После Шарона

Премьер-министр Израиля Ариэль Шарон всегда внимательно прислушивался к мнению вице-премьера Эхуда Ольмерта.
Фото Reuters

Болезнь прервала политическую карьеру Ариэля Шарона в момент ее наивысшего подъема. Неизбежный, видимо, уход Шарона из политики не только смешал уже почти сложившийся предвыборный расклад в Израиле. Этот уход ставит большой знак вопроса на перспективах плана и всей философии проводимого Шароном «одностороннего отделения» Израиля от палестинцев и в не меньшей – а возможно, и большей степени – на судьбе «Кадимы» – партии, которая, по замыслу Шарона, должна была обеспечить воплощение этого плана политическими средствами.

Сионизм российского разлива

Политические движения и партии современного Израиля традиционно делятся на две группы. Первую образуют «исторические» партии, которые в массе своей являются потомками политических движений, созданных около 100 лет назад в черте еврейской оседлости Российской империи и восходят к идеологическим течениям раннего сионистского движения: социалистическому рабочему, ревизионистскому (национально-интегристскому), национально-религиозному и национально-либеральному («общие сионисты»).

К этой же группе относятся движения, находящиеся вне сионистского консенсуса, – созданная в свое время с подачи Коминтерна исторически двунациональная, но сегодня почти исключительно арабская Компартия («Хадаш») и партия ашкеназских евреев-ультраортодоксов «Агудат Исраэль» («Союз Израиля»), образующая сегодня вместе с бывшим своим «рабочим» крылом и партией ультраортодоксов литовского направления блок «Еврейство Торы».

Вторую группу образуют партии «нового поколения», возникшие как ответ на усложнившуюся структуру современного израильского общества. Это в первую очередь общинные движения евреев – выходцев из различных стран и их потомков, а также партии арабов – граждан Израиля.

Политическое размежевание между партиями связано с широким кругом политических, социальных, экономических и культурных проблем, но главной темой партийной политики был и остается конфликт между левыми и правыми по проблеме отношений с арабами и безопасности страны. Именно предлагаемые левыми и правыми лагерями принципы урегулирования – соответственно «мир в обмен на территории» и «мир в обмен на мир» – служат наиболее очевидным водоразделом между ними.

При этом в Израиле на протяжении всей его истории не прекращались попытки различных групп предложить обществу либеральную альтернативу левосоциалистическим и правоконсервативным блокам. Однако неоднократно возникавшие либеральные партии столь же постоянно ломались о все то же главное и извечное право-левое противостояние израильской политики.

Более того, со временем позиции главных политических сил левого и правого лагерей – левоцентристской «Аводы» и правоцентристского «Ликуда», конкурирующих за умеренного избирателя и голоса среднего класса (а это сегодня около 70% населения) сблизились как по внешнеполитическим, так и по социально-экономическим вопросам.

В итоге «центристский промежуток» между ними сузился до пятачка, способного вместить не многим более 12–15 мандатов (всего в кнессете 120 депутатских мест). Именно на эти «плавающие» мандаты рассчитывали те полтора десятка центристских партий, которые время от времени появлялись на израильской арене. За неимением других возможностей эти партии пытаются, часто небезуспешно, собрать голоса либо под конкретную тему (Голанские высоты, права репатриантов, борьба с религиозным засильем и т.п.), либо под популярного лидера, одновременно старательно выводя за скобки тему арабо-израильского конфликта.

Но, не имея корней в обществе, центристские партии недолго сохраняют свои позиции в парламенте и исчезают, как только уходят их лидеры, или новый виток арабо-израильского противостояния разводит избирателей по привычным право-левым квартирам. Тем не менее есть немало политиков, которые пытаются и ныне заполнить соблазнительно пустую центристскую партийную нишу.

Партия Центра или партия власти?

Именно как очередную партию Центра обозреватели сначала обозначили и созданную Шароном партию «Кадима». Однако такой ли видел эту партию ее создатель? Ответ отрицательный. Шарон в отличие от центристских предшественников не собирался балансировать на границе левого и правого лагерей. Его идея одностороннего закрепления оптимальных границ Израиля была явной альтернативой и принципу территориального компромисса с арабами левых («мир в обмен на территории»), и официально принятому у правых принципу геополитического статус-кво («мир в обмен на мир»).

Парадоксальным образом концепция Шарона, которая выглядела как воплощение самых сокровенных мечтаний левого лагеря, одновременно была и своеобразным продолжением идеи основателя ревизионистского (правоконсервативного) течения в сионизме Владимира-Зеэва Жаботинского. Последний также утверждал принципиальную невозможность договориться с арабскими лидерами о чем бы то ни было и предлагал поставить их перед «железной стеной фактов» (эту последнюю заповедь Шарон, возведя «забор безопасности», выполнил чуть ли не буквально).

Соответственно Шарон и не пытался втиснуть свою «Кадиму» между левоцентристской «Аводой» и правоцентристским «Ликудом». Напротив, он явно намеревался создать политическую конструкцию этих партий, отодвинув их на периферию политической системы. То есть пытался коренным образом перекроить эту систему, поставив во главе свою партию власти, а отнюдь не очередную партию Центра.

Надо сказать, что предпринятая Шароном попытка создания такой партии отнюдь не беспрецедентна в израильской истории. Первой партией власти была непосредственная предшественница «Аводы» – Рабочая партия Израиля («Мапай»), которая очевидно доминировала в первые десятилетия израильской независимости.

Новую, хотя неудачную попытку создания партии власти предпринял Эхуд Барак на базе избирательного блока Партия труда/Единый Израиль, во главе которого он переиграл лидера «Ликуда» Биньямина Нетаньяху на прямых выборах главы правительства в 1999 году.

Наконец, какое-то время казалось, что такой партией власти под руководством Шарона станет «Ликуд». Получив на выборах 2003 года 38 (а после присоединения «русской» партии «Исраэль ба-Алия» 40) мандатов, «Ликуд» все больше превращался в своего рода «политический супермаркет», под крышей которого функционировали разнородные группировки. Однако план Шарона по размежеванию буквально взорвал «Ликуд» изнутри, превратив правое крыло партии в непримиримую оппозицию Шарону.

Оптимальным, как в тот момент казалось премьер-министру и членам его ближнего круга, выходом из ситуации стало конструирование новой партии за пределами «Ликуда». Партия шаронистов «Кадима», как и другие проекты такого рода в Израиле и иных западных странах, стала строиться как широкое, идеологически аморфное, но вертикально структурированное движение во главе с лидером и ближайшими соратниками.

В составе этой группы как пришедшие с Шароном из «Ликуда» министры Ольмерт, Ливни, Мофаз и Ханегби, так и главный партнер Шарона по «правительству размежевания» и многолетний лидер «Аводы» Шимон Перес, который перешел из этой партии в «Кадиму» вместе с бывшими министрами Ицик и Рамоном.

В «Кадиму» вошли и деятели «русских» партий Марина Солодкина и Михаил Нудельман. Они были призваны обеспечить поддержку новой партии со стороны выходцев из СССР/СНГ. Крайне важные для успеха любой партии на выборах муниципальные ресурсы должен контролировать вступивший в партию «Кадима» председатель Форума региональных советов Шмуэль Рифман. А голоса арабских избирателей, как надеются политтехнологи «Кадимы», поможет принести популярный среди них Сами Исса – глава местного совета Кафр-Касема. Шарон самолично распределял этих функционеров и активистов по местам в предвыборном списке партии, сообразуясь с их весом и возможностями.

Понятно, что эта плотно завязанная лично на лидера партийная структура стала давать трещины в считаные часы после того, как стало понятно, что политическая карьера Шарона, похоже, завершилась. Хотя главные претенденты на руководство в партии Перес, Ливни и Мофаз официально заявили о готовности сплотиться вокруг официального наследника Шарона – первого заместителя премьера Эхуда Ольмерта, очевидно, что никто из них не готов отбросить свои амбиции. По оценкам аналитиков, наилучшие шансы оттеснить Ольмерта имеет все тот же непотопляемый ветеран израильской политики 82-летний Шимон Перес, который и может стать реальным наследником 78-летнего Шарона.

Однако все же главный вопрос состоит в следующем: как уход премьера Шарона отразится на настроениях избирателей, которые, согласно опросам, готовы были отдать брэнду «Шарон во главе «Кадимы» до трети всех мандатов в будущем кнессете?

Этнос и класс в предвыборном раскладе

При всем значении, которое Шарон придавал конструированию новой партии, он тем не менее фактически превратил предвыборную кампанию в противоборство не партий, а лидеров: главе «Аводы» Амиру Перецу и «Ликуда» Биньямину Нетаньяху он противопоставлял не столько «Кадиму», сколько самого себя. И вот это противостояние личностей между партиями трансформировалось в схватку между партиями – исход борьбы во многом зависит от того, какую долю голосов умеренных избирателей смогут эти партии привлечь на свою сторону. Или, иначе говоря, вопрос в том, сможет ли «Кадима» удержать заданную Шароном динамику и уже без него продолжить восхождение к власти. Шарон – «либо светлый образ его», по всем признакам, отчаянно необходим оставшимся у руля партии лидерам.

Часть аналитиков не исключает, что уровень поддержки «Кадимы» может существенно снизиться. А пока на политической арене Израиля выстроилась целая очередь соискателей возможного электорального наследства «Кадимы» – это голоса среднего класса, а также сторонников сефардских, «русских», арабских и ультрарелигиозных ашкеназских партий. Первым кандидатом на эти голоса считается «Авода». Именно с подачи ее нового лидера, бывшего президента всеизраильского профобъединения Амира Переца, тема борьбы с бедностью и социальной несправедливостью стала одной из примет нынешней избирательной кампании.

Тем временем победа в «Ликуде» ашкеназа и капиталиста-рыночника Нетаньяху одержал верх над «сефардом-социалистом» Шаломом. Надеясь привлечь на свою сторону голоса людей, не принадлежащих к зажиточным слоям, Нетаньяху несколько скорректировал свои лозунги. Он неожиданно заявил, что «казна (благодаря его деятельности на посту министра финансов, который он покинул в августе 2005 года в знак несогласия с политикой Шарона) полна денег» и потому теперь уже можно выделить средства для поддержки малообеспеченных групп населения.

Еще одним игроком на «социальном поле» стала правая Национально-религиозная партия («Мафдал»), которая на протяжении трех десятилетий позиционировала себя как партия, наиболее адекватно выражающая интересы жителей еврейских поселений. В высказываниях лидеров «Мафдал» стали звучать нотки примирения с итогами эвакуации еврейских поселений и необходимости переключения основного внимания национально-религиозного лагеря на вопросы экономического благосостояния, образования и культуры.

Наконец, на переполненном рынке борьбы за права малообеспеченных групп появились и новые движения социального протеста, такие, как ЛЕХЕМ – «Объединенные бойцы социального фронта» во главе с Исраэлем Туито, «эфиопская» партия и партия «Тафнит» («Поворот»). Все эти движения вряд ли пройдут электоральный барьер, но вполне могут «утопить» немало голосов политических тяжеловесов – «Кадимы», «Ликуда» и «Аводы».

Как ляжет «Дорожная карта»?

Таким образом, есть основания предположить, что именно «Авода», «Кадима» и «Ликуд» переделят между собой среднюю часть израильского политического спектра (примерно 70% избирателей), тогда израильская политическая система, пусть и ненадолго, трансформируется из двухблоковой в трехпартийную.

Будущее израильское правительство, кто бы его ни возглавил, явно будет коалиционным и вряд ли сможет себе позволить резкие движения в стиле политических проектов Ариэля Шарона. Они скорее всего в очередной раз вытащат на свет все ту же «Дорожную карту» урегулирования с палестинцами и попытаются наполнить ее каждый своим содержанием. Однако до тех пор немало воды еще утечет в Иордане. Выборы – через два с половиной месяца. Это гигантский для Израиля срок, и политический расклад еще может круто измениться.

Иерусалим