Александр Жебин
Лидер КНДР Ким Чен Ир хочет продать свою ядерную программу подороже.
Фото Артема Чернова (НГ-фото).
В последние недели было предпринято несколько попыток возобновить «зависшие» с ноября 2005 г. шестисторонние переговоры по ядерной проблеме на Корейском полуострове. Сначала в Токио состоялось очередное заседание Диалога по сотрудничеству в Северо-Восточной Азии (NEACD). Этот многосторонний механизм для обсуждения проблем региона, созданный в начале 90-х годов, включает представителей тех же стран, которые участвуют в «шестисторонке» – РФ, КНР, США, Японии, КНДР и РК, и действует в формате так называемой «второй дорожки». Каждая страна представлена сотрудниками внешнеполитических и оборонных ведомств, а также учеными.
Затем в Вашингтоне решение этой проблемы искали, но так и не смогли найти президент Джордж Буш и лидер КНР Ху Цзинтао. И, наконец, не прояснила перспективы возобновления переговоров 18-я встреча на уровне министров между КНДР и Республикой Корея.
Важный ориентир
В России приветствовали итоги четвертого раунда шестисторонних переговоров по урегулированию ядерной проблемы на Корейском полуострове. Вместе с тем обратило на себя внимание признание Москвой того факта, что договоренности, содержащиеся в совместном заявлении от 19 сентября 2005 года, хотя и являются значимыми, но все же носят характер ориентира, пусть даже и важного, для прогресса в урегулировании проблемы.
Эксперты обратили внимание на то обстоятельство, что формулировки совместного заявления достаточно расплывчаты, не содержат строгих временных рамок и открывают широкие возможности для различных, а иногда и прямо противоположных интерпретаций.
Довольно скоро стало ясно, что американский подход к реализации этого документа мало чем отличается от прежней позиции США, нашедшей воплощение в известной аббревиатуре CVID – требовании о «полном, проверяемом и необратимом демонтаже» всех ядерных программ КНДР. Свои ответные шаги навстречу КНДР американцы намерены отложить на период после завершения всего процесса, который, по самым оптимистичным оценкам, может занять несколько лет.
В Пхеньяне разоружаться в одностороннем порядке, не получая ничего взамен, не собираются. В заявлении представителя МИД КНДР по итогам четвертого раунда указывалось, что США «не стоит даже мечтать» о ликвидации сил ядерного сдерживания до предоставления КНДР «физического доказательства» (скажем, ЛВР) того, что Вашингтон отказался от «враждебной политики» в ее отношении.
КНДР, с одной стороны, а США и Япония – с другой, также заявили о намерениях предпринять шаги для нормализации отношений. Но условием такой нормализации Вашингтон считает удовлетворение Пхеньяном претензий США еще по целому ряду проблем, не имеющих отношения к нераспространению.
Американский рычаг
Тем временем американцы решили, что наконец-то нащупали рычаг, с помощью которого удастся вынудить Пхеньян пойти на условия США. Сразу же после подписания пекинского заявления они усилили финансовый нажим на КНДР. Были введены санкции против ряда северокорейских компаний, якобы замешанных в торговле компонентами ОМУ. Под давлением США банки ряда стран заблокировали счета северокорейских компаний, которые якобы занимались отмыванием денег или использовали фальшивые доллары, изготовление которых американцы также приписывают КНДР.
В создавшейся атмосфере первая сессия 5-го раунда шестисторонки 9–11 ноября 2005 года в Пекине не смогла прийти к согласию даже по процедурным вопросам, в том числе не определила сроки продолжения раунда.
Помимо прав человека и проблемы фальшивых долларов, в списке американских требований к КНДР – прекращение производства ракет и экспорта ракетных технологий, ликвидация запасов химического и бактериологического оружия, отвод тяжелой артиллерии и войск от демилитаризованной зоны между КНДР и РК, отказ от терроризма, экспорта наркотиков.
По некоторым из этих проблем уже сейчас ведется «работа» с Россией и некоторыми бывшими республиками СССР. Их убеждают не предоставлять права пролета над своей территорией «подозрительным» самолетам, которые направляются в КНДР или летят из этой страны и могут перевозить компоненты ОМУ и средств их доставки.
Поддержание напряженности или ликвидация КНДР
Действия США, которые сразу же после подписания совместного заявления открыли «второй фронт» для давления КНДР по экономическим вопросам дают основания считать, что в стратегическом плане США не заинтересованы в урегулировании проблемы.
Во-первых, ликвидация остающейся пока в целом гипотетической северокорейской «угрозы» поставила бы под вопрос сохранение военного присутствия США в Южной Корее. Вывод оттуда американских войск мог вызвать такое же развитие событий и в Японии. В результате оказался бы выбит краеугольный камень из-под всей стратегии США в АТР, которая основывается на двусторонних военных альянсах с Японией и РК и передовом базировании американских войск в этих странах, предназначенных не для сдерживания КНДР, а для военно-политического доминирования США в регионе.
Во-вторых, исчезни в результате урегулирования ракетная угроза КНДР, и обнажились бы истинные цели развертывания Вашингтоном системы ПРО в регионе – нейтрализовать ракетно-ядерные средства сдерживания РФ и КНР.
Поэтому американцам выгодно либо в качестве программы-минимум поддержание напряженности в Корее, либо в оптимальном варианте ликвидация КНДР. В этом случае США установили бы контроль над уникальным по военно-стратегическому значению районом Азии, находящимся на стыке границ России, Китая и Японии – Корейским полуостровом. Значение контроля над ним невозможно переоценить в свете уже начавшегося американо-китайского соперничества за доминирование в АТР, которое будет только обостряться.
Двойной стандарт
Есть в американской линии на демонизацию КНДР еще один циничный расчет – таким образом администрация Джорджа Буша пытается отвлечь внимание от собственного поведения в вопросах ядерного распространения. Во-первых, в 1995 году на конференции по соблюдению ДНЯО неядерные страны дали согласие на его бессрочное продление при двух главных условиях: ядерные державы ведут дело к полной ликвидации ядерного оружия и берут на себя обязательства не использовать и не угрожать его применением против неядерных стран. В 2002 году администрация Буша фактически аннулировала это обещание, назвав семь стран, в том числе КНДР (кстати, и Россию тоже) в качестве объектов для упреждающих ядерных ударов.
Во-вторых, США продолжают совершенствовать свои ядерные арсеналы.
В-третьих, американцы считают, что Японии можно в огромных количествах перерабатывать плутоний и обогащать уран, а другим неядерным странам, скажем, Ирану или КНДР, этого делать ни в коем случае нельзя.
В-четвертых, непоследовательность американской политики в области нераспространения становится особенно наглядной при применении двойных стандартов к таким странам, как Израиль, Пакистан, Индия, с одной стороны, и КНДР и Иран – с другой. О ядерном оружии Израиля даже упоминать считается дурным тоном, Пакистан – это союзник по антитеррористической коалиции, а Индия нужна, чтобы уравновешивать Китай, и поэтому с Дели можно сотрудничать в области атомной энергии, несмотря на то что эта страна имеет ядерное оружие и не является членом ДНЯО, а с КНДР именно по таким же основаниям сотрудничать нельзя.
Не случайно южнокорейский специалист Ли Чжун Гю считает, что «почти все государства мира согласны в том, что самые серьезные препятствия для международных усилий в области ядерного нераспространения и разоружения создают сами Соединенные Штаты».
Без результатов
Скорых практических результатов не стоит ожидать даже в случае возобновления переговоров. Чрезвычайную сложность представляют проблемы, связанные с реализацией положения совместного заявления о решении всех вопросов «на поэтапной основе в соответствии с принципом: обязательство в обмен на обязательство, действие в обмен на действие». Определение того, кто, что, в каком объеме и когда должен делать на каждом этапе движения к согласованной цели – денуклеаризации Корейского полуострова, потребует титанических усилий, невероятного терпения и железной политической воли.
Следующей, еще более трудноразрешимой задачей наверняка станет проблема верификации. Американцы хотели бы получить практически неограниченный доступ ко всем «подозрительным» объектам, в первую очередь подземным, на территории КНДР.
Вряд ли в Пхеньяне не задаются вопросом: а не произойдет ли в Корее повторение иракской ситуации, когда после проведения беспрецедентных по глубине проверок США, воспользовавшись полученными данными о местонахождении иракских военных и других важных объектов, напали на эту страну?
Северокорейцы заявляют, что не видят толка в продолжении переговоров до тех пор, пока не будут отменены последние американские санкции в отношении КНДР. Американцы, в свою очередь, пытаются убедить остальных участников переговоров, что эти меры не имеют отношения к переговорному процессу и вполне обоснованы.
Некоторые осведомленные зарубежные эксперты пробрасывают мысль о том, что миру надо привыкать жить с ядерной Северной Корей. Главное, мол, чтобы не было поставок ядерных материалов и технологий за рубеж, ядерного испытания и нового запуска МБР. Похоже, что задачу добиться этого взял на себя Пекин, оправдывая таким образом наращивание своей помощи Пхеньяну.
Интересы России
На этом фоне снова появились утверждения, будто бы Россия занимает пассивную позицию в разрешении ядерных и других проблем на Корейском полуострове. Напротив, это направление стало одним из основных во внешнеполитических контактах России, в том числе на высшем уровне, с обоими корейскими государствами и другими непосредственно заинтересованными странами – КНР, США и Японией.
Что же касается обвинений в адрес России в пассивности и даже в отсутствии у нее собственных идей, то они, как правило, исходят от тех, кто никак не возьмет в толк, почему же Россия отказывается слепо следовать американской линии в отношении КНДР. Для начала можно отметить, что у России как раз гораздо больше идей, чем у тех, кто склонен при появлении любой проблемы первым делом хвататься за револьвер. Достаточно вспомнить российскую инициативу 1994 года о многостороннем механизме по урегулированию на полуострове, которая в конечном счете во многом воплотилась в нынешних шестисторонних переговорах.
Кроме того, интересы Москвы на Корейском полуострове в ряде существенных областей не совпадают с интересами некоторых других стран, особенно в части, касающейся методов, с помощью которых следует добиваться урегулирования. Кстати, в этом нет ничего страшного или драматичного. В процессе урегулирования выяснилось, что далеко не всегда совпадают интересы, скажем, США и КНР. Более того, довольно серьезные противоречия возможны даже между государствами, являющимися военно-политическими союзниками, такими, как США и РК.
Россия заинтересована в мирном урегулировании проблемы не только по соображениям собственной безопасности. Напряженность в Корее стала серьезной помехой для реализации многосторонних энергетических и транспортных проектов в СВА, которые, помимо экономического значения, приобретают все более важное политическое измерение. Дело в том, что их практическое осуществление могло бы не только открыть новые возможности для социально-экономического развития нашего Дальнего Востока и экономической интеграции в СВА, но и способствовать укреплению доверия, мира и безопасности в этом регионе.
В обстановке очередного застоя на шестисторонке попытки отложить реализацию этих проектов под предлогом нерешенности ядерной проблемы представляются неоправданными. Как известно, ее существование на протяжении последних трех с лишним лет отнюдь не помешало значительному росту торгово-экономического сотрудничества между Севером и Югом Кореи, Китая – с КНДР и РК, а России – с РК. Так почему бы всем государствам региона не объединить усилия во имя мира? Возможно, что именно таким путем можно было бы позитивно повлиять и на позицию КНДР по ядерной проблеме.
Дарья Гармоненко