Татьяна Ивженко Первая цветная революция на постсоветском пространстве, свершившаяся в Грузии, поставила точку в существовании СНГ. Лидеры Содружества продолжают делать вид, что все как прежде – проводят саммиты, выступают с новыми инициативами, размышляют о перспективах. Но само Содружество после смены власти в Грузии, Киргизии и на Украине в политическом смысле изменилось абсолютно и навсегда. Оно де-факто раскололось на два лагеря.
Послереволюционные государства и те, где власть осталась прежней, отличаются разительно даже не по системе устройства власти, уровню жизни или показателям коррупции, а прежде всего по ощущению внутренней свободы или несвободы граждан. Несмотря на массовое разочарование участников революций, перемены в обществе, которое осознало собственную силу и значимость, настолько очевидны и привлекательны, что они сами по себе будут провоцировать другие цветные революции.
Объективной причиной начала акций протеста в постсоветских странах стало не недовольство действиями власти. На Украине, например, даже пять лет тому назад вряд ли нашелся бы человек, симпатизировавший Леониду Кучме. Однако народ привычно перевыбрал на второй срок президента, которого искренне считал «главарем банды». Эдуард Шеварднадзе не мог похвастаться широкой поддержкой грузин. Но избиратели руководствовались в своем выборе соображениями «меньшего зла», раз за разом голосуя за привычную стабильность, критикуя власть на кухнях и при этом опасаясь быть услышанными. А правлению президента Акаева, как казалось, вообще ничего не могло угрожать по причине далеких от демократии азиатских традиций устройства власти и устоев общества.
То, что революции все же произошли и завершились успешно, свидетельствует о коренных изменениях в психологии общества. Жители Грузии, Украины и Киргизии в определенный момент исторического развития перестали быть «бывшими советскими», они осознали себя как влиятельную силу, которая вправе диктовать власти свои условия. Можно даже сказать, что революции, назревавшие в Молдавии, Азербайджане, Армении, Узбекистане, не случились не потому, что там не нашлось критической массы недовольных – общество не дозрело до того уровня самоуважения, который не позволяет мириться с произволом власти.
Западные эксперты называют этот феномен формированием гражданского общества в посттоталитарных странах. Причины, по которым оно происходит именно сейчас, изучают историки, политологи и психологи. Но итоги цветных революций важнее причин.
Власть в послереволюционных странах считается с народом, по понятным причинам опасается гнева или разочарования общества. Очевидно, что, несмотря на множество ошибок, новая власть Грузии, Украины и Киргизии значительно менее коррумпирована, нежели ее предшественники. Еще одним следствием взросления общества и причиной подконтрольности власти стала свобода слова и СМИ. В Грузии ликвидировали ГАИ не потому, что эта служба стала ненужной, а потому, что невозможно было ни реформировать ее, ни скрыть факт ее тотальной коррупционности. На Украине после революции были уволены около 18 тысяч чиновников – по той же причине.
Как ни плоха экономическая ситуация в каждой из названных стран, но важно, что она принципиально отличается от прежней. Революции ознаменовали конец эпохи неподконтрольности и вседозволенности власти, на основании которых ранее строилась политика в странах СНГ.
Этап разочарования итогами революции – это закономерность. Подобное переживала Польша с приходом к власти лидеров «Солидарности». Такие же чувства знакомы россиянам, отстоявшим победу Ельцина. Россия, кстати, зашла значительно дальше соседей: социологи и политологи утверждают, что всякий период осознанно выбранной свободы в посттоталитарных обществах сменяется ностальгией по «сильной руке». На волне таких же настроений в Польше в свое время пришли к власти левые. На Украине сегодня по той же причине растет популярность Януковича. Однако это вовсе не означает, что в каждой стране, пережившей цветную революцию, неизбежен откат к авторитаризму. Как утверждает пословица, умные люди учатся на чужих ошибках...
