Турецкий марш

Нет вступлению Турции в ЕС можно услышать не только в Европе. Демонстрация турецких националистов, протестующих против начала переговоров о присоединении.
Фото Reuters

Турция наступает – Европа обороняется. Словесная дуэль между Анкарой и европейскими столицами накануне открытия переговоров о вступлении Турции в ЕС вскрыла неприятное и весьма неохотно признаваемое европейскими чиновниками обстоятельство – Турцию в Европе не ждут. Перспектива оказаться в одном «клубе» с бывшей Оттоманской империей, давно пугающая обычных жителей ЕС, испугала и их политических лидеров. Тема недопущения Турции в состав ЕС на обычных условиях вошла в политический арсенал двух наиболее активных европейских политиков, которые, возможно, будут определять судьбу Евросоюза в ближайшие годы – главы французского МВД Николя Саркози и лидера германской партии ХДС Ангелы Меркель. Не без их поддержки во Франции была проведена поправка к Конституции, которая делает обязательным референдум по вопросу расширения единой Европы, а в Германии получила распространение идея «привилегированного партнерства» для Турции вместо полноценного членства. Помимо этого австрийский канцлер Вольфганг Шюссель своевременно вспомнил об обиженной Хорватии, которую «поставили на лист ожидания» из-за бегающего от международного правосудия генерала Анте Готовина; а Европарламент сверх «копенгагенских критериев» потребовал от Турции признать геноцид армян 1915 года и помириться с Кипром.

Быть или не быть Турции в Европейском союзе? Открытие переговоров о вступлении не гарантирует самого вступления, и этот вопрос пока остается без ответа. Опросы общественного мнения в Европе фиксируют рост числа тех, кто считает, что Турции не место в Европе. 70% французов, 74% немцев и 80% австрийцев выступают против ее вхождения в ЕС. Если европейцы столь враждебно настроены по отношению к Турции, что мешает европейским чиновникам открыто заявить об этом Анкаре и приостановить переговоры? В этом состоит загадка европейской политики расширения.

Ряд причин мешает европейцам признать Турцию в качестве равноправного члена Европы. Вступление Турции бросает вызов еще не вполне оформившейся европейской идентичности. Не секрет, что эта идентичность пребывает в «спящем» состоянии и не имеет политического измерения. Недавняя попытка наполнить европейский проект политическим содержанием была остановлена провалом конституционных референдумов во Франции и Нидерландах. Вместе с тем перспектива вступления чуждой по вероисповеданию, менталитету, образу жизни и, в общем, совсем не европейской страны неизбежно актуализирует вопрос о содержании европейских ценностей и принципов, а также об их охранении. Но почему Турция, которая за последние десятилетия совершила рывок в направлении Европы, так и не стала европейской? Самим Акгонюль, автор доклада «Турция в Европейском союзе?», написанного для влиятельного французского Института международных отношений, убежден, что европейское предназначение Турции было поставлено под сомнение с началом перехода от экономической интеграции к политической. Иными словами, если бы европейская интеграция жестко ограничивалась рамками экономического сотрудничества, Турция имела бы все шансы стать членом ЕС в самом ближайшем будущем.

Однако этот подход игнорирует тот факт, что европейская интеграция строится на фундаменте общих ценностей, сходства исторического опыта, наличия тесных культурных связей между европейскими народами и что она давно вышла за рамки экономического союза. Турция же обладает ярко выраженной идентичностью, представляющей собой сложное сочетание идей просвещенного ислама Мустафы Кемаля, традиций военного управления, гиперполитизированной системы образования. При этом турецкая элита чрезвычайно восприимчива к европейскому влиянию. Но в то же время турецкая идентичность вопреки распространившемуся мнению не половинчатая (наполовину европейская, наполовину азиатская), а целостная. Вступление Турции в ЕС не сделает ее «более европейской», в то время как европейская культурная идентичность, выступающая основой общеевропейского единства, будет ослаблена.

Неприятие Турции европейцами носит глубинный, культурологический характер. Однако в плоскости реальной политики аргументы подобного рода не используются. Возможно, зря, поскольку европейские граждане, не колеблясь, могут наложить свое вето даже на весьма амбициозный политический проект, как это произошло с европейской Конституцией весной этого года.

Турции, как известно, предъявляются две претензии – непризнание геноцида армян 1915 года и поддержка не признанной международным сообществом Турецкой Республики Северного Кипра. Эти требования выдвигаются сверх «копенгагенских критериев» (государство должно быть европейским, рыночным, демократическим, а также соблюдать права меньшинств), что дает повод турецким политическим кругам для обвинений европейцев в «двойных стандартах». Такое поведение европейцев можно объяснить двумя способами: либо европейцы хотят «сломать» волю Анкары, вынудив ее пойти на почти неприемлемые меры, либо тактика «двойных стандартов» выступает инструментом навязывания туркам длительной позиционной «войны», исход которой неизвестен.

Зачем это нужно? Немногие рискнут утверждать сегодня, что Евросоюз в его нынешнем состоянии готов к расширению, если, конечно, рассматривать ЕС как политическую общность, имеющую амбиции на мировой арене. Наивно рассчитывать, что расширение Евросоюза сможет компенсировать внутренние противоречия позиций государств-членов. Уже при нынешнем составе консолидация внешнеполитических и оборонных усилий европейских стран чрезвычайно трудна. С появлением участника, расположенного в Азии, Европа будет еще больше вовлечена в политические процессы на Ближнем Востоке, столкнется с исламским экстремизмом. Восточная граница ЕС превратится в зону постоянного напряжения. Обеспечение безопасности восточной части Евросоюза потребует построения «вертикали власти», дальнейшего ограничения суверенитета, создания общих пограничных войск.

По существу, согласившись на вступление Турции, Европа будет вынуждена принять на себя груз ответственности великой державы, которой она не является и пока не собирается становиться.

Выход Европы за свои цивилизационные границы опасен милитаризацией европейской политики. Вынужденная милитаризация стала бы серьезным ударом по европейской идентичности, поскольку единая Европа изначально строилась на принципах консенсусных решений, добровольного ограничения суверенитета ради достижения совместных целей, использования «мягкой» силы в дипломатии.

Втягивание Европы в конфликтный регион – всего лишь один негативный аспект потенциального членства Турции. Его дополняют демографическое давление молодой агрессивно-мужской Турции на стареющую, реализующую равенство полов Европу; экономическая миграция; необходимость финансирования структурных реформ.

Может сложиться впечатление, что во вступлении Турции в ЕС нет никаких положительных моментов. Возможно, они есть. Однако риски столь масштабного геополитического шага, как принятие Турции в ряды Евросоюза, слишком высоки, чтобы европейцы могли испытывать неудобство за то, что «обещали, но передумали».