенных премьер-министром Эхудом Ольмертом целей войны не была достигнута. Пленные солдаты остались в плену, «Хезболлах» не была разоружена, гарантии безопасности северных границ Израиля остаются столь же иллюзорными, как и прежде.
В Израиле слышны громкие крики о том, что «Хезболлах» воевала оружием российского производства. И что с того? Арабские армии и в Шестидневной войне 1967 года, и в Октябрьской войне 1973 года (известной в Израиле как Война Судного дня) воевали советским оружием, что, однако, не предотвратило их разгром ни в первом, ни во втором случае. Если в этот раз боевые действия разворачивались по совершенно другому сценарию, и Израиль не сумел добиться ни военной, ни дипломатической победы, не Россия виновата в этом.
В той атмосфере по отношению к России, которая сложилась на сегодняшний день в Израиле, визит Эхуда Ольмерта в Москву едва ли может реально способствовать укреплению отношений между двумя странами.
Давид Бен-Гурион и Моше Шарет, руководившие Израилем в первые пятнадцать лет его существования, понимали, насколько маленькой стране, находящейся в гуще враждебного арабского окружения, важно лавировать между сверхдержавами. Несмотря на то, что в созданной немцами нацистской машине уничтожения в первой половине 1940-х годов погибли шесть миллионов евреев Европы, израильское правительство уже в начале 1952 года подписало договор с Германией о выплате репараций за разграбленное и конфискованное еврейское имущество. Эти деньги внесли огромный вклад в развитие израильской экономики в трудные годы государственного строительства.
Несмотря на то, что Бен-Гурион ни на минуту не забывал о том, как активно боролась Великобритания против создания в Палестине независимого еврейского государства, запрещая еврейскую иммиграцию в страну даже в годы Холокоста, именно с Великобританией (и Францией) был заключен пакт о совместном ведении боевых действий против Египта в октябре – ноябре 1956 года в ходе так называемой Суэцкой (или Синайской) войны.
Хотя Бен-Гуриона никогда нельзя было причислить к числу сторонников сталинской модели социализма, в 1948 году именно Советский Союз первым признал Государство Израиль де-юре и именно советское оружие (полученное через Чехословакию) позволило Израилю выиграть войну, которая справедливо именуется в израильской историографии Войной за независимость.
С тех пор прошло несколько десятилетий, за время которых израильская внешняя политика превратилась в одностороннюю и несбалансированную. Как бы ни вели себя США, только они воспринимаются как единственный реальный партнер. «Лучшие друзья» двадцать с лишним лет держат в тюрьме израильского агента Джонатана Полларда. «Лучшие друзья» так и не признали Иерусалим (не только объединенный, но даже и Западный) столицей Государства Израиль. Не признают Голанские высоты частью Израиля. Ни разу не заявили, что Израиль имеет право не принять палестинских беженцев и их потомков на своей территории. При этом ничто не может помешать израильтянам петь: «Боже, благослови Америку! Америку, и только Америку».
Подобное отношение к США и сотрудничеству с ними предопределяет безразличное отношение многих в израильском истеблишменте к России. Да, возможности сегодняшней России в чем-то уступают возможностям Советского Союза в период «холодной войны», однако значит ли это, что Израилю не нужны конструктивные партнерские отношения с Российской Федерацией?
Россия была и остается ядерной державой, постоянным членом Совета Безопасности ООН и одной из основных гарантов энергетической стабильности на планете, не говоря уже о том, что именно в России проживает третья по численности еврейская община в мире (этот аспект всегда играл особую роль в двусторонних отношениях). В это столь важное государство Израиль направил за последние пятнадцать лет четырех послов, не говоривших на русском языке и почти не разбиравшихся ни в русской политике, ни в русской культуре. Когда российские дипломаты, многие из которых – прекрасные, прагматично мыслящие специалисты, хорошо разбирающиеся в реалиях Ближнего Востока, предлагают свои услуги в качестве посредников в различных вопросах, относящихся к урегулированию арабо-израильского конфликта, израильские руководители отклоняют эти предложения «с порога», даже не задумываясь о том, что, собственно, предлагает российская сторона.
Иногда положение становится прямо-таки скандальным, когда официальные российские представители не получают приглашений на церемонии и встречи (как, например, было на встрече в верхах в Шарм-эш-Шейхе), где Россия должна быть представлена, хотя бы принимая во внимание ее статус коспонсора ближневосточного переговорного процесса. Израильский премьер Ариэль Шарон десятки раз клялся в верности (пусть и с оговорками) «Дорожной карте», но когда по инициативе России Советом Безопасности ООН в ноябре 2003 года была принята резолюция №1515, всего-навсего гарантировавшая «Дорожной карте» поддержку Совбеза, данный шаг был воспринят в Иерусалиме как антиизраильский дипломатический демарш.
12–13 октября в Дипломатической академии МИД Российской Федерации прошла двухдневная конференция, посвященная 15-летию возобновления российско-израильских отношений. К сожалению, такую конференцию сочли нужным провести в Москве, но не сочли нужным организовать в Иерусалиме или Тель-Авиве. Единственным представителем израильского посольства на этой важнейшей конференции был посол Аркади Мил-Ман, покинувший зал сразу после того, как он произнес свою приветственную речь. Среди сотрудников израильского посольства в Москве или работников аппарата МИД Израиля не нашлось никого, кто бы счел нужным потратить два дня на участие в конференции, целиком посвященной российско-израильским отношениям.
Если Израиль стремится к тому, чтобы его внешняя политика отвечала его собственным национальным интересам, а не плелась в хвосте интересов США, какими бы они ни были, необходимо протоптать собственную дорогу, которая бы строилась на многовекторных отношениях с различными мировыми державами и, в том числе, с Россией. Для собственного блага Израиль должен наладить конструктивный диалог не только с американской, но и российской президентской администрацией. Только в ходе такого серьезного диалога, который бы вели заинтересованные профессионалы, можно стремиться достичь такого уровня взаимопонимания с Россией, который будет способствовать упрочению геополитического положения еврейского государства.
Иерусалим-Москва
Дарья Гармоненко