Артур Блинов.
Ким Чен Ир продолжает ядерную игру с мировыми державами.
Фото Reuters
Пхеньян дал согласие отказаться от ядерного оружия и прекратить свою ядерную программу, и это прямо записано в тексте итогового заявления четвертого раунда шестисторонних переговоров в Пекине (в них участвуют Россия, КНР, США, Япония и два корейских государства). Взамен северокорейцы получили целую серию встречных обещаний от пяти других участников форума, прежде всего США.
Американцы обязались не нападать на КНДР и не ввозить на Корейский полуостров ядерное оружие. Вместо нынешнего состояния перемирия (длящегося с 1953 года) в будущем будет оформлен постоянный мир. Вашингтон, Токио и Сеул пообещали нормализовать отношения с Пхеньяном и развивать с ним торговлю и иные связи. На кон брошена и помощь – 2 млн. кВт электричества от Сеула и содействие северокорейской энергетике со стороны более широкого круга стран. Будут проведены переговоры о поставке в КНДР реакторов АЭС на легкой воде.
═
Повторение пройденного
═
Это уже вторая договоренность о «денюклеаризации» Северной Кореи. В 1994 году между Вашингтоном и Пхеньяном было достигнуто соглашение о прекращении атомной программы в обмен на поставки в КНДР топливного мазута и реакторов на легкой воде для АЭС. Однако через 9 лет, в декабре 2003 года, власти КНДР сняли пломбы с реактора в Ёнбёне и выслали из страны инспекторов МАГАТЭ. Правда, исчислять кризис именно с этой даты было бы неточно, поскольку до этого Вашингтон сам перестал выполнять соглашение – прекратил поставки мазута и работы на АЭС.
Нынешний президент США Джордж Буш и его советники всегда считали соглашение 1994 года невыгодным для американцев. На США оно, мол, налагает большие обязательства, в том числе и материальные, но не обеспечивает полного и окончательного отказа КНДР от ядерной программы. На руку новой администрации были и признания бывшего главного переговорщика от США Роберта Галуччи: американцы якобы и не готовились к полному выполнению соглашения, так как надеялись на скорую дезинтеграцию северокорейского режима.
На начавшихся в 2003 году по инициативе КНР шестисторонних переговорах по корейской ядерной проблеме большую часть времени лишь толкли воду в ступе. При этом Пхеньян все время повышал ставки, дойдя в конечном счете до признания, что имеет и ядерную программу военной направленности, и даже атомное оружие (на базе плутония). Что здесь истина, а что блеф, призванный вырвать значимые уступки, мир узнает не скоро. Не раньше, чем осуществятся нынешние договоренности. На данный момент Вашингтон исходит из того, что в арсенале вождя корейского народа Ким Чен Ира несколько атомных боеприпасов и некоторые запасы расщепляющихся материалов. Эксперты МАГАТЭ с уверенностью говорят лишь о наличии оружейных расщепляющихся материалов.
Нынешнее соглашение звучит сенсационно, но в действительности не является неожиданностью – настолько заметна была суета финальных встреч между всеми участниками, прежде всего между американцами и китайцами, китайцами и северокорейцами. Достижению результатов, считает замминистра иностранных дел КНР У Дайго, способствовал принцип «Обязательство в ответ на обязательство, уступка в ответ на уступку». У Дайго возглавлял делегацию КНР и председательствовал на заседаниях. Соглашение не только «сделано в Китае», но и сделано Китаем.
Вернулись к первоначальному старту. Почти так, но с рядом новинок. Ныне Пхеньян добился от Вашингтона отклика на более широкий круг своих озабоченностей. Хотя и не совсем в той форме, что хотел. И американцы добились подвижек, в частности смогли шире разложить обязательства материального плана – не зря ведь на переговоры было приглашено шесть стран.
Впрочем, «дьявол в деталях» – весьма значимые моменты могут скрываться в мелком шрифте. Последнего, правда, в опубликованном тексте соглашения нет. Но есть расплывчатые формулировки, которые стороны могут толковать по-своему и которые еще предстоит конкретизировать. Свое прочтение одного из наиболее важных пунктов уже дал Пхеньян. В первом официальном комментарии северокорейских властей, опубликованном на следующий день после пекинского заявления, говорилось о том, Вашингтону не следует даже «мечтать» о прекращении ядерной программы КНДР, если он сначала не поставит в Северную Корею реакторы на легкой воде. В ответ глава американской делегации Кристофер Хилл назвал обещание поставок реакторов лишь «теоретическим предположением». Затем последовали новые обвинения из Пхеньяна: американцы якобы готовят ядерный удар по КНДР.
Эта перепалка несколько охладила ощущение эйфории, которую породили в головах у многих новости из Пекина. Россия и Китай уже выступили с призывами к Северной Корее соблюдать соглашение. Всех успокаивает Сеул: «Не надо горячиться, предстоящий в ноябре с.г. пятый раунд переговоров даст шанс уточнить очередность всех действий». Иначе говоря, предстоит разработать своего рода «дорожную карту» продвижения к объявленным целям, определить размеры затрат и даже разложить их по участникам переговоров. Известно, что лишь одна АЭС с реакторами на легкой воде стоит до 2 млрд. долл. С учетом всего предыдущего опыта можно смело предсказывать, что впереди у переговорщиков более трудный путь, чем тот, что они уже прошли.
═
Споры об иранском досье
═
Один из самых оригинальных откликов на сообщение из Пекина принадлежит Али Лариджани, главе делегации Ирана на переговорах с «европейской тройкой» (Великобритания, Франция, Германия) и МАГАТЭ. «В конечном счете они разрешили Северной Корее продолжить программу обогащения урана. Нам тогда, тем более, должны разрешить», – заявил иранец. Однако западные страны – США и «европейская тройка» – рассматривают соглашение по Северной Корее как сигнал для усиления нажима на Иран.
На позапрошлой неделе об иранском атоме много разговоров было в Нью-Йорке на Саммите-2005, а на прошлой – в Вене, где проходила ежеквартальная сессия совета управляющих Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). Представители «европейской тройки», ведущей переговоры с Ираном, предложили управляющим МАГАТЭ поставить вопрос, как говорится, ребром и пожаловаться – «передать досье» в Совет Безопасности ООН. Имеется в виду, что СБ должен принять решение об экономических санкциях против Ирана за допущенные им «нарушения и упущения» режима нераспространения. Эту меру энергично поддерживают США, считающие, что «давно пора» наказать Иран.
Сложность дискуссий по иранской ядерной программе состоит в том, что собеседники иранцев используют факт допущенных Тегераном нарушений (в прошлом некоторые исследования велись без уведомления и контроля со стороны МАГАТЭ) для того, чтобы убедить Иран не создавать у себя полный топливный цикл для АЭС. Логика этого требования такова: процесс обогащения урана легко переключить на более высокую степень концентрации изотопа уран-235. А там уже недалеко до создания атомной бомбы. Все поведение Тегерана и его «послужной список», мол, не дают полной гарантии, что он не пойдет по этому пути.
Тегеран отказывается обсуждать вопрос о прекращении работ по созданию полного топливного цикла, ссылаясь на то, что это не запрещено Договором о нераспространении ядерного оружия. А на угрозу санкций звучит контругроза ответить «четко и решительно». Новый президент Ирана Махмуд Ахмади Нежад имел в Нью-Йорке дружественную встречу с президентом РФ Владимиром Путиным и выступил с речью на Саммите-2005, в которой энергично адресовался к развивающимся странам с призывом поддержать Иран. В своей речи он даже пригрозил возможностью «пересмотра» ядерной программы в случае дальнейшего нажима со стороны США.
Эта угроза – всем понятно, в какую сторону может пойти этот «пересмотр», – дала новую пищу сомневающимся на Западе в доброй воле Тегерана. Все идет к конфронтации, однако когда она произойдет, предсказать трудно. В совете управляющих МАГАТЭ выдвинут проект резолюции 14 неприсоединившихся стран в поддержку Ирана. И что еще важнее – против передачи иранского досье в СБ и санкций выступают Россия и Китай, имеющие право вето. Обе страны базируются на ДНЯО, но в то же время имеют экономические интересы, которые они вправе защищать. Москва участвует в создании иранской атомной энергетики – строит АЭС в Бушере, а Китай заключил долгосрочные сделки на импорт иранской нефти.
После бурной дискуссии Совет управляющих МАГАТЭ принял резолюцию, предложенную «европейской тройкой» - вопрос об иранскойядерной программе предложено рассмотреть в Совете Безопасности ООН. За резолюцию проголосовали представители 22 стран, воздержались 12, в том числе Россия, Китай и ЮАР. Против был подан только 1 голос. Показательно, что индийский представитель, выступавший против резолюции, в конечном счете проголосовал за нее. Сроки обращения в СБ - ноябрь с.г.- оставляют время для «полюбовного « решения вопроса.
Тегеран ответил на решение МАГАТЭ угрозой возобновить приостановленную программу обогащения урана и выйти из дополнительного протокола к ДНЯО (об инспекциях с кратким сроком уведомления).
Очевидно, что проблема сама по себе не растворится в жарком воздухе споров. Более того, она все более обостряется. Ныне, например, впервые прозвучал призыв к применению экономических санкций Евросоюзом вне и помимо решений СБ ООН, хотя неясно, как это будет выглядеть с точки зрения международного права. Этот вопрос, когда он поступит на решение в Совет Безопасности, может привести к перегруппировке сил в СБ, где Россия и Китай окажутся на одной стороне, а все западные страны – на другой.
Необходимо компромиссное решение, окончательную формулу которого пока никто не нашел. При этом осложняющим моментом является и то, что сейчас нет страны, которая смогла бы сыграть роль влиятельного посредника, подобного участию КНР в решении северокорейской ядерной проблемы. Москва, например, несмотря на свои дружественные отношения с иранцами, вряд ли могла бы претендовать на подобную роль хотя бы потому, что не обладает таким влиянием на Тегеран, как Пекин на Пхеньян.
