Артур Блинов.
Взрывы боевиков-самоубийц и самодельных мин стали повседневной реальностью в Афганистане.
Фото Reuters
Пять лет назад первые американские крылатые ракеты и «умные» бомбы поразили органы управления и военные казармы режима талибов в Афганистане. Так началась – в ответ на теракты 11 сентября – американская военная операция против исламистского режима, укрывавшего у себя террористическую организацию Усамы бен Ладена «Аль-Каида».
Тогда, помнится, многих поразила оперативность американцев, сумевших быстро создать ударный кулак. Вашингтону, правда, повезло в том, что на месте обнаружился естественный союзник – враждебный талибам Северный альянс. Отряды «северян» – афганских таджиков и узбеков с российским оружием сыграли важную, даже, может быть, главную роль в наземных операциях по разгрому военных формирований талибов.
Большую расторопность проявил Вашингтон и в политической сфере – практически на голом месте был создан новый режим, организована его международная поддержка и экономическая помощь, проведены выборы. Во главе страны стал «законно избранный» президент Хамид Карзай, представитель самой крупной этнической группы – пуштунов.
Ныне, однако, ситуация в Афганистане похожа на лабиринт, выход из которого все труднее найти.
«Стратегический ифтар» на Потомаке
Поисками выхода озаботился президент США Джордж Буш, в канун пятилетней годовщины войны пригласивший в Вашингтон на совместную встречу афганского президента Хамида Карзая и пакистанского лидера Первеза Мушаррафа. До встречи была отдельная беседа в Белом доме с Карзаем. «У вас трудная работа?» – спросил при журналистах Буш. «Да, временами», – несколько уныло откликнулся афганец. Буш заверил гостя в готовности США продолжить поддержку Афганистана. «Чудесно», – невпопад отозвался на это Карзай.
Еще больше чувствовалась напряженность, когда вместе в Белом доме оказались Карзай и Мушарраф. «Пойдемте постратегируем!» – пригласил Буш гостей. Им был устроен ифтар, как называется у мусульман еда после захода солнца в Рамадан.
Наиболее неловко в этой ситуации чувствовал себя Мушарраф, поскольку именно его призвали к ответу. Все последние недели Карзай только и делал, что обвинял Пакистан в поддержке талибов. Даже в Вашингтоне афганец не удержался и выступил с адресованным явно Исламабаду призывом прекратить «опору на религиозный радикализм как политический инструмент». По его словам, использование этого инструмента «началось в борьбе с Советами, но обернулось против афганского народа».
Щекотливый для Мушаррафа момент состоял и в совпадении визита по времени с выходом из печати книги его мемуаров «На линии огня», содержащей неприятные для Вашингтона признания. Одно из важнейших: Пакистан, США и Саудовская Аравия, сделав ставку на поддержку экстремистов в Афганистане в период первой афганской войны, создали «монстра».
С явной обидой Мушарраф делится историей вступления Исламабада в руководимую Вашингтоном коалицию. По его словам, буквально на следующий день после терактов 11 сентября 2001 года госсекретарь США Колин Пауэлл предложил ему по телефону: «Делайте выбор – с нами или против нас». Вслед за этим заместитель Пауэлла Ричард Армитедж также по телефону расшифровал начальнику пакистанской разведки ISI смысл слов Пауэлла: «Если вы не присоединитесь к нам, мы вбомбим вас назад в каменный век».
Мушарраф признается, что поначалу даже прикинул, как могли бы пакистанцы противостоять США. Однако это мысленное упражнение лишь убедило его в том, что ни в военном, ни в экономическом смысле пакистанцы не были способны бороться со столь мощным противником. Кроме того, это было бы на руку сопернику Пакистана Индии.
«Медуза» протягивает щупальца на юг
В выступлениях в Вашингтоне Карзай не жалел красок в живописании перемен в Афганистане, который якобы «коренным образом преобразился в результате американского вмешательства» (цитата из отчета Госдепартамента США). «Афганистан не был родиной для всех афганцев, – сказал Карзай. – Сегодня он стал ею. Все вернулись в страну с парламентом, Конституцией, рыночной экономикой, со свободной прессой, со всем этим». За прошедшие пять лет, отмечает Карзай, «многое произошло в Афганистане: улучшилась инфраструктура – построены новые дороги, расширены телекоммуникации, недавно открыт афганский завод «Кока-колы»...
Реальность, однако, далеко не совпадает с этой радужной картиной. Как отмечают все, кто побывал в последнее время в Афганистане, относительное экономическое оживление наблюдается лишь в столице страны Кабуле, в провинциях же каких-либо сдвигов к лучшему нет. Бум отмечен лишь по части выращивания мака и производства из него опиума и героина. Ныне, собрав рекордный урожай зелья, Афганистан стал источником 90% поставок этих наркотиков на мировой рынок.
Правительство Афганистана не имеет других источников бюджетных поступлений, кроме таможенных сборов, а они до столицы часто не доходят. Бюджет, составлявший в прошлом году 500 млн. долл., зависит главным образом от внешней помощи. А она оказалась гораздо ниже, чем ожидалось. С 2002 года Афганистану пообещали помощь в размере 15 млрд. долл., но реально поступило меньше половины.
В то же время благодаря союзу с наркомафией отряды боевиков перешли на своего рода самообеспечение. Если во время пребывания у власти они под давлением пакистанцев запретили культуру опиума, то ныне, наоборот, подключились к наркотрафику и получают от него доход. Возобновился поток денег и от исламистов в других странах. Как сообщают, в провинции Пактия, например, боевики талибских отрядов получают по три доллара в день, что в два раза больше жалованья солдат правительственной армии.
Этим летом заметно обострилась военная обстановка. Особенно активны талибы на юге и востоке. Они все более широко используют методы, применяемые в войне в Ираке: подрыв с помощью «импровизированных взрывных устройств», самоубийц-шахидов. В основном талибы контролируют сельские территории, нарушают коммуникации, кое-где нападают и на города. Им противостоят 20 тыс. американских военнослужащих, базирующихся в Афганистане, а также контингент НАТО численностью также в 20 тыс. военнослужащих. Афганская армия насчитывает до 30 тыс. солдат, но как военная сила она себя по-настоящему не проявила.
В текущем году жертвами военных действий в Афганистане стали 2800 человек, что на 1300 человек больше, чем год назад. 163 человека погибли от акций шахидов. 11 сентября от взрыва погиб губернатор провинции Восточная Пактия, друг Карзая.
Силы НАТО, до этого занимавшиеся исключительно миротворчеством в зоне Кабула, с конца июля взяли на себя ответственность за борьбу с талибами на юге страны. Первая проведенная ими операция под кодовым названием «Медуза» объявлена успехом, так как натовцам удалось изгнать талибов из ряда мест и нанести им крупные потери. Но есть убитые и раненые и среди солдат НАТО. Всего с начала 2006 года силы НАТО и США потеряли убитыми свыше 140 человек.
Успех сомнителен, если сразу же вслед за операцией последовала заявка на подкрепление. Сначала запросили 1 тыс. человек, затем довели запрос до 2500. Пока лишь поляки пообещали прислать к весне 1 тыс. военных, но командиры контингента не очень верят этому обещанию. И все же несмотря на потери, натовское командование взяло на себя ответственность за весь Афганистан, приняв в свое оперативное подчинение американский контингент в восточной части страны. Это часть плана по перекладыванию тяжести войны в Афганистане на плечи НАТО, однако пока неясно, насколько способны войска альянса выполнить задачу.
Рецепты президента Мушаррафа
Приглашение Первеза Мушаррафа в Вашингтон раскрывает расчет на подключение Пакистана к борьбе с талибами. От Исламабада требуют прекратить «сидение на заборе» и на деле выполнить обещания, данные в сентябре 2001 года. Показателен перечень обвинений, выдвинутых западными странами в адрес Исламабада. Так, в докладе, подготовленном для Оборонной академии Великобритании выезжавшим в Пакистан сотрудником британской разведки, говорится, что пакистанская разведслужба ISI продолжает оказывать поддержку талибам, используя в качестве канала коалицию пакистанских религиозных партий.
Еще более широкое хождение получили утверждения об использовании талибами пакистанской территории. Обобщение этих материалов содержится в статье Роберта Каплана в газете «Нью-Йорк таймс». По его словам, Исламабад «вовлечен в поддержку талибов глубже, чем принято считать». В статье утверждается, что на пакистанской территории существуют два командных центра талибов. В Кветте, столице пакистанской провинции Белуджистан, находятся ближайшие сподвижники лидера талибов муллы Омара. Они руководят операциями в центре и на юге Афганистана – в провинциях Гильменд, Кандагар, Урузган и Забул. В Мирамшахе, столице Северного Вазиристана, находится штаб-квартира еще одного из видных талибов – Джалалуддина Хаккани и его сыновей. Они руководят действиями талибов в Кабуле и в провинциях Восточного Афганистана – Хосте, Логаре, Пактии и Пактике.
В районе пакистанского города Пешавар находится штаб-квартира союзника талибов лидера партии «Хезб-е-ислами» Гульбеддина Хекматиара. Он руководит операциями в провинциях Каписа, Кунар, Лагман, Нангархар и Нуристан.
Общий вывод: Пакистан вновь играет ту же роль, что и во время первой афганской войны – укрывает и снабжает боевиков. Правда, главным образом к этому якобы причастны местные власти.
Пакистанское руководство энергично оспаривает все эти версии, особенно утверждения о поддержке им талибов. По словам Мушаррафа, пакистанская разведка ISI – «дисциплинированная служба, принесшая победу в холодной войне». В то же время президент Пакистана признает, что его правительство заключило в начале сентября соглашение о перемирии с вождями племен Северного Вазиристана, но только, по его словам, в целях «недопущения в регион талибов».
Наконец, трудности кабульского режима Мушарраф объясняет тем, что талибы в отличие от «Аль-Каиды» сохраняют корни в стране и в борьбе с ними нельзя полагаться только на военную силу. По его мнению, кабульские власти должны приложить усилия для завоевания поддержки со стороны населения. Расшифровывая эти слова, пакистанские официальные лица неизменно указывают на непопулярность Карзая: он, мол, всю первую афганскую войну провел в эмиграции, в Кабул прибыл с американцами и ими же охраняется. Как выразился один высокопоставленный пакистанский дипломат, это всего-навсего «мэр Кабула или даже только его части».
Как выбраться из лабиринта?
Диагноз, поставленный Мушаррафом, опровергает миф о том, что бывший посол США в Афганистане Залмай Халидзад, ныне занимающийся «миростроительством» в Багдаде, «умеет создавать режимы». Достижения Халидзада сводятся к тому, что он сумел организовать выборы и построил структуру власти в Кабуле так, что все зависят от Карзая, сумев заодно подорвать влияние Северного альянса. Однако при этом не возникло сколько-нибудь реальной политической силы, на которую мог бы опереться президент-пуштун.
Положение режима Карзая выглядит даже более трудным, чем ситуация нынешних властей в Багдаде, особенно если взглянуть в перспективу. Ведь у Кабула гораздо меньше ресурсов для самостоятельного существования и его собственные вооруженные силы за пять лет так и не встали на ноги. По некоторым оценкам, идущая в Афганистане «война малой интенсивности» приобретает затяжной характер, становится своего рода образом жизни. При этом эта страна вновь возвращается к прежней роли рассадника международного терроризма. И все в дополнение к тому, что это важнейший центр производства наркотиков.
Судя по «стратегическому ифтару» в Вашингтоне, американская администрация видит выход из сложившейся ситуации в активизации роли Исламабада как участника антиталибской коалиции. Однако в свете того, каким образом Пакистан был вовлечен в борьбу с талибами, трудно ожидать, что он возьмет на себя серьезную военную нагрузку в регионе.
В то же время усилившийся нажим Вашингтона на Исламабад способен повлиять на внутриполитическую ситуацию в Пакистане. Ведь не случайно в США зазвучали призывы добиться возвращения из эмиграции на родину бывших премьеров Беназир Бхутто и Наваза Шарифа. Хотя бы в качестве «рычага давления» на Мушаррафа. В других случаях звучат призывы к Мушаррафу уйти и «открыть дорогу к демократии».
Все это говорит не столько о перспективах участия Исламабада в афганских делах, сколько о том, что в результате внешнего давления дестабилизация и кризис могут возникнуть и в самом Пакистане. Нельзя исключить и того, что эта страна может пострадать от исламистского «монстра», порожденного усилиями трех главных партнеров в афганской войне 1975–1989 гг. – Соединенных Штатов, Саудовской Аравии и пакистанского военного режима.
