Юлия Петровская
Через 10 лет после окончания войны многие районы Боснии лежат в развалинах.
Фото автора
– Господин Иванич, как вы оцениваете ситуацию на Балканах через 10 лет после окончания конфликта в Боснии и Герцеговине?
═
– Сегодняшнюю ситуацию, конечно, нельзя сравнить с тем, что было сразу после войны, когда все страны региона обвиняли друг друга в том положении, в котором они оказались, и пытались максимально дистанцироваться друг от друга. Сейчас отношения между странами бывшей Югославии значительно улучшились. Более того, очевидна готовность к углублению сотрудничества в регионе, а также обозначился единый подход к отношениям с Брюсселем, Вашингтоном и Москвой.
В регионе заключены соглашения о свободной торговле. Растут инвестиции. Например, Хорватия занимает второе место по объему иностранных инвестиций в Боснии и Герцеговине, а Сербия и Черногория по этому показателю на четвертом месте. По Балканам можно путешествовать без паспортов, гражданам наших государств достаточно иметь при себе лишь удостоверение личности. Наконец начали появляться наши собственные региональные инициативы. Процесс сотрудничества государств Юго-Восточной Европы – это первая инициатива такого рода. Все остальные идеи до сих пор подбрасывали другие государства, например Пакт cтабильности и т.п.
═
– Многим людям за пределами Балкан, да и в регионе, неясно, как существует ваша страна – столь уникальная в смысле государственного устройства. Боснийская модель – это два территориальных образования (Боснийская Федерация и Сербская Республика); и три государствообразующих народа (боснийцы-мусульмане, сербы и хорваты). При этом страна, по сути, управляется извне через Высокого представителя международного сообщества. Оправдала ли себя такая модель? Может ли она подвергнуться корректировке?
═
– Всякая медаль имеет две стороны. Сегодня, через десять лет после кровопролитной войны, в которой погибли более 120 тысяч человек, Босния и Герцеговина – стабильная страна. Мне неизвестен другой подобный пример в мировой истории, когда бы ситуация столь быстро стабилизировалась. У нас больше не происходят убийства на этнической почве, государственные институты, пусть они еще и достаточно хрупки, функционируют, экономика восстанавливается. Роль мирового сообщества здесь очень значительна. Но эта роль не является настолько определяющей, как это порой представляется в СМИ. Число законов и решений, которые приняты Высоким представителем, значительно сократилось в последние два-три года. Например, несмотря на вклад международного сообщества, реформа разведслужбы стала плодом договоренности между политическими силами внутри страны. То же самое можно сказать и о первом этапе военной реформы. Зачастую складывается впечатление, что позитивные изменения – это лишь решения международного сообщества и Высокого представителя. Это объясняется, во-первых, недостатком информации и, во-вторых, стремлением некоторых представителей международного присутствия завышать свою роль в личных карьерных целях.
Я – один из немногих политиков, который еще три года назад заявил о необходимости прекращения мандата Высокого представителя. Я полагаю, что действительно пришло время для прекращения его законодательных и исполнительных полномочий. Это означает, что он больше не должен представлять законы, а также снимать и назначать политиков. При этом за ним могла бы быть закреплена экспертная функция. Мне кажется, что местные политики тратят гораздо больше времени, пытаясь убедить Высокого представителя в собственной правоте, чем на поиск договоренностей между собой. Если же Высокого представителя не будет, то у политиков не останется другого выхода, кроме как договариваться между собой.
Что касается государственного устройства, согласно которому Босния и Герцеговина состоят из двух равноправных энтитетов – Боснийская (мусульмано-хорватская) Федерация и Сербская Республика, то, я полагаю, это единственно возможный вариант для нашей страны.
Подобное государственное устройство – главная предпосылка для мира и стабильности в Боснии и Герцеговине. Каждый из государствообразующих народов – а это боснийцы-мусульмане, хорваты и сербы – нуждается во власти как в гарантии равноправия. Это своего рода страховка от доминирования других народов. Конечно, из-за сложности сложившейся системы процесс принятия решений в нашей стране медленнее, чем в других странах. Но я бы ничего не менял по сути. Полагаю, что и с двумя энтитетами можно создать эффективное государство, эффективное правительство и эффективный парламент.
═
– Решение об «увольнении» Высокого представителя, назначенного странами – гарантами Дейтонского мирного соглашения, видимо, принять не так просто.
═
– Местные власти не принимали решения о его назначении, очевидно, они не будут решать и вопрос о прекращении его мандата. При всем при том, если Высокий представитель останется здесь через 10 или 11 лет после окончания войны, это будет означать, что международное сообщество не верит в самостоятельность Боснии и Герцеговины. А это был бы очень тревожный сигнал.
═
– Зачастую можно слышать, что Дейтонское соглашение устарело, уже не отвечает новым реалиям. Что вы думаете по этому поводу?
═
– Пересмотр соглашения в целом невозможен. Если начать всеобъемлющую дискуссию по этому поводу, то стороны выдвинут неприемлемые требования: боснийцы-мусульмане потребуют государство без энтитетов, сербы – максимальной самостоятельности, хорваты потребуют четыре уровня власти – государственный, региональный, кантональный и общинный. На мой взгляд, речь должна идти не о вопросах устройства Боснии и Герцеговины, а о конкретных проблемах, по которым стороны способны договориться. Глобальная дискуссия может лишь возродить страх, недоверие, давление и т.п. Я поддерживаю лишь конкретные прагматичные изменения.
═
– О каких конкретных изменениях может идти речь?
═
– К примеру, раньше у нас было три энергетических системы, теперь одна. Раньше было три телефонных компании, работавших в соответствующих этнических районах, теперь же телефонные компании конкурируют друг с другом на всей территории страны. Вот еще пример – два года назад парламент Боснии и Герцеговины единогласно принял закон о борьбе с организованной преступностью на всей территории страны. Важные решения принимаются и в сфере экономики. То есть существует немало вопросов, по которым народы способны договариваться между собой.
═
– Сколько в Боснии осталось иностранных военных и полицейских сил?
═
– Сразу после войны было 62 тысячи иностранных военнослужащих в составе сил IFOR (затем SFOR), действовавших под эгидой НАТО. Теперь остается около шести тысяч военнослужащих. Причем они более не занимаются вопросами безопасности, их роль скорее символическая. Эти военнослужащие действуют под эгидой Европейского союза, и это первая подобная миссия ЕС. Для нас присутствие европейских солдат – это сигнал о том, что Босния и Герцеговина станет членом ЕС. Задача этих солдат – прежде всего помощь в создании и подготовке наших вооруженных сил. У нас также находится более 500 европейских полицейских. Они в большей степени занимаются мониторингом деятельности местной полиции, а не участвуют в каких-либо операциях.
═
– Является ли целью властей Боснии и представителей международных сил, которых, как мы видим, становится все меньше, арест бывших лидеров боснийских сербов Радована Караджича и Ратко Младича, а также других лиц, обвиняемых Международным трибуналом по бывшей Югославии в военных преступлениях?
═
– Я полагаю, что да. Конечно, в первые годы после войны было много провалов в том, что касается поиска лиц, обвиняемых Международным трибуналом в военных преступлениях. Но эту страницу нашей истории надо перевернуть. До тех пор, пока все обвиняемые не предстанут перед судом, мы будем заниматься нашим прошлым, а не будущим. Было бы лучше, если бы господа Караджич и Младич добровольно сдались и тем самым по-настоящему помогли своему народу. Мы должны закрыть эту тему и не только потому, что того требуют мировые столицы, но и ради самих себя.
═
– Какую помощь власти предоставляют обвиняемым лицам, которые добровольно сдаются в Гаагу?
═
– Центральное правительство не занимается этим вопросом, но правительства энтитетов предоставляют 25 тысяч евро семьям обвиняемых, если те сдаются добровольно.
═
– Европейский союз является вашим главным партнером?
═
– Роль Евросоюза действительно значительно возросла в последние три-четыре года. Все крупные реформы, которые сейчас осуществляются в стране, отражают стремление БиГ войти в ЕС. Например, создание общественного телевидения, реформы в сфере ветеринарии, реформа полиции и т.д.
═
– Когда, по вашей оценке, страна могла бы вступить в НАТО и ЕС?
═
– Пока все обвиняемые не будут переданы Гааге, об этом будет сложно говорить. Когда же это произойдет, мы быстро сможем подключиться к программе НАТО «Партнерство ради мира» и уже через 3–4 года стать членом НАТО. Что же касается Европейского союза, то я был бы удовлетворен, если бы Босния и Герцеговина смогла присоединиться к нему к 2012–2015 годам.
═
– Как вы оцениваете нынешние отношения Боснии с Россией?
═
– В политическом смысле нет никаких проблем или разногласий. Мы находимся в постоянном контакте с российскими представителями, идет регулярный обмен визитами. Мы уважаем позицию РФ в вопросах, касающихся урегулирования в Боснии и Герцеговине. Однако наши экономические связи находятся на низком уровне. И экспорт, и импорт в Россию крайне мал. Наша торговля, по сути, исчерпывается поставками российского газа. И хотя немало российских бизнесменов уже работает в нашей стране, пока нет ни одного серьезного примера инвестиций. К сожалению, еще не удалось окончательно урегулировать вопрос клирингового долга бывшего СССР в размере 128 миллионов долларов, равно как и вопрос нашего долга за газ в период с 1992 по 1995 год в размере 105 миллионов долларов. Это очень плохо.
═
– Не является ли, на ваш взгляд, ошибочным решение России вывести свои войска из БиГ? Не считаете ли вы, что данный шаг свидетельствовал о снижении интереса Москвы к вашей стране и к Балканам в целом?
═
– Присутствие российских военнослужащих было в свое время необходимо для стабилизации ситуации в нашей стране. Но к тому моменту, когда в Москве приняли решение о выводе войск, вопрос безопасности уже не являлся ключевым. В последние годы иностранное военное присутствие значительно сократилось, и оно уже носит скорее политический характер. Как известно, все страны региона имеют в качестве приоритета членство в НАТО и Европейском союзе, видимо, Москва приняла свое решение о выводе войск, учитывая и этот фактор.
═
– Многие наблюдатели полагают, что послевоенное восстановление Боснийской Федерации и Сербской Республики идет в ущерб последней. Города с преимущественно мусульманским и хорватским населением выглядят богаче.
═
– Богаче других выглядит Сараево. Но есть немало городов и в федерации, таких как Бихач или Горажде, где положение остается очень тяжелым. В центральной Боснии экономика почти не работает. С другой стороны, можно наблюдать стагнацию в восточной части Сербской Республики и одновременно настоящий экономический бум в столице СР Баня-Луке. Наилучшее положение сегодня в городах Сараево, Баня-Лука, Мостар и Тузла, куда идут основные инвестиции. Экономический разрыв между Боснийской Федерацией и Сербской Республикой в последние годы значительно сократился. Например, если раньше зарплата в Федерации была на 60% выше, чем в СР, то теперь этот показатель составляет лишь 20%. При этом внутри каждого из двух этих энтитетов растет разрыв между отдельными районами.
═
– Влияет ли правительство на распределение инвестиций?
═
– Основные деньги идут по-прежнему на решение острейших социальных проблем, включая восстановление домов и поддержку семей погибших. Несравнимо меньшие деньги идут на поддержку инвестиций. И такое положение, видимо, будет сохраняться в ближайшие годы.
═
– Как идет процесс разминирования?
═
– Процесс разминирования в основном финансирует международное сообщество. В Боснии осталось еще немало мин, но то, что касается основных путей сообщения и основных мест проживания и скопления людей, – эта проблема полностью решена. Минные поля остаются в незаселенных районах. По оценкам, на разминирование потребуется еще 10–15 лет. При этом число жертв от разрыва мин с каждым годом сокращается. В этом году зафиксировано менее 10 случаев ранения, а два года назад было 40 случаев.
═
– Каковы сегодня отношения Боснии с Сербией?
═
– Эти отношения с каждым годом улучшаются. Сербия и Черногория – наш четвертый экономический партнер. Политические контакты, в том числе на высшем уровне, осуществляются регулярно. Особое значение имеют договоренности о либерализации торговли и свободном передвижении людей. Остается пограничный вопрос. Линия границы согласована, но остаются некоторые технические сложности. Все крупные проблемы решены, кроме проблемы иска, поданного Боснией в Международный суд против СРЮ (ныне Сербия и Черногория) с обвинением в агрессии. По данному вопросу общественное мнение в самой Боснии разделено. Сербы считают такое обвинение неправомерным. Мусульмане и часть хорватов поддерживают этот иск. Я полагаю, что Босния и Сербия могли бы решить данную проблему при помощи специального соглашения. Но это дело уже принято к рассмотрению в Международном суде. Посмотрим, каков будет вердикт.
═
– Завершен ли, повашему мнению, процесс территориального деления на Балканах или стоит ожидать появления новых границ, например, в случае с краем Косово (Сербия и Черногория) или в случае с вашей страной?
═
– Что касается раздела Боснии и Герцеговины, то полагаю, до этого не дойдет. Дальнейшая фрагментация Балкан не пойдет кому-либо на пользу. Более того, это было бы контрпродуктивно. В этом случае возникает вопрос: где предел и почему кто-то имеет право получить что-то, а кто-то нет? Я лично выступаю против образования новых границ на Балканах. Но если стороны сами договорятся между собой, например, если Белград и косовские албанцы договорятся о дальнейшей судьбе края Косово, то тогда это уже не наше дело.
═
Сараево–Москва
Дарья Гармоненко