Алла Язькова
Южноосетинский лидер Эдуард Кокойты понимает, что на 'аджарский сценарий' в Цхинвали Москва вряд ли пойдет.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
В минувшую пятницу глава комитета по вопросам евроатлантической интеграции грузинского парламента Давид Бакрадзе подтвердил, что визит парламентской делегации Грузии в Москву, запланированный на 26 февраля, отложен до середины марта. По его словам, визит был перенесен по просьбе российской стороны, а официальной причиной переноса было названо желание Москвы лучше подготовиться к диалогу.
Учитывая разноречивые комментарии по поводу постановления парламента Грузии о необходимости вывода российских миротворцев из Южной Осетии, такое желание можно только приветствовать. Однако выработка единой и последовательной позиции по южноосетинской проблеме на разных уровнях российской власти и российского политического класса требует серьезного анализа этой проблемы и обсуждения возможных сценариев развития конфронтации. Речь идет о целом комплексе проблем не только Южного, но и, в первую очередь – для России, Северного Кавказа. Не претендуя на исчерпывающий анализ, попробуем обрисовать хотя бы внешние контуры этого массива.
Ни войны, ни мира
Конфронтация между Россией и Грузией весьма серьезна, и говорить о ее скором окончании не приходится. Но военные действия с участием окрепшей грузинской армии и российских миротворцев в Южной Осетии, которые в случае боевых столкновений наверняка будут подкреплены какими-то подразделениями из России, – такой сценарий развития событий, на наш взгляд, маловероятен.
Вышеупомянутый сценарий невыгоден ни одной из сторон. Ни российскому руководству, которое вряд ли готово пожертвовать своими долговременными интересами ради поддержки сепаратистского режима в Цхинвали. Ни руководству Грузии, которое в этом случае будет поставлено в сложное положение по целому ряду причин. Но локальные вооруженные столкновения в Южной Осетии вполне возможны – для этого достаточно провокации, которые уже не раз случались в регионе.
Пока речь идет о расширении воинственной риторики при сохранении статус-кво. Эта риторика ниже нуля опустит отношения между Грузией и Россией, что, конечно, было бы крайне нецелесообразно. Опыт проведения телемостов между Грузией и Россией уже показал, что такая риторика не способствует сближению позиций сторон и выработке общих подходов. Тем более в условиях, когда градус полемики достиг такого уровня, что даже уравновешенный госминистр Грузии по урегулированию конфликтов Георгий Хаиндрава не может сдержать эмоций.
В этих условиях очень помогли бы активные непубличные контакты политиков разного уровня двух стран с непременным условием, чтобы в составе делегаций на переговорах не было «ястребов». К сожалению, конфликт уже перешел в публичную плоскость на международном уровне. Достаточно вспомнить резкие высказывания Саакашвили в адрес России на мюнхенской Конференции по вопросам политики в сфере безопасности, которые нашли весьма позитивный отклик у представителей Запада. При этом мы знаем речь Саакашвили в изложении СМИ и не слышали всего, что он говорил.
Как бы там ни было, важно понять, что именно вызвало такой всплеск этой риторики. Как известно, основная волна обвинений в адрес России выплеснулась после Нового года. Большинство комментаторов связывают это со взрывами газопроводов и линии электропередачи, идущих из России, которые объявлены в Грузии преднамеренной диверсией. Но есть и другие причины. В конце января на сайте NewsGeorgia появилось сообщение, что 28–29 января в Сухуми прошла конференция Конфедерации народов Кавказа (КНК). С Северного Кавказа на нее приехало около 50 человек, и там звучали призывы к воссоединению Абхазии и Южной Осетии с Северным Кавказом.
Конференция в Сухуми очень насторожила Тбилиси. Очевидно, что участие в ней граждан РФ противоречит официальной позиции российских лидеров, которые заявляют, что Москва исходит из принципа сохранения территориальной целостности Грузии. И возникает вопрос: либо реальная политика России диаметрально противоположна официальным заявлениям Москвы, либо российская сторона не полностью контролирует ситуацию. После взрывов газопроводов и ЛЭП даже часть экспертного сообщества в Грузии остановилась на втором варианте, отметив, что диверсия вряд ли выгодна Москве. И это серьезный повод вспомнить о внутренних проблемах России. В частности о положении на Северном Кавказе.
Аджарский сценарий маловероятен
Учитывая тревожное развитие событий на Северном Кавказе, стабилизация отношений с Грузией для России сегодня очень важна. Грузия граничит со всеми республиками Северного Кавказа – от Дагестана до Краснодарского края. И тут была бы уместна известная в дипломатии практика «тыловых союзов» – то есть опора на союзника, который находится за линией конфронтации. Она широко применялась императорской Россией во время Кавказской войны XIX века, когда в Тифлисе заседал генерал-губернатор и Россия опиралась на тыловой союз с Грузией. В этом контексте уместно вспомнить и тыловой союз с Францией, который практиковала Россия, конфликтуя с Германией.
Но, разумеется, говорить о каком бы то ни было союзе с Грузией можно только после полного урегулирования конфликта.
В одном из своих интервью, которое, похоже, не было опубликовано в России, посол РФ в Грузии Владимир Чхиквишвили сослался на знаковое заявление министра иностранных дел России Сергея Лаврова. Суть его в том, что решение о замене российских миротворцев надо принимать не только с учетом внутриполитических проблем Грузии, но и с учетом проблем Кавказского региона в целом. Судя по всему, речь идет о сложном положении на Северном Кавказе. В ситуации, которая там сложилась, присутствие российских миротворцев в Цхинвали было бы желательно – разумеется, при рассмотрении претензий, которые грузинская сторона к этим миротворцам предъявляет. Возможно, миротворцы небезгрешны. Прежний командующий миротворческим контингентом в регионе генерал Святослав Набздоров, когда его спросили, участвует ли население Южной Осетии в провозе контрабанды, простодушно ответил: а с чего же им тогда жить? И это было опубликовано.
Многое в вопросе замены миротворцев зависит от позиции стран Запада и в первую очередь США. Учитывая интересы этих стран на Южном Кавказе, которые объективно противоречат российским (в частности в вопросах каспийского энерготранзита), замена российского контингента в Цхинвали и Абхазии была бы выгодна Западу. Но вряд ли страны НАТО пойдут на размещение в регионе своих контингентов. Видимо, речь пойдет о таких странах, как Украина, чей МИД уже предложил Грузии миротворческую помощь. Но здесь снова стоит вспомнить слова Сергея Лаврова: замена миротворцев привела бы лишь к эскалации конфликта.
Сейчас много говорят об аджарском сценарии для Южной Осетии: Москва отказывается от поддержания квазигосударства в Цхинвали, предоставляет Кокойты и ряду первых лиц убежище, выводит из региона войска. Но аджарский сценарий к Южной Осетии неприменим по ряду серьезных причин. Во-первых, Южная Осетия в отличие от Аджарии граничит с Россией. Известно, что боевики, дестабилизирующие обстановку на Северном Кавказе, относительно свободно приникают туда из стран Закавказья и обратно. Выведя войска, России пришлось бы выстраивать оборону по всей границе с Грузией. Хотя бы для того, чтобы прекратить взаимные упреки Москвы и Тбилиси. Кроме того, реализация аджарского сценария в Южной Осетии обернется потоком беженцев в Россию. Граждане РФ из числа осетин, которых очень много в Цхинвали и которым есть чего опасаться с грузинской стороны, наводнят Северную Осетию, осложнив ситуацию в республике, где и без того много болевых точек.
Так что сейчас аджарский сценарий никак не решил бы проблему Южной Осетии. Хотя в будущем, конечно, ничего нельзя исключать. Пока оптимальным вариантом может быть только сохранение статус-кво и переговоры – как минимум на уровне министра иностранных дел. Видимо, президент Саакашвили не случайно не спешит подписывать постановление парламента Грузии о выводе российских миротворцев. Сегодня для него это скорее повод вывести переговоры с Россией на более высокий уровень. Как известно, в Любляне переговоры министров иностранных дел двух стран помогли прояснить ситуацию и в конечном счете Россия одобрила предложенный Грузией план урегулирования конфликта в Южной Осетии.
Кстати, дедлайн доработки этого плана – 1 марта. Вероятно, сейчас лучшим выходом было бы не обсуждать сценарии развития конфликта, а предотвратить его путем активизации переговоров. Может быть, горячим головам в Тбилиси и Москве сейчас трудно это представить, но Грузия могла бы стать для России фактором региональной стабильности.
Дарья Гармоненко 
