Терроризм как антипод глобализации

Антитеррористические учения сами по себе не способствуют искоренению терроризма.
Фото Reuters

За редкими исключениями корни современных террористических движений уходят в страны и регионы, выпадающие из нынешних тенденций к глобализации и экономическому прогрессу. Кого бы мы ни взяли – афганских и иракских бойцов «Аль-Каиды»; палестинских смертников; выходцев из Эритреи и Сомали, взрывающих себя в лондонском метро; чеченских боевиков; пакистанцев и алжирцев, плетущих террористические сети в Европе, – все они происходят из самых отсталых государств, у которых сегодня нет шанса хоть как-то приблизиться к развитым.

Это делает данные движения похожими на антиколониальные протесты середины ХХ века и в то же время разительно отличающимися от движения за независимость конца XVIII – начала XIX столетий. Если американские колонисты хотели не столько независимости от Британии, сколько представительства в парламенте, а жители латиноамериканских колоний Испании и Португалии считали себя достаточно европеизированными, чтобы управлять своими делами из Рио или Лимы, а не исполнять приказы Мадрида и Лиссабона, то антиколониальные движения 50–60-х годов, а также современные экстремистские силы завоевывают народную поддержку, отрицая саму необходимость принимать и даже уважать западные ценности.

Разумеется, сложно повести за собой народ, не предлагая и не обещая ему ничего. Но, надо признать, Запад упростил задачу для идеологов антиколониализма: одно только перечисление актов насилия в колониях перевешивало все положительные экономические последствия европейского присутствия. Для религиозных фанатиков ситуация еще более благоприятна: в качестве программы действий достаточно призыва жить по законам ислама. Поэтому можно утверждать: как антиколониальное движение, так и сегодняшняя волна терроризма суть реакции неразвивающихся обществ на прогресс западного мира. Как реакции, они не требуют рациональных аргументов; как реакции, они не предполагают наличия позитивных программ и планов действий.

Цели этих движений, конечно, различны. Но, как бы ни была важна формулировка цели, намного большее значение в политике имеет достижение результата.

Большинство африканских и азиатских стран, обретших независимость в ходе упорной антиколониальной борьбы, находятся сегодня в ужасном состоянии, а уровень жизни подавляющей части граждан во многих из них ниже, чем в годы провозглашения их суверенитета.

Демократические традиции отсутствуют. Ближневосточные диктаторы свободно распоряжаются гигантскими финансовыми потоками. С подобными режимами невозможно ни сотрудничать, ни бороться. «Освободительные» движения открыли новую эпоху истории, в которую периферийные народы готовы сражаться с противником, силы которого выглядят намного превосходящими, а победа над которым представляется нереальной. История «войны с террором» повторяет опыт колониальных войн в Индокитае, Анголе и Алжире, а также военного присутствия США во Вьетнаме или Советского Союза в Афганистане. Первоначальные решительность и радикализм приносили некоторые успехи; затем повстанцы меняли тактику; число потерь начинало расти; масштаб результатов постоянно снижался; империалисты ожесточались; повстанцы мобилизовывались. В результате с большими жертвами и потерянной репутацией западные державы сворачивали свое присутствие в регионе. Если исключить из расчетов число жертв терактов 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке, то окажется, что общее количество погибших от рук террористов с 1999 г. ежегодно увеличивается на 60–80%, а круг охваченных террором стран постоянно расширяется. И вопрос не в том, когда в этой войне будет одержана победа, а в том, когда она будет признана недостижимой.

Возможен ли выход?

Нынешняя борьба с терроризмом существенно отличается от прежнего противостояния европейцев разворачивавшемуся антиколониальному движению, и причина тому – в невозможности разделить и обособить друг от друга отдельные части мира, к чему стремились и стремятся идеологи любой «освободительной» борьбы. Глобализация делает невозможной реализацию антизападного порыва современных «освободителей», и отчасти именно это и приводит их в настоящее бешенство. Освобождение всегда было фактором упрочения некоей общей идентичности; сегодня идентичность становится множественной и слишком смешанной с банальной завистью, для того чтобы стать фундаментом сколько-нибудь успешного и конструктивного протестного движения.

В то же время размывается и идентичность западных держав. Еще недавно Соединенные Штаты воспринимались многими боровшимися за независимость странами как естественный союзник. Но быстро американизировавшийся после завершения холодной войны мир великих держав сегодня воспринимается как единое целое. Теракты в Нью-Йорке и Лондоне, взрывы в Москве и Мадриде... До поры до времени террористы действуют избирательно, не нанося ударов по Берлину или Парижу, – но это временно. Движение не имеет единого центра принятия решений и общей программы; поэтому как плодящие террористов страны не исчерпываются Афганистаном или Палестиной, так и мишени для их атак не ограничатся Соединенными Штатами или Великобританией.

Возможен ли выход? В принципе да. Но он должен стать реальным выходом. Каким был выход европейцев из Африки, Соединенных Штатов – из Вьетнама, Советского Союза – из Афганистана. Исламские террористы в отличие от своих более удачливых предшественников, «освободивших» африканские земли от западного доминирования, в наши дни не могут (да и не очень-то и хотят) «освободиться» от Запада. В такой ситуации Западу остается одно: помочь им достичь желанного состояния свободы, не навязывая более этой части мира ни своих гуманистических ценностей, ни своих товаров и технологий, ни даже своей демократии.

Многие эксперты считают, что снижение внимания к происходящему на Ближнем Востоке, жесткое закрытие границ Европы и Соединенных Штатов, оставление «на произвол судьбы» союзников Запада в регионе – все это приведет к еще большему всплеску исламского экстремизма и спровоцирует полномасштабную «войну цивилизаций». На мой взгляд, в пользу такого утверждения сегодня не существует аргументов. Зато имеются основания предсказывать совершенно иной ход событий.

Ближний Восток, как и примыкающие к нему Центральная Азия и Северо-Восточная Африка, – это регион масштабных застарелых конфликтов и нестабильных правительств. Регион, перенасыщенный оружием и изобилующий теми, кто не прочь бы его применить. Причем не для того, чтобы открыть путь к власти реформаторским элементам. Поэтому основным сценарием для Ирака и Саудовской Аравии в случае их дестабилизации станет сценарий Судана и Афганистана. А талибы в Афганистане – не приюти они бен Ладена – вообще-то внешнему миру не то что не мешали, а скорее оказывали неоценимые услуги, эффективнее любых западных спецслужб борясь с местными производителями опия. Сегодня многие на Западе боятся взрыва Ближнего Востока, и он обязательно рано или поздно случится, но это будет взрыв такого рода, который в английском языке называют implosion – «взрывом внутрь». И если арабы делают все от них зависящее, чтобы он случился как можно скорее, не надо мешать им в этом – тем более что последние пятьдесят лет свидетельствуют: Западу еще ни разу не удалось помешать периферийным странам «освободиться» от достижений цивилизации. А нефть из Залива будет продолжать поступать – как продолжают поступать алмазы из разоренной войной и погруженной в хаос Либерии.

Разумеется, такова лишь идеальная картина, и она, как любая идеальная картина, имеет немного шансов реализоваться на практике. Скорее всего «войне с терроризмом» суждено продолжаться, принося массу проблем как западной цивилизации, так и исламскому миру. И ответственность за нее не должна в равной степени разделяться между обеими сторонами, потому что Запад, как более развитое общество, способен и обязан понять истинную природу современного террористического беспредела. А природа эта, на мой взгляд, в первую очередь связана с стремлением мусульманского мира освободиться не столько от агрессии и давления со стороны западного, сколько от назойливого присутствия атлантической цивилизации в современном мире. Может ли Запад преодолеть эту ненависть, которую вызывают его успехи и возможности? В некоторой степени да – если, конечно, он найдет в себе силы либо мирным способом открыть исламскому миру возможности достижения западного богатства при сохранении восточных обычаев, религии и ценностей; либо смириться с таким отношением к себе и попытаться свести до минимума контакты двух цивилизаций и исключить действия, провоцирующие «освободительную» борьбу в ее нынешних диких формах и проявлениях.

Запад не может «цивилизовать» мир ислама желательным для себя образом; ему остается только не вставать на пути его децивилизации и минимизировать ее отрицательные последствия. И главной задачей является поиск путей этой минимизации, а не придумывание сказок о том, что самого скатывания по наклонной плоскости каким-то образом удастся избежать.