Юлия Петровская
Юное поколение у гроба Милошевича.
Фото автора
На последних страницах ведущих сербских газет регулярно печатаются сообщения о смерти и соболезнования. Порой в одном номере можно насчитать 10–15 траурных страниц: значит, скончался известный человек. Так было и после кончины бывшего президента Сербии и Югославии Слободана Милошевича.
«Слободан, я горжусь, что ты был моим президентом. Ты – герой Сербии и борец за правду о своем народе. Спи спокойно, ты показал, как серб должен бороться за Сербию и за брата-серба! Это войдет в историю!» Такое посвящение опубликовал в газете «Политика» некто Милорад Данила Якшич.
На той же странице, рядом, читаем: «Спасибо тебе за все обманы и фальсификации, за каждую каплю крови, которую из-за тебя пролили тысячи людей, за страх и неизвестность, за потерянные жизни и поколения, за несбывшиеся мечты, за ужасы и войны, которые ты, не спрашивая нас, вел от нашего имени. Помним танки на улицах Белграда и кровь на мостовых. Помним Вуковар. Помним Дубровник. Помним Книн и Краину. Помним Сараево. Помним Сребреницу. Помним бомбардировки. Помним Косово. Теперь лишь осталось вспоминать. Помним о погибших, раненых, обездоленных, беженцах. Помним об уничтоженных жизнях». Подпись: «Помнить будут граждане Сербии: Нада, Сречко, Живко, Весела и Миле Чурчич».
Что же, деяния Слободана Милошевича таковы, что вызывают немало споров.
Восхождение
Во второй половине 80-х в Сербии нарастала напряженность в связи с положением сербского меньшинства в автономном крае Косово, населенном преимущественно албанцами. Весной 1987 года председатель президиума Сербии Иван Стамболич послал своего протеже Милошевича успокаивать страсти после разгона сербского митинга в Косовом Поле. Тот сумел найти слова, сделавшие его популярным. «Никто не смеет бить народ. Никто не смеет вас бить», – заявил Милошевич. (Позднее народ скорректировал это высказывание: «Никто не смеет вас бить, кроме меня!»)
На Восьмом пленуме Союза коммунистов Сербии в сентябре 1987 года Милошевич фактически сверг Стамболича. Затем он добился смены руководства в автономном крае Воеводина и в республике Черногория. В Косово он арестовал местного лидера Азема Власи и распустил парламент, по сути, аннулировав автономию.
Милошевич был прекрасным оратором. Многим казалось, что к власти пришел не только бескомпромиссный борец за сербские интересы, но и политик нового типа. 28 июня 1989 года, выступая в Косово перед двухмиллионной массой, он заявил, что еще предстоят битвы за восстановление национального достоинства сербского народа и не исключено, что они будут вооруженными. Так оно и вышло.
Милошевич переоценил собственные возможности в условиях перемен, захлестнувших Восточную Европу с падением Берлинской стены. Сербский лидер полагал, что – несмотря на повсеместное падение коммунистических режимов – ему удастся сохранить единое государство с социалистической системой. Он отверг предложение о переустройстве СФРЮ в «асимметричную федерацию», позволявшее удовлетворить различные аппетиты.
К слову, уже в 90-м Милошевич теряет популярность. Против людей, вышедших на улицы Белграда после декабрьских выборов, он бросил танки.
«Все сербы в одном государстве!»
В одно государство с Милошевичем не хотел никто, кроме сербов. После соответствующих референдумов к разводу с Белградом приступили Словения и Хорватия. Война со Словенией была более чем скоротечной: за несколько дней местная оборона разбила Югославскую народную армию. В конце августа 1991 года ЮНА осадила хорватский Вуковар. В результате трехмесячных обстрелов этот городок был превращен в Сталинград. Сербские резервисты бежали с фронта. Их заменяли уголовниками.
Хорватия, равно как и Босния, где проживало много сербов, представляла для Белграда очевидный интерес. Появился лозунг «Все сербы в одном государстве», а заодно потекло оружие к собратьям. В огонь националистических настроений подливали масла тогдашние лидеры Хорватии и Боснии Франьо Туджман и Алия Изетбегович.
В 1992 году взорвалась Босния. Сербские силы под командованием генерала Ратко Младича начали осаду Сараево. Им удалось взять под контроль почти все высоты вокруг боснийской столицы. За три с половиной года в боснийской мясорубке погибли от 100 до 200 тысяч мусульман, сербов и хорватов, половина населения страны была обращена в бегство.
Восемь тысяч человек уничтожены только в Сребренице. Жертвами этого преступления стали мужчины и подростки-мусульмане, самому младшему из которых было 13 лет. Все они были расстреляны после того, как 11 июля 1995 года войска Младича вступили в город, находившийся под защитой миротворческих сил ООН. Младич перед видеокамерами сообщил об «освобождении сербской Сребреницы» (к слову, до войны мусульмане составляли здесь 80% населения), а также о том, что пришло время отомстить «туркам».
Известно, что к июлю 1995 года и Милошевич, и лидер боснийских сербов Радован Караджич находились с Младичем в натянутых отношениях. Милошевич наверняка не отдавал приказа о проведении массовых расстрелов. Тем не менее именно он задал установку: «Или все сербы будут жить в границах единого государства, или их не будет», которую Караджич и Младич постарались осуществить на практике.
События в Сребренице, по сути, определили исход войны. Менее чем через месяц США дали согласие властям Хорватии на ликвидацию самопровозглашенной Республики Сербская Краина. Кроме того, союзники по НАТО пришли к консенсусу по поводу нанесения авиаударов по сербским позициям в Боснии.
В результате Караджич и Младич утратили свое главное преимущество перед мусульманами – тяжелое вооружение. В конце 1995 года было подписано Дейтонское мирное соглашение, по которому сербы лишились контроля над значительными территориями.
В Боснии и Герцеговине сербам досталось лишь 49% вместо 73%, которые они контролировали до начала бомбардировок НАТО. Из Хорватии сербское население практически полностью ушло, а это сотни тысяч человек. Тех, кто перебрался в Сербию в надежде на лучшее, ждало забвение властей. Тысячи сербов, многие из которых оказались свидетелями двух или трех войн, до сих пор ютятся в лагерях.
В письме, написанном уже после ареста в Белграде в 2001 году, Милошевич признал, что Сербия финансировала армии хорватских и боснийских сербов, а иными словами – войну.
Последняя война
Фото Reuters
После Дейтона западные лидеры уже не считали Милошевича «балканским мясником». Во всяком случае, его официально называли «гарантом стабильности». На сербского лидера даже не было заведено «досье». Видимо, никто всерьез не задумывался над тем, что может быть новая война. Это стало понятно в разгар косовского конфликта в 1999 году, когда страны НАТО спешно готовились к бомбардировкам.
Неожиданно Международный трибунал по бывшей Югославии выдвинул против Милошевича обвинение в военных преступлениях. Оно касалось лишь событий начала 1999 года, хотя многие важные события происходили там в и 1998-м. При этом даже не упоминалось о гораздо более кровавых войнах в Хорватии и Боснии. Обвинения по конфликтам 90-х последовали с большим опозданием. Даже процесс над Милошевичем в МТБЮ был начат с Косово, а не по хронологии событий, как того требовала логика.
Итак, Запад не готовился к новой войне. А Милошевич ее начал, не приняв во внимание ни экономическое положение Сербии, пребывавшей в блокаде с начала 90-х, ни расклад сил, сложившийся в регионе после Дейтона. На стороне полутеррористической Освободительной армии Косово 24 марта 1999 года выступила авиация НАТО. Через 78 дней Милошевич капитулировал, а Сербия окончательно утратила контроль над пятой частью собственной территории.
Международный трибунал по бывшей Югославии, в стены которого Милошевич попал летом 2001 года, не успел осудить главного балканского политика, однако мало кто сомневается, что приговор был бы обвинительным. Из многочисленных пунктов под вопросом лишь геноцид: слишком сложно доказать, что у Милошевича было осознанное намерение уничтожить определенную группу людей.
Не осужден – не значит, что виновен или оправдан. Милошевичу все же было по силам остановить мясорубку, ведь все сербские лидеры по ту сторону Дрины – Милан Мартич (бывший милиционер), Горан Хаджич (бывший кладовщик) и Радован Караджич (бывший психиатр) – были его ставленниками. Кроме того, Милошевич умел, когда это требовалось, находить общий язык с лидерами Хорватии и Боснии Франьо Туджманом и Алией Изетбеговичем. Этот язык он мог найти и с косовским лидером Ибрагимом Руговой, когда войной еще не пахло.
После смерти
Фото автора
Сегодня Сербию уже не заботят вопросы войны и мира. Страна вышла из изоляции и в целом наладила отношения со своими бывшими врагами как в регионе, так и за его пределами. Хотя политическую ситуацию нельзя назвать стабильной, у власти находится демократическое правительство. Сербия, вставшая после падения режима Милошевича 5 октября 2000 года на путь экономических реформ, настроена на членство в Европейском союзе и сохранение тесных отношений с Россией.
Между тем некоторые дополнительные последствия правления Милошевича Сербия и Балканы могут ощутить уже в самое ближайшее время.
В Международном суде ООН в Гааге недавно начались слушания по иску Боснии и Герцеговины к государственному сообществу Сербии и Черногории (так теперь называется остаток Югославии). Еще 12 лет назад Босния обратилась в Международный суд с заявлением о том, что Сербия осуществляла на ее территории акты геноцида. Международный суд разбирает конфликты между государствами, и ему предстоит установить, был ли геноцид делом рук военных или результатом целенаправленной государственной политики. Слушания продлятся до 9 мая, затем в течение нескольких месяцев главный суд ООН вынесет свое решение.
Международный суд ООН, основываясь на прецедентном праве, может принять во внимание решения, принятые ранее Международным трибуналом по бывшей Югославии. А в стенах МТБЮ вынесено уже несколько приговоров за геноцид в Сребренице.
Сегодня мало кто возьмется предсказать исход дела: слишком уж оно политизировано. Кроме того, как уже указывалось выше, геноцид трудно доказать. Суд может заявить, что у него нет юрисдикции или что у него нет ответа. Но возможен и иной исход. Если судьи встанут на сторону Боснии и признают, что сербское государство повинно в геноциде, власти в Сараево смогут требовать многомиллиардных компенсаций от Белграда. Это неподъемная сумма, не говоря уже о тяжелых моральных и политических издержках для Сербии, имидж которой и без того серьезно пострадал в 90-е годы.
Кроме того в этом году должна окончательно решиться судьба госсообщества Сербии и Черногории, а также края Косово.
Когда в конце девяностых годов черногорский лидер Мило Джуканович из послушного соратника Милошевича превратился в его непримиримого противника, он сразу стал любимцем Запада и сербской оппозиции. Тогда казалось, что стоит свергнуть Милошевича – и союз между двумя республиками лишь укрепится. Но все оказалось сложнее.
Начав с требования о союзе, при котором Черногория самостоятельно выступала бы на международной арене, Джуканович в конце концов поставил своей целью полную независимость. Фактически он ее достиг. Например, в Черногории уже несколько лет в обращении иная, чем в Сербии, валюта (евро), а на границе между двумя республиками существуют таможенные посты и взимаются пошлины.
В мае в Черногории пройдет референдум о независимости. И хотя общественное мнение в республике серьезно расколото, Джуканович рассчитывает набрать требуемые 55% плюс один голос. Это возможно, учитывая, что к голосованию не допущены черногорцы, проживающие в Сербии.
Развод Сербии и Черногории, если таковой будет иметь место, окажет серьезное воздействие на переговоры об окончательном статусе Косово. В соответствии с резолюцией СБ ООН 12 44 в июне 1999 года этот албанонаселенный край был выведен из-под юрисдикции Сербии и стал частью Союзной Республики Югославия, переименованной впоследствии в госсообщество Сербии и Черногории.
Формально черногорское решение не влияет на другие территориальные вопросы. Однако в атмосфере распада сложно ожидать решений объединительного характера, тем более что в реальности Косово связано с Сербией еще меньше, чем Черногория.
Белград не только не имеет силовых структур и каких-либо властных полномочий в Косово, он даже не контролирует воздушное пространство над этой провинцией. При этом за неполные семь лет присутствия администрации ООН и международных сил КФОР в Косово созданы основные предпосылки для независимого государства.
Это государство уже функционирует, и сворачивания косовского суверенитета не произойдет, даже если международное сообщество найдет некую юридическую формулировку, отличную от независимости.
Контактная группа (РФ, США, Франция, Германия, Великобритания, Италия) заявляет, что любое соглашение должно, в том числе, отражать интересы большинства. Если исходить из предпочтений косовского населения, то интересы большинства – это независимость.
В последнее время в западной прессе появились утечки, согласно которым Россия и Китай не будут ветировать независимость Косово в СБ ООН.
Белград-Москва
Дарья Гармоненко