Юлия Петровская
Война, разразившаяся в центре Европы в результате распада СФРЮ, унесла жизни от 120 до 250 тысяч человек.
Фото Reuters
Мир отмечает десятую годовщину Дейтонских соглашений, положивших конец войне в Боснии и Герцеговине, самому разрушительному конфликту в Европе с 1945 года. Эти соглашения были достигнуты на американской военно-воздушной базе Райт-Паттерсон в Дейтоне и подписаны 14 декабря в Париже с участием целого ряда мировых лидеров.
Война, разразившаяся в центре Европы в результате распада СФРЮ, длилась более трех лет и унесла жизни от 120 до 250 тысяч человек. Половина 4-миллионного населения Боснии и Герцеговины была обращена в бегство.
Главный посредник на Балканах американец Ричард Холбрук назвал боснийскую войну «крупнейшим провалом Запада в области безопасности с 1930-х годов». Холбрук объясняет этот провал действием пяти факторов: неверное истолкование балканской истории на основе убеждения, что межэтническая борьба началась слишком давно и слишком укоренилась, чтобы ее продолжение можно было предотвратить со стороны; потеря Югославией стратегического значения по окончании холодной войны; победа национализма над демократией в посткоммунистический период; нежелание администрации Джорджа Буша (старшего) брать на себя новые военные обязательства после войны в Персидском заливе 1991 года; решение США предоставить урегулирование боснийской проблемы европейским странам, проявившим пассивность, а не НАТО.
К этому списку можно было бы добавить и другие факторы: борьба за влияние на Балканах в период крушения коммунистической системы (в нее были втянуты Германия, Австрия, Ватикан, Франция, Великобритания, США, Россия, Греция, Турция, исламские страны); неспособность быстрого и эффективного реагирования международных институтов, прежде всего ООН, на межэтнические конфликты в условиях возникновения новых границ; неготовность (несогласие) целого ряда игроков иметь в центральной части Европы мусульманское государство; пренебрежение мировыми державами особенностями балканского менталитета.
Классический конфликт
В конце апреля 1992 года в Белграде была официально провозглашена Союзная Республика Югославия в составе Сербии и Черногории. Остальные республики – Словения, Хорватия, Македония и Босния и Герцеговина к тому моменту уже являлись международно признанными независимыми государствами. Создавая СРЮ, Слободан Милошевич формально умывал руки от уже начавшейся в Боснии войны (третьей по счету после Словении и Хорватии). Белград заявил о выводе частей Югославской народной армии из БиГ, однако это было лишь прикрытием. Большую часть офицерского корпуса попросту зачислили на службу в армию боснийских сербов под командованием Ратко Младича. При этом жалованье им перечислялось из Сербии. В распоряжении боснийских сербов было оставлено и все тяжелое вооружение.
Заключив военный союз с боснийскими хорватами, лидер мусульман Алия Изетбегович определил военную цель очень просто – сохранение единой и неделимой Боснии и Герцеговины в ее международно признанных границах. Войну он постарался представить в глазах мирового сообщества как классический конфликт между добром и злом, между цивилизацией и варварством, как борьбу за право мусульман на выживание. Успеху такой пропаганды всеми силами «помогали» его противники.
Уже в первые апрельские дни 1992 сербские паравоенные формирования ворвались в города восточной Боснии – Зворник, Фочу, Горажде, Биелину, где учинили погромы мусульман. Но ключевую роль в успехе пропаганды Изетбеговича сыграла осада Сараево. Боснийская столица обрела ореол города-мученика после того, как 27 мая 1992 года на улице Васы Мискина в результате минометного обстрела погибли и получили ранения несколько десятков человек, стоявших в очереди за хлебом. В ответ на это СБ ООН 30 мая ввел тотальные санкции против СРЮ, обвинив ее в агрессии. Жизнь в Сараево, лишенном электричества и воды, под постоянным обстрелом стала кошмаром для многих тысяч людей. От обстрелов ежедневно гибли до нескольких десятков человек. Кладбищ не хватало, поэтому трупы наскоро хоронили в парках и скверах (наскоро потому, что участвовавшие в похоронах также становились мишенями). В столице царил голод, куриное яйцо достигло цены в два доллара.
Игроки-посредники
Международное сообщество весьма беспомощно реагировало на бойню в центре Европы. Санкции, введенные против всех сторон в конфликте, результатов не приносили. Оружие в Боснию шло как по морю через Хорватию в обход натовской блокады, так и по суше. США и Германия, выступавшие за снятие эмбарго на поставку оружия мусульманам,
не находили поддержки у Франции, Великобритании и России. В итоге мировые державы сообща закрывали глаза на то, как это эмбарго соблюдалось. А все международные встречи, направленные на урегулирование в БиГ, заканчивались безрезультатно.
В период развернувшейся в 1992 году в Соединенных Штатах предвыборной кампании у Европы возникла возможность урегулировать конфликт самостоятельно. В октябре 1992 г. лорд Дэвид Оуэн – европейский представитель на переговорах, и Сайрус Вэнс – представитель ООН и бывший госсекретарь США, предложили разделить Боснию на несколько автономных провинций, администрации которых имели бы все функции правительства, кроме обороны и иностранных дел, которые, в свою очередь, оставались бы в ведении центральной власти. При этом мусульмане, сербы, хорваты географически разделялись бы таким образом, чтобы районы, контролировавшиеся сербами, не могли влиться в милошевическую Югославию. Став президентом США, Билл Клинтон решил не поддерживать план Вэнса–Оуэна. В феврале 1993 года Вашингтон заявил, что будет добиваться заключения нового соглашения.
26 марта 1993 года Белый дом посетил Изетбегович. Ему было заявлено, что президент США Билл Клинтон и канцлер ФРГ Гельмут Коль делают все, чтобы убедить европейцев занять более активную позицию в его поддержку. Через пять дней ООН распространила зону, «закрытую для полетов», на все воздушное пространство над Боснией. Сербы лишились преимущества, которое обеспечивала им монополия на ВВС.
Вашингтон серьезно озаботился при Клинтоне судьбой мусульман, однако не решился на посылку войск под флагом ООН, считая эту миссию заведомо провальной. В то же время односторонние бомбардировки позиций сербов грозили расколом НАТО. В начале августа 1993 года Великобритания и Франция согласились на удары НАТО, однако в рамках «политики двух ключей», то есть при условии, что акцию одобрит и НАТО, и ООН. Провернуть оба ключа было не легкой задачей, учитывая голос России в СБ ООН. (Впрочем, история доказала, что для бомбардировок вполне хватало одного «натовского ключа».)
На Западе многие считали, что Россия сможет повлиять на неуступчивых «сербских братьев». Для Москвы же Балканы представлялись чуть ли не единственным местом, где Россия могла выступать наравне с другими великими державами. Эта концепция, стоившая многих нервов российским дипломатам, оказалась ошибочной. Дело в том, что лидер боснийских сербов Радован Караджич, так же как и президент Сербии Слободан Милошевич изначально делали ставку на крушение режима Ельцина. Они предсказывали приход к власти нового руководства, которое якобы вмешается в войну на сербской стороне и выставит Западу ракетно-ядерный ультиматум.
Как бы там ни было, России один раз удалось сыграть действительно эффектную роль. Это было в феврале 1994 года, когда НАТО пригрозила подвергнуть бомбардировкам позиции сербской артиллерии вокруг Сараево, если она не будет отведена на расстояние 20 км. Ультиматум прозвучал после обстрела рынка Маркале, в результате которого погибли 68 и получили ранения 200 человек. Многие убеждены, что рынок обстреляли именно сербы, хотя эксперты не нашли четких доказательств этого. НАТО демонстрировала готовность к бомбардировкам, несмотря на то что возник серьезный риск для миротворцев ООН, находившихся в окружении в Сребренице.
В последнюю минуту обращение Ельцина к Милошевичу и Караджичу побудило сербов отвести орудия от Сараево. Тогда же Москва приняла решение о направлении в БиГ миротворческого контингента.
28 февраля 1994 года истребители НАТО сбили четыре сербских самолета за нарушение зоны, закрытой для полетов. Это стало первой военной операцией альянса за 44 года его существования.
Союзы новые и старые
По ходу войны распадались старые союзы и возникали новые. Боснийские мусульмане и хорваты, сначала сообща сражавшиеся против сербов, весной 1993 года вступили в ожесточенную схватку друг с другом за 30% подконтрольной им территории.
Наиболее ожесточенными оказались сражения в Мостаре. Из 135 тысяч довоенных жителей этого города треть населения считали себя мусульманами, столько же хорватами и пятая часть – сербами. Мостар – один из «рекордсменов» в бывшей Югославии по числу смешанных браков. В ходе междоусобицы город был варварски разрушен. В частности, осенью 1993 года в результате обстрела из хорватских танков был снесен знаменитый мост – жемчужина оттоманской архитектуры XVI века.
Первое решительное вмешательство США, навязавших в марте 1994 года соглашение о создании в Боснии мусульмано-хорватской федерации, ослабило эти столкновения. Но еще до этого Изетбегович, подозревая, что конфликт с хорватами отражает планы Загреба и Белграда о разделе Боснии, обратился за помощью к исламскому миру. По замечанию одного боснийского журналиста, до войны тамошние мусульмане имели с исламским радикализмом столько же общего, сколько католические монашки-лесбиянки со взглядами кардинала Ратцингера. Теперь положение изменилось – сербы и хорваты «помогли» мусульманам осознать свою исламскую принадлежность. В Боснию устремились моджахеды. Многие из них впоследствии осели в стране, получив за военные заслуги гражданство. По некоторым данным, боснийским паспортом обладает и Усама бен Ладен.
Введение в Дейтон
Ультиматумы боснийским сербам становились все более частыми. Однако выполнялись они далеко не всегда. К лету 1995 года Караджич и Младич уверовали в свою неизбежную победу. Между тем возглавлявшаяся Караджичем Сербская республика превратилась в мафиозное государство, где правящая клика обогащалась на контрабанде всего и вся. Рассказы о баснословных проигрышах Караджича в белградских казино стали притчей во языцех. Основная часть населения при этом попросту нищенствовала. Младич, явно утративший связь с реальностью, предпринял наступление на две зоны под защитой ООН в восточной Боснии – Сребреницу и Жепу. Взятие этих городов окончилось расправой над тысячами людей, главным образом мусульман. Одновременно Младич запланировал наступление на «Бихачский карман» в западной Боснии, где в окружении находился ключевой Пятый корпус армии Изетбеговича.
В начале августа 1995 года в соседней Хорватии произошли события, во многом определившие исход боснийской войны. Хорватские войска через юго-западную часть Боснии ворвались в Книн – столицу существовавшей тогда в Хорватии Республики Сербская Краина. Вопреки ожиданиям многих Милошевич не пришел на помощь Краине, и хорваты в считаные дни уничтожили самопровозглашенную республику. Это стало первым поражением сербов, изменившим соотношение сил. Один из западных дипломатов заявил: «Американцы искали возможность нанести удар по сербам и использовали для этого хорватов».
После захвата Краины хорваты разблокировали Бихач. Далее вместе с армией Изетбеговича они начали наступление на Баня Луку – самый крупный боснийский город под контролем сербов. Они заняли бы его, если бы не вмешательство Холбрука по просьбе Милошевича. Последний опасался, что падение Баня Луки приведет к восстанию в Белграде и положит конец его правлению.
30 августа 1995 года, после очередного обстрела Сараево сербской артиллерией, НАТО начала крупномасштабную воздушную операцию. В течение двадцати дней сербы были лишены главного своего козыря – тяжелого вооружения и техники. В результате наступления мусульман и хорватов, поддержанных НАТО, доля боснийской территории, подконтрольной сербам, уменьшилась с 73% до 50%.
11 октября вступило в силу 60-дневное перемирие. А 1 ноября в Дейтоне (штат Огайо) начались переговоры. Реализация мирного соглашения предполагала отправку в Боснию многонациональных сил под командованием НАТО. Участие российского контингента должно было стать своего рода гарантией соблюдения интересов сербов. Ельцин согласился отправить своих десантников, заявив, что они не должны подчиняться натовским генералам. При этом он не возражал, чтобы они «находились под руководством американского генерала». Клинтон согласился, выдвинув условием, что русские не будут препятствовать действиям командования НАТО.
21 ноября из Дейтона поступило сообщение, что президенты Боснии и Герцеговины Алия Изетбегович, Хорватии Франьо Туджман и Сербии Слободан Милошевич парафировали соглашение, которым прекращалась боснийская война.
За БиГ закреплялся статус целостного государства, состоящего из двух территориальных образований – Боснийской (мусульмано-хорватской) федерации (51% территории) и Сербской республики (49%). Сараево оставалось столицей единого государства. Центральному правительству в Сараево предписывалось заниматься вопросами международных отношений, торговли, иммиграции, предоставления гражданства, монетарной политики. Уникальное государство предстояло возглавить трехстороннему президиуму (один мусульманин, один серб, один хорват, каждый из которых председательствовал по очереди). Каждое из двух территориальных образований – Боснийская федерация и Сербская республика – получило собственные органы власти, включая правительство и парламент, а СР еще и президента.
Реальная же власть передавалась в руки Высокого представителя международного сообщества.
Дейтонское соглашение с помпой подписали в Париже 14 декабря 1995 года. Французам, понесшим наибольшие потери среди миротворцев, не без труда удалось закрепить за собой право на финальную церемонию.
Из воспоминаний президента США Билла Клинтона (Клинтон У. Дж. Моя жизнь, М.: Альпина Бизнес Букс, 2005)
«...Я встретился с президентами Боснии, Хорватии и Сербии и вместе с ними был приглашен Жаком Шираком на официальный обед, который проходил в Елисейском дворце. Слободан Милошевич сидел напротив меня, и мы с ним долго разговаривали. Он оказался умным собеседником, четко излагавшим свои мысли и довольно искренним, но такого холодного взгляда я не видел больше ни у одного человека. Кроме того, он был параноиком, поскольку, по его словам, покушение на Ицхака Рабина стало результатом предательства кого-то из его охраны. Затем он сказал, что всем было известно, что то же самое произошло и с президентом Кеннеди, и добавил, что нам, американцам, «удалось это скрыть».
Умиротворение
Последние 10 лет Балканы заметно изменились. Сошли с политической сцены главные действующие лица драмы начала 90-х. Слободан Милошевич находится в тюрьме Международного трибунала по бывшей Югославии, где его судят за войны в Хорватии, Боснии и Герцеговине и Косово. Радован Караджич и Ратко Младич, разыскиваемые МТБЮ, уже 10 лет в бегах. Алия Изетбегович и Франьо Туджман отошли в мир иной, а их дела в МТБЮ соответственно закрыты.
Тем временем Балканы пережили еще две войны – в Косово (1998–1999) и Македонии (2001). Начавшиеся в последние недели переговоры об окончательном статусе Косово (албанонаселенной провинции на юге Сербии) могут обернуться легализацией дальнейшего дробления Балкан и новыми конфликтами. В этой связи под вопросом оказывается судьба Македонии, 30% населения которой составляют албанцы.
В западной части Балкан куда стабильнее. Хорватия стоит на пороге вступления в Евросоюз. Арест на днях генерала Анте Готовины, обвиняемого в преступлениях против сербов, устраняет последние препятствия на пути Загреба. В европейском сообществе уже второй год пребывает Словения – первая из переживших войну (1991) республик бывшей СФРЮ.
В Боснии и Герцеговине прекращена война. Из 60-тысячного миротворческого контингента к сегодняшнему дню осталось лишь семь тысяч военнослужащих. Они находятся ныне под командованием ЕС (а не НАТО), и их присутствие скорее имеет символическое значение. В стране формируется единая профессиональная армия на базе военных формирований мусульман, сербов и хорватов, а также единая полиция.
За послевоенные годы в восстановление страны было вложено около пяти миллиардов долларов. Босния – в прошлом энергетическая база СФРЮ – вышла из войны с нулевыми экономическими показателями. Крупные предприятия по-прежнему не работают. Оживление идет через мелкий и средний бизнес. В последние годы, по данным Министерства экономики БиГ, зафиксирован 6-процентный рост ВВП. Рост производства составляет 12%. Инфляция сохраняется на уровне 0,8%. При этом безработица, по разным оценкам, достигает от 17% до 40%.
В раздробленной стране практически удалось создать единое экономическое пространство. Власти всячески поощряют инвестиции в сельское хозяйство и производство, гарантируя льготное налогообложение. Однако доступ на внешние рынки по-прежнему затруднен: стране, опоздавшей с реформами и пережившей самую разрушительную войну на Балканах, слишком сложно конкурировать в современных условиях. Основные экономические партнеры БиГ – Хорватия, Австрия, Сербия и Черногория, Германия.
Россия к числу таковых, как видно, не относится. Боснийский парламент до сих пор не ратифицировал торгово-экономическое соглашение, а также соглашения о международном автомобильном сообщении и создании межправительственной комиссии. Договоры о защите инвестиций и об избежании двойного налогообложения еще не подписаны. Остается до конца не урегулированной проблема клирингового долга бывшего СССР в размере 128 млн. долларов, равно как и вопрос боснийского долга за газ в период с 1992 по 1995 год в размере 105 млн. долларов. При этом Россия сохраняет твердые позиции на газовом рынке БиГ, учитывая отсутствие мощностей для его диверсификации.
Российские бизнесмены до сих пор не были замечены в реализации крупных проектов в Боснии. Впрочем, многое станет понятным, если помножить российскую бюрократию на боснийскую.
Из протектората в евроатлантические структуры
Особенности государственного устройства определяют многоуровневую систему принятия решений. В стране, где действуют более 10 правительств, серьезно затруднено принятие решений, в особенности требующих консенсуса. Неудивительно, что самые важные шаги по-прежнему предпринимаются Высоким представителем, наделенным надконституционными полномочиями. Именно Высоким представителем приняты решения о валюте, паспорте, флаге, автомобильных номерах, а также выработаны основные законы и произведены назначения на ключевые должности. За десять лет на посту Высокого представителя сменилось несколько фигур, сейчас это Пэдди Эшдаун (Великобритания).
Вовлеченность Высокого представителя в боснийские дела остается всеобъемлющей. У него среди прочего есть возможность увольнять неугодных президентов и прочих деятелей, «препятствующих» дейтонскому процессу. Ясно, что этой возможностью пришлось пользоваться не один десяток раз.
Впрочем, уже через год Высокий представитель покинет Боснию. Его место займет представитель Европейского союза, который займется подготовкой страны к вступлению в ЕС. По оценкам экспертов, БиГ присоединится к Евросоюзу к 2020 году (хотя местные политики спекулируют насчет 2009 года). Вступление в НАТО может произойти гораздо раньше. Ну а пока на повестке дня конституционная реформа, без которой реальное сближение с евроатлантическими структурами невозможно.
22 ноября лидеры Боснии и Герцеговины договорились завершить конституционную реформу к марту 2006 года. Как заявила госсекретарь США Кондолиза Райс, «слабое, расколотое государство с президиумом из трех человек, созданное Дейтонским соглашением, было уместным в 1995 году. Сегодня надо модернизировать это соглашение и создать более сильное государство». Иными словами, мир более не считает Дейтон священной коровой. Во всяком случае, в его конституционной части.
Вот как комментирует итоги десятилетнего процесса умиротворения заместитель Высокого представителя Лоуренс Батлер (США):
«Пусть прогресс идет медленно, однако он постоянен и необратим. В этой стране вы можете отправиться куда угодно, зная, что вас не остановят на КПП или на границе, не важно откуда, вы – из Сараево, Мостара или Тузлы. Уровень преступности здесь – один из самых низких в Европе. Убийства на этнической почве более не происходят. А возможность возникновения вооруженных столкновений крайне невелика». По мнению Батлера, Босния сталкивается с двумя серьезными вызовами: это организованная преступность, препятствующая экономическому развитию и политической стабильности, и неурегулированность проблемы лиц, обвиняемых в военных преступлениях.
«Здесь очень ждут российские компании, у которых большой опыт в рудной, лесной промышленности и других областях, – подчеркивает Батлер. – БиГ – прекрасная стартовая площадка для всей Европы. После заключения Соглашения о стабилизации и ассоциации с ЕС в 2006 году Босния получит больший доступ на европейский рынок, последуют облегчение визовых процедур и рост иностранных инвестиций».
Гуманитарный провал
Из всех целей, что ставились Дейтоном, задача укрепления доверия между народами, похоже, выполнена хуже всего. Гуманитарный раскол, которому подверглась страна, не имеет аналогов в мире. По национальному признаку разделены не только территории, но и язык, система образования, работа, информационное поле, культура. Расколоты многонациональные семьи, а их здесь едва ли не большинство.
Граждане БиГ не ощущают себя единым народом: сербы и хорваты постоянно апеллируют к соседним Сербии и Хорватии, мусульмане строят собственное государство и общество. Непростые межобщинные отношения может усугубить скорое вступление Хорватии в ЕС. Дело в том, что боснийские хорваты имеют двойное гражданство: БиГ и Хорватии. Становясь гражданами ЕС, они теряют стимул двигать собственную страну в европейское сообщество. Да и останутся ли они жить в Боснии?
Символом раскола страны служит город Мостар. Если спросить обычных мостарцев, многое ли изменилось через десять лет после Дейтона, то ответ будет скорее отрицательным. Некоторые даже характеризуют положение как катастрофическое, имея в виду многочисленные развалины домов, разделение в большинстве сфер жизни по этническому признаку, высокий уровень безработицы, пассивность властей в решении проблем образования и здравоохранения.
Возглавляющий мостарское региональное представительство аппарата Высокого представителя в БиГ российский дипломат Анатолий Викторов считает, что международные организации и отдельные государства все же внесли существенный вклад в нормализацию положения в городе. После войны была заново отстроена основная инфраструктура, налажена работа городского хозяйства, осуществлены многочисленные проекты по восстановлению зданий. Приобрела прежний вид и внесена в список памятников ЮНЕСКО старинная часть города, включая каменный мост.
Главное же, по мнению Викторова, – это то, что положено начало воссоединению Мостара. Упразднено послевоенное деление города на семь административных единиц (по три на каждом из берегов Неретвы – преимущественно мусульманском восточном и в основном хорватском западном, и центральная зона, формально находившаяся под общим управлением). Городскую администрацию возглавил единый мэр, избран многонациональный городской совет, утвержден единый бюджет. Началось объединение городских служб и учреждений, созданных после войны в обеих частях Мостара. В мостарской гимназии, считавшейся одной из лучших в бывшей Югославии, уже сейчас можно увидеть детей всех национальностей, хотя преподавание в ней и ведется раздельно.
В Мостаре инцидентов на межэтнической почве не было давно. Тем не менее разделительная полоса по-прежнему проходит и в умах многих людей, и в действиях политиков, и в повседневной жизни. Раны войны затягиваются не сразу.
Белград–Сараево–Мостар–Баня Лука
Дарья Гармоненко